По прозвищу Ворон, Двойник

"Интересный ты парень, Родников, - стряхнув пепел в жестяную банку из-под пива, задумчиво усмехнулся капитан.
– Как же тебя раньше не прощупали ежовыми рукавичками ребятки из "конторы", а?"

Немного посидев неподвижно, Логинов встрепенулся, зажал дымящую меж пальцев сигарету в зубах, встал из-за стола, убрал в сейф папку с материалами по делу Ворона, подошел к окну и, опершись руками о подоконник, уставился вниз, на медленно ползущий по проспекту в сторону моста через Неву, громыхающий всеми сочленениями старый питерский трамвай.

На его бело-голубых боках, словно по заказу, была нанесена свеженькая реклама "КТВ" с изображением спутниковой тарелки и известного каждому! жителю города логотипа телекомпании.

– Вот именно, - пробормотал Костя, провожая взглядом видавший еще генсека Брежнева "бронепоезд".
– Вот именно...

Алтаец

С крыши дома совершенно неслышно выстрелила снайперская винтовка, и маленькая пулька со смещенным центром тяжести аккуратно вошла в переносицу "засветившегося" гранатометчика.

Убедившись, что гранатометчик мертв, Лана оставила новенькую винтовку на крыше и по заранее известному маршруту вернулась к поджидающему ее возле Медного Всадника Алтайцу. Маски, перчаток и куртки уже не было - она снова превратилась в очаровательную юную леди, одетую в легкий обтягивающий бодлон, узкие "резиновые" джинсы и мягкие черные кроссовки. Лицо ее не выражало ни тревоги, ни страха, а было лишь слегка румяным от пробежки и азарта.

Окинув девчонку настороженным взглядом, Алтаец снова подумал, что в создании этой маленькой бесстрашной сучки явно принимал участие сам дьявол. Разве нормальный человек, пусть он будет даже трижды профессионалом, станет так безмятежно улыбаться, только что совершив убийство?

– Хорошо, что я вовремя обнаружила того типа, - поцеловав Алтайца в щеку, весело сказала Лана.
– Видишь, папочка, ты оказался прав - страховка нам не помешала! Засранец Кай как-то узнал о проваленной встрече в кафешке и выслал к собору киллера, чтобы он поджарил мальчишек из гранатомета. Жалко их, правда?

– Больше ты никого не видела поблизости?
– - поморщившись, как от зубной боли, ледяным тоном поинтересовался Алтаец, отхлебывая из никелированной плоской фляги дорогой коньяк.
– Его самого там точно не было?!

– Я не заметила, - пожав плечиками, не слишком опечаленно вздохнула Лана.
– Но ты не забыл- у нас есть его адрес! Нужно устроить засаду!

– Уже предусмотрено, - огрызнулся Алтаец.
– Черт возьми, откуда этот гад пронюхал про западню?!
– прошипел он, после очередного большого глотка тыльной стороной ладони вытирая влажные от коньяка губы.
– Ведь на даче не уцелел ни один!

– Заложил кто-то, - просто предположила девушка.
– Мало ли способов... Ты ведь тоже прознал про ювелирный в Гатчине. К тому же дачка так горела, что Каю вполне мог позвонить кто-то из соседей, а сделать дальнейшие выводы смог бы даже идиот.' Не ломай себе голову зря. Все равно у нас преимущество, ведь мы знаем, где его можно искать! А это - шанс.

– Плевать я хотел на такие шансы!
– вспылил авторитет, ударив кулаком по спинке переднего сиденья "мерседеса".
– Двоих парней потерял, и каких?! Артист! Щербатый! Плохо дело, малышка, очень плохо, - покачал головой Алтаец.
– Если и дальше так воевать, то к моменту победы я лишусь половины лучших быков.
– Он снова приложился к фляге и на этот раз оторвался, только когда полностью высосал остатки содержимого.

– Вот увидишь, все закончится хорошо, - по" гладив "папочку" по коротко стриженной голове своей маленькой теплой ладошкой, ласково промурлыкала Лана. Ему просто некуда деться! И нет ни одного выхода на тебя. Думаю, со дня на день все решится. Кай получит заслуженную пулю, а ты наконец успокоишься и сможешь заняться своим лицом...

– Не напоминай мне об этом дерьме, я же просил!
– скривился Алтаец, снова с сожалением вспомнив о необходимости смены не только документов, но и внешности.

Он не сгорал от желания навсегда расстаться с полученным от родителей именем и тем более - лицом, но если этого не сделать, дальнейшая жизнь на воле теряла всякий смысл.

Есть, конечно, вариант растительного существования в какой-нибудь далекой банановой республике. Но Степе Бронскому хотелось жить именно в родном до боли Питере, и не кое-как, а на всю катушку, как раньше!

Для этого нужно было сделать выбор и стать другим человеком. И он его сделал не колеблясь, хотя на сердце словно бы лег камень.

С чистыми документами и финским пластическим хирургом, одним из лучших маэстро перевоплощения, все уже схвачено. Место для проведения операции и последующего пребывания на клиническом режиме - определено. Легенда и новое лицо- практически готовы. Док живет на полном обеспечении в лучшей гостинице города и терпеливо ждет отмашки от клиента, получая по штуке баксов наличными за каждый день вынужденной командировки в Россию.

Но даже мимолетное упоминание обо всем этом сатанинском ритуале сейчас вызывало у Алтайца дикое желание завыть в голос. Ему казалось, что у него отбирают не только имя и лицо - у него крадут душу!

Поэтому самочувствие авторитета было мерзким. Он не переставая пил коньяк и думал о том моменте, когда ляжет под скальпель хирурга, и боялся его, неосознанно стараясь отложить еще "на пару дней".

Навсегда потерять привычные с рождения черты и, проснувшись однажды солнечным утром, увидеть в зеркале чужого, незнакомого человека - чтобы решиться на такой шаг, нужно иметь огромное мужество и несгибаемую волю. Алтаец же всерьез верил, что именно вид мертвого Влада Кайманова, бывшего мента из ОМОНа, перекрасившегося в крутого бандита, придаст ему недостающие силы.

А поэтому каждый день звонил в гостиницу и предлагал чухонскому доку подождать еще немного...

Засада

– У нас есть его адрес! Нужно устроить засаду, - предложила Лана.

– Уже предусмотрено, - ответил Алтаец.

Раздолбанная красная "восьмерка" с "левыми" госномерами и дежурившими в ней двумя вооруженными боевиками вот уже пятые сутки стояла у бетонного скелета-новостройки в дальнем углу двора, высунув зубилообразный капот из-за забора, не трогаясь с места и лишь периодически запуская и прогревая двигатель.

Двадцать четыре часа за подъездом высотного дома на Морской набережной, в котором находилась засвеченная биксой-курьершей квартира, велось наблюдение в бинокль.

Без внимания не оставался ни один из входящих и выходящих из подъезда мужчин, большинство из которых к исходу третьего дня молчаливые широкоплечие парни из "черной пятерки" Алтайца успели уже запомнить в лицо.

Каждые восемь часов приезжала смена. Время от времени один из двух боевиков выходил размять затекшее от длительного неподвижного сидения в машине тело и пройти десяток-другой метров по территории стройплощадки, на которой, к удобству следопытов, почему-то совершенно не велись работы.