По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России

1) С 4 марта 1872 года по 14 августа 1883 года заводом было сдано 1.000.000 винтовок, причем в одном 1878 году—160.000 штук. Наряд на 1888 год достигал только 24.900 штук.

2) Самой большой стоимости заказы достигали в 1878 году, а именно— 3.105.601 руб.

3) Наибольшее количество рабочих имелось в 1877 году — 5.330 человек; в 1888 работало только 2.280 человек.

4) К числу наиболее крупных изменений в механической части завода, с 1873 года, следует отнести: замену турбин Жонваля в 360 сил турбинами Франсиса в 400 сил, действующими при меньшем падении воды, и 4 паровых котлов, во 120 сил, для малой машины — 3 котлами в 60 сил каждый.

При обходе мастерских по длине приводов в 2¹/₄ версты длиной и при работах почти 3.000 человек, мужчин, женщин и детей, нельзя не любоваться не только удивительным качеством машин, движения которых, несмотря на всю силу, даже не слышно, но и правильностью распределения работы и умелостью рабочих. Видно было, что в руках и глазах этих людей сказывалась более чем трехсотлетняя преемственность работы, и нельзя было не припомнить рассказа Н. Лескова «О тульском левше и о стальной блохе», который так хорошо всем известен.

В рассказе этом перепутаны: и Твердиземное море, и граф Кисельвроде, и атаман Платов, и действуют два императора: Александр и Николай Павловичи; но самая суть ясна, как Божий день. Англичане сумели поднести царю Николаю I на удивление в бриллиантовом орехе стальную блоху, «аглицкую нимфозорию», двигавшуюся и делавшую всякия «верояции», если только её «брюшную машинку» заводили ключиком в семь поворотов, а тульские оружейники ухитрились эту самую аглицкую блоху на подковы подковать, что Государь сам в «мелкоскоп» увидеть изволил.

Насколько дробны работы оружейников и машин, можно убедиться чуть ли не на всяком станке, чуть ли не при всяком «переходе» того или другого предмета. «Переходом» называется странствие какой-либо отдельной составной части оружия, или даже отдельной части, от машины к машине и от станка к станку. Так, например, в одной только замочной мастерской, части замка драгунских ружей делают:

Коробка — 59 переходов.

Затвор — 40»

Замочная трубка — 37»

Ударник — 18»

Боевая личинка — 13»

Стволы к бердановской винтовке путешествуют по 63 переходам, ложа по 28 переходам, составные части штыка совершают не менее 106 переходов, и даже такой, по-видимому, не хитрый предмет, как шомпол, делает их не менее 10. А если принять в расчет, что в предметах мелких требуется удивительная точность, даже в десятых частях точки, то нельзя не воздать должного распорядкам завода и не признавать полной справедливости его славы.

Тула. Оружейный завод

Немало любопытного представляет музей завода, в котором, во множестве образцов, хранятся все видоизменения огнестрельного оружия, чуть ли не за все время от изобретения пороха. Да и где же как не тут быть собранными этим образцам, так как именно из Тулы образовались у нас Сестрорецк, Екатеринбург, Ижевск. Отсюда же, по желанию графа Н. П. Шереметева, в очень давнее время пошли мастера в знаменитые с тех пор Павлово и Ворсму. Туляком был, наконец, старик Никита Демидов, посеявший счастливой рукой горнозаводскую деятельность на Урале.

Об этом туляке Демидове, да вообще о Демидовых, очень немного воспоминаний в Туле, хотя род их пошел отсюда. Известно, что Петр I, посещая Воронеж, часто проезжал Тулу; он ознакомился в 1696 году с работой оружейника Никиты Демидова и тогда же позволил ему устроить при впадении Тулицы в Упу завод, опередивший, таким образом, основание казенного завода на целых 16 лет.

Тула. Арсенал

Тут испытана была, по воле Петра I, железная руда с речки Невьи на Урале, и указом 1702 года Демидову для добычи этой прекрасной руды отданы железные заводы на Невье, чем и положено начало уральскому производству; нужные для постройки завода на Урале мастера взяты были Демидовым из Тулы.

Демидов умер в 1725 году, на 69 году от роду. Судьба семьи Демидовых в Туле не лишена трагизма, потому что один из братьев, Григорий Никитич, застрелен старшим сыном, за это самое казненным; имеется налицо и процесс между Акинфием Никитичем и его сыном Прокофием. Очень немногие из ближайших родных основателя рода старика «Демидыча» покоятся в местных гробницах чеканной работы в Христорождественской или Николо-Зарецкой церкви, построенной в Туле Акинфием Никитичем, унаследовавшим ум и энергию отца, вместо старой деревянной Никольской, в которой был похоронен старик Демидыч.

Церковь эта, по времени постройки, в 1734 году, явилась одной из величественнейших в Туле: в два этажа с чугунными помостами на железе, с крутой железной галереей, обегавшей весь второй этаж храма и сообщавшейся, через улицу, с отдельной колокольней. Много было пожертвовано в эту церковь ценной утвари; на колокольне играли огромные часы с курантами; но, по-видимому, разрушение последовало весьма скоро, и местный исследователь старины Афремов, в своей «Истории Тулы», рассказывает о том, как засыпаны были гробницы Демидовых мусором и как виден был в головах второго от стены гроба невредимый женский череп Афимьи Ивановны. Говорят, что этому разрушению много способствовали различные искатели кладов, хозяйничавшие как в храме, так и в подземельях бывшего дома Демидовых. дома, поражавшего некогда своим богатством, но от которого теперь нет более и следа; дома, в котором Акинфий Никитич дважды угощал в 1744 году императрицу Елисавету и наследника престола Петра Феодоровича и его невесту Екатерину Алексеевну по пути их на богомолье в Киев и обратно.

В этом же доме, в 1775 году, останавливалась, по прибытии из Москвы, императрица Екатерина II; пожар 1779 года уничтожил этот дом; его не возобновляли, а самое место продано Баташовым. Баташовы, Мосоловы, Лугинины пошли тоже из Тулы, от тех же исторически известных «молотобойцев», людей дела и энергии, как и Демидов; все эти имена хорошо известны на Урале и поныне.

Неисчерпаемые богатства Демидовых никогда не иссякали, и поэтому поистине удивительно, как это через сотню лет с небольшим памяти Демидовых на древнем их пепелище, Туле, почти не существует, тогда как в далекой Италии, на одной из городских площадей высится, говорят, богатый памятник одному из представителей их рода. Позднейшие представители рода Демидовых, знаменитые жертвователи и создатели московского воспитательного дома, ярославского лицея, дома трудящихся, Демидовской премии и целого ряда других высокополезных учреждений, поглотивших многие миллионы, покоятся теперь, — кто в Москве, кто в Петербурге, а родная тульская усыпальница могла бы собрать их вместе, и уж, конечно, не недостаток в средствах явился бы этому помехой.

Между туляками встречаются настоящие артисты на гармонике — этом родном нам инструменте, который, в pendant самовару, здесь, в Туле, вполне дома и расходится отсюда по всей России в неисчислимом количестве. Гармонное дело — одна из важных отраслей местного кустарного производства, которое, в свою очередь, в Тульской губернии свило себе одно из самых прочных гнезд.

Тульский арсенал очень хорошо дополняет картину современной техники производства оружия: на заводе сказывается, в шуме и грохоте, последнее слово этого производства, — в мертвом молчании арсенала сохраняются образчики прежних дней. На месте существующего теперь арсенала, или, правильнее, отделения оружейного завода, в 1711 году, при стольнике Климентии Матвеевиче Чулкове, для хранения оружия, был устроен Оружейный двор, на котором строения были деревянные; в 1715 году, по предписанию Брюса, генерал-фельдцейхмейстера, прославившегося, между прочим, своим календарем, о котором добрые люди толкуют не редко и теперь, на оружейном дворе заложено вместо деревянного каменное здание, оконченное только в 1718 году пленными шведами. В 1786 и 1787 годах здание это разобрано, и на старом фундаменте поставлен новый арсенал. В нем хранились, между прочим: оружейный ствол, по которому императрица Екатерина Великая три раза ударила молотком, и стальное блюдо, на котором был поднесен этот ствол (предметы эти в настоящее время находятся в музее оружейного завода); несколько древних орудий — пищали, самопалы и пушки, бывшие на стенах тульской крепости и поражавшие татар и московскую рать царя Василия Иоанновича Шуйского; древние мечи, секиры и бердыши и взятые под Полтавой шведские ружья.