По следам литераторов. Кое-что за Одессу

Мы очень рады, что усилиями одесского бизнесмена Руслана Серафимовича Тарпана здание возрождено буквально из руин. Причём возрождено исключительно добросовестно. Перед началом реставрации в архивах Вены, где провёл последние годы архитектор гостиницы, отысканы оригинальные рисунки и чертежи. По ним специалисты воссоздали 21 000 (!) элементов аутентичного декора. По периметру крыши также появились каменные вазы. В 2014-м году из Италии привезены хрустальные шары. Все эти элементы соответствуют изначальному замыслу архитектора, но утрачены ещё в период революции 1917-го года. Так здорово восстанавливали только Оперный театр, воспроизведя квадратный балкон на самой крыше здания. Этот балкон был в чертежах Оперного, но не установлен при строительстве.

Правда, для повышения ёмкости гостиницы и «сокрытия от глаз» современных элементов систем жизнеобеспечения здания достроены мансардные этажи. Тут, конечно, на язык просится фраза горинского Мюнхгаузена: «Когда меня режут – я терплю, но когда меня дополняют, мне становится нестерпимо». Надстройки сделаны, впрочем, «в духе произведения». Будем считать их умеренной платой за спасение такого архитектурного шедевра. Можем для полного успокоения предположить, что торговцы чаем братья Дементьевы и Васильев [84] , будь их бюджет больше, именно с такой мансардой построили бы свою «роскошную, комфортабельную, доступную» (как гласила реклама) гостиницу. Конечно, эти взаимоисключающие характеристики – роскошь и доступность – присутствовали вследствие наличия номеров разной категории. Но о комфортабельности свидетельствовал факт постоянного проживания в гостинице некоторых жильцов.

84

Для старшего поколения, видевшего фильм «Чапаев», конечно, логичнее было бы наоборот: братья Васильевы и Дементьев.

Печати, аналогичные знаменитому «резиновому Полыхаеву» (см. «Золотой телёнок», гл. XIX), были в ходу заведения, занимавшего это здание после революции [85] . Более того, есть точная географическая привязка «Геркулеса». Помните, Паниковский под видом слепого пытается ограбить Корейко. Потом оба чуть не попадают под автобус; Паниковский разоблачён, собирается большая толпа и «В Городском саду перестал бить фонтан». Повернитесь от гостиницы на 180° – надеемся, фонтан работает.

85

Тогда довольно многие гостиничные здания превратились в учрежденческие. Так, в знаменитом московском «Метрополе» поселилось столько видных деятелей советской власти, что естественным образом они стали решать прямо по месту жительства львиную долю служебных вопросов. Но дело не только в жилье. Социализм перевёл под контроль государства значительную часть хозяйственной деятельности. Поэтому появилось множество учреждений, управляющих этой деятельностью – их до революции просто не было. Но парадоксальным образом в постсоветское время число учреждений, связанных с хозяйством, ещё выросло: они, правда, уже не управляют, а только контролируют – но выяснилось, что проверять достоверность отчётов от частных предприятий сложнее, чем от государственных.

Забавно, что гостиница именовалась «Большая Московская» – при том, что другой «Московской» гостиницы в Одессе не было. Да и странно бы узнать о существовании в Одессе гостиницы с названием «Малая Московская». Во времена нашей молодости в здании, кроме гостиницы, размещался кинотеатр «Хроника» – и действительно показывал в основном хронику. Там мы посмотрели, в частности, фильм Михаила Ильича Ромма «Обыкновенный фашизм». После него для нас отождествление нацизма и коммунизма, мягко говоря, некорректно. Правда, сам Ромм – похоже, даже с удовольствием – строил изобразительный ряд так, чтобы подчеркнуть параллели между Германией и хорошо знакомой нам советской стилистикой. Но тем очевиднее, что никаких иных – кроме стилистических – параллелей не было. Более того, впоследствии мы убедились: в 1930-е годы сходная эстетика бытовала и в Соединённых Государствах Америки – а уж их мало кто считает тоталитарной [86] державой, хотя как раз тогда ради выхода из Первой Великой депрессии там применялись методы государственного вмешательства в экономику, изрядно напоминающие практику Третьей Германской империи, хотя и далеко не дотягивающие до советского уровня управления хозяйством [87] . Как бы то ни было, главное в фашизме – нескрываемое стремление строить благополучие для своих ценой ущемления чужих (по крови – нацизм, по гражданству – шовинизм, по месту жительства – колониализм и т. п.), тогда как главной идеей социализма всегда было формирование благополучия для всего мира. Даже если по ходу к социалистической цели чьи-то интересы страдали – это рассматривалось как трагическая жертва, подлежащая возмещению в каком-то будущем.

86

Анатолий в статье– это борьба» отмечает: тоталитаризм – всего лишь способ сосредоточения всех сил общества ради решения единой задачи, а посему нет смысла считать его безоговорочно плохим, а можно лишь рассматривать, хороша или плоха сама эта задача.

87

К началу 1950-х годов в СССР примерно 9/10 валового внутреннего продукта создавали предприятия, пребывающие в государственной собственности и работающие по единому плану. Правда, примерно 9/10 разнообразия названий продукции давали предприятия, принадлежащие тем, кто на них работает (у нас их называют артелями) и работающие по самостоятельным планам, хотя и взаимодействующие с государственным сектором хозяйства. Как установлено впоследствии, такая структура производства оптимальна, пока нет технической возможности вычислять в разумный срок полный план производства для всего хозяйства. По оценке Анатолия, нужная для такого расчёта вычислительная мощность и степень интернетизации накопится в мире во второй половине 2020-х годов.

А ещё в этом же доме был магазин «Золотой Ключик» – один из ярчайших символов Дерибасовской. Фирменный магазин кондитерской фабрики имени Розы Люксембург [88] (мы ещё помним фантасмагорические присвоения названий фабрикам и заводам) завораживал оформлением и взрослых и детей. И сейчас фабрика, переименованная в «Люкс» (для сохранения преемственности с Люксембург, как мы понимаем), выпускает достойные наборы конфет – обязательный компонент подарков, везомых младшим из нас к старшему. Но фирменный магазин покинул Дерибасовскую и переместился к Новому Привозу [89] .

88

Люксембург, Розалия Элияшевна (1871–03–05 – 1919–01–15) – соучредительница. Международного женского дня 8-го марта, одна из основательниц коммунистической партии Германии. В её честь была переименована Полицейская улица Одессы (мы о ней ещё расскажем). Была у нас и улица, названная в честь второй соучредительницы женского дня и соосновательницы КПГ – Эйснер (по мужу – Цеткин), Клары Жозефины Готфридовны (1857–07–05 – 1933–06–20). Рядом с этой улицей – теперь, как и до революции, Лютеранским переулком – живёт Владимир.

89

К торговому центру «Новый привоз» мы ещё подойдём. Но на всякий случай настоятельно рекомендуем посетить его хотя бы вне рамок нашей экскурсии. Дело в том, что на всех колоннах здания висят старинные фотографии зданий Одессы, напечатанные в хорошем размере и качестве. На наш взгляд, очень интересно (и – скажем шёпотом – даже мы не всё опознаём).

Украшен «Золотой ключик» был с той же избыточностью, с которой была построена (и – повторимся – в чём-то вылеплена) «Большая Московская». Бедный папа Карло [90] поразился бы изобилию декоративных украшений магазина. Это был хорошо продуманный маркетинговый ход – дети просто не хотели уходить из него, вынуждая родителей делать всё новые и новые покупки. В семье Владимира до сих пор вспоминают, как его трёхлетняя дочка крикнула на весь магазин: «Мы забыли купить папе «Рачки» [91] !». Конечно, она и заботилась о любимом папе, и хотела ещё чуть-чуть побыть в таком сказочном месте.

90

Алексей Толстой, желая понравиться новой власти, перекрестил Иосифа из «Пиноккио» в Карла в своём «Буратино». Так он хотел избежать ассоциаций с Евангелиями и намекнуть на марксизм – альтернативный вариант созидания нового человека. Перескажи он сказку лет на 10 позже, имя «Иосиф» наверняка бы осталось и в «русифицированной версии».

91

Популярная карамель «Раковая шейка» – правда, со вкусом не раков, а смеси кофе с какао.

Через дорогу от «Большой Московской» здание, где был прекрасный Одесский Дом Книги. Самые наблюдательные экскурсанты могут увидеть, что здесь Дерибасовская прогнута. Когда-то на этом месте нашей главной улицы был мост. Военная балка вовсе не формально переименована в Военный спуск. Она была значительно больше и включала как нынешний Военный спуск, так и современную Гаванную улицу. Когда вы шли по ней и стояли у дома Кирсанова, то не догадывались, что идёте по засыпанной части Военной балки. У самого дома Кирсанова засыпан и мост через неё после выравнивания местности. Мост на пересечении Дерибасовской и Военной балки просто разобрали, когда местность достаточно нивелировали. Но небольшой прогиб всё же остался.

Дом книги был настоящим Домом. Он занимал около 800 квадратных метров. Центральная часть – зал двухэтажной высоты, причём опоясан балконом: на первом этаже справа (если глядеть от входа) точные науки, слева – гуманитарные; на балконе – изобразительная продукция и книги по изобразительным искусствам и архитектуре. В левом одноэтажном крыле – ноты и книги, связанные с музыкальными искусствами; в правом – художественная литература. Справа подальше от Дерибасовской – букинистический отдел с отдельным входом с улицы; слева сзади – отдел книг одесских издательств тоже с отдельным входом с улицы. Между этим и музыкальным отделами – служебные помещения, где Анатолий проводил немало времени, изучая планы издательств и заполняя бланки предварительных заказов на предусмотренную этими планами научную и техническую литературу: когда книга приходила в магазин, открытку отправляли почтой, и для выкупа книги надо было предъявить эту открытку. Сейчас издательства также собирают предварительные заказы от магазинов, но читатели в этом процессе не участвуют – зато упростилась допечатка по мере распродажи стартовых тиражей.

Нынче в доме отель, кафе, четыре магазина одежды, магазин обуви; книжного магазина нет. Поверьте – в Одессе есть где купить книги: сейчас мы пройдём мимо одного книжного, потом – мимо самого большого в городе. По разнообразию изданий мы давно опередили советские годы. Но всё же сейчас многое из бывшего тогда вспоминаем с грустью. Например, тиражи большинства тогдашних книг в десятки и сотни раз больше, чем аналогичных нынешних – и сотни тысяч человек находили время всё это прочесть. Да и возможность заказать книгу заблаговременно вселяет немалую уверенность. Вдобавок все нынешние книжные магазины Одессы выглядят не храмами, как Дом книги или тоже давно закрытый магазин научной и технической литературы «Два слона», а скорее супермаркетами: атмосфера изменилась.

Продолжая поход по Дерибасовской, мы подошли к дому № 16. Это зданию исходного Ришельевского лицея. «Исходного», поскольку в Одессе и сейчас работает Ришельевский лицей, но образованный на базе средней школы. При всех его достоинствах, старый и нынешний Ришельевские лицеи – «две большие разницы».

Впрочем, историю лицея пересказывать не будем – мы много внимания уделили ему во второй книге [92] . Нам интересен один скромный молодой преподаватель словесности – Адам Николаевич Мицкевич (1798–12–24 – 1855–11–26). Как и положено классику польской поэзии, Адам Мицкевич родился в литовской дворянской семье [93] . Отец его принадлежал к старинному литовскому дворянскому роду Мицкевичей-Рымвидов. Мать поэта происходила из литовского дворянского рода Маевских, известного в Новогрудском воеводстве Литовского княжества с 1650-го года. Кстати, Новогрудок [94] нынче и вовсе в Белоруссии, что позволяет считать Адама Мицкевича, родившегося на хуторе недалеко от этого древнего города (первое упоминание – 1044-й год), деятелем белорусской культуры. Сам он себя считал «литвином», что в нашем нынешнем понимании тождественно литовцам [95] , но в то время – всему населению Литовского княжества (не зря нынешние поборники увековечения отделения белорусов от остальных русских часто именуют себя не белорусами, а литвинами).

92

Книга 2, стр. 68–89, 159, 319.

93

Он далеко не единственный литератор, прославившийся не в культуре своего рождения. Приведём несколько известнейших примеров. Александр Стеванович Петрович (1823–01–01 – 1849–07–31) – серб по отцу и словак по матери – прославился как венгерский поэт Шандор Иштванович Петёфи, поборник независимости Венгрии и подчинения ей южных и западных славян, автор множества замечательных стихотворений, включая гимн вооружённому восстанию «Патриотическая песня», и погиб в бою с русскими войсками, введенными в Венгрию, отделившуюся от Австрии, для пресечения насилия венгров над славянами, в свою очередь пожелавшими независимости. Ксаверий Юзеф Теодор Конрад Аполлонович Коженёвськи (1857–12–03 – 1924–08–03) – классик английской романтической приключенческой прозы Джозеф Конрад. Вильгельм Альберт Владимир Александр Аполлинарий (отчество неизвестно; предположительный отец – итало-швейцарский аристократ Франческо Флюджи д’Аспермонт) Костровицьки герба Вонж (1880–08–26 – 1918–11–09, французский поэт Гийом Аполлинер. Борис Леонидович Пастернак (1890–02–10 – 1960–05–30) – сын уже не раз упомянутого здесь художника Аврума Ицхока Лейба Иосифовича Постернака, лауреат (1958) нобелевской премии по литературе «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа», и его русскокультурность никого не сомневает. Вспоминается фраза из энциклопедии, процитированная Юлианом Семёновичем Ляндресом – Юлианом Семёновым! – в романе «Приказано выжить» из «Штирлициады»: «Великий русский художник Исаак Ильич Левитан родился в бедной еврейской семье». Да и его однофамилец Юдка Беркович – Юрий Борисович – Левитан – один из лучших русских радиодикторов.

94

В современном белорусском написании – Навагрудак. При разработке орфографий для западных и юго-западных диалектов русского языка принят фонетический принцип: что слышим – то пишем. В литературной русской орфографии принят принцип фонематический: что могли бы слышать, если бы звуки не менялись под воздействием соседей – то пишем. Фонетический принцип проще для первоначального обучения, зато фонематический легче для восприятия носителями разных диалектов с разными формами произношения одного и того же написанного текста. Именно поэтому литературная норма, созданная для единства великого народа и великой культуры, фонематична, а сепаратистские движения, культивируемые поляками на оккупированных ими окраинах Руси, избрали фонетическую орфографию.

95

Сам этот народ в те времена ещё не вполне осознавал себя как единый: различия между жемайтами и аукштайтами были важнее и для них самих, и для их соседей.

В 17 лет Мицкевич поступил на математический факультет виленского – ныне вильнюсского – университета, но быстро перешёл на историко-филологический. Аналогичный случай в следующем столетии прокомментировал математик Давид Оттович Гильберт, когда узнал, что один из его учеников в итоге стал поэтом:

– Ничего удивительного: для математика у него было маловато фантазии.

У Мицкевича, впрочем, и с этим и с энергией, и с организаторскими способностями всё хорошо. Он организует во время учёбы общество «филоманов» и пишет романтические стихи, посвящённые свободе и грядущему освобождению Литвы и Белоруссии от России (то есть – в тогдашних политических обстоятельствах – восстановлению владычества Польши над ними). Исключительно похоже по направлению на ранние романтические стихи Пушкина. Дальше тоже параллели: одного ссылают на юг в мае 1820-го, другого – в начале 1825-го. Тут уместно вспомнить замечательную песню Бориса Оскаровича Бурды «Ссылка в Одессу». Мы, к сожалению, не нашли текст ни в его персональном разделе [96] на сайте «Барды» [97] , ни вообще в Интернете, и цитируем по памяти относящийся к теме куплет:

96

http://bards.ru/Burda

97

http://bards.ru