По следам преступлений (сборник)

— Я пришел, чтобы вы меня арестовали… — И он грузно опустился на предложенный стул.

Следователь помнил Васильева-крепким, сорокалетним мужчиной, всегда хорошо и опрятно одетым, с сильными, холеными руками.

Но теперь перед ним сидел не тот человек, которого он видел на первом допросе полтора года назад и потом, во время следствия.

На лице Васильева лежал отпечаток сильных переживаний, но резко прищуренные глаза и плотно сжимавшиеся губы выражали какую-то решительность.

Его костюм, ранее безукоризненно чистый, был в пятнах, помят и кое-где неумело заштопан.

— Вы знаете, Константин Михайлович, — начал Васильев, — год назад я скрылся от суда, от отбытия наказания. Не знаю, что толкнуло меня на этот шаг, но представление о том, что мне придется несколько

лет прожить в колонии, не общаться с родными и друзьями, выполнять тяжелую, очевидно не по специальности, работу…

Васильев достал сигарету, знаками попросил разрешения закурить, жадно затянулся и продолжал:

— Мне было дико вообразить, как я буду обходиться без комфорта: не буду принимать по утрам ванну, не поеду на рыбалку, окажусь, наконец, лишенным возможности выпить перед обедом рюмку коньяку.

Сигарета в его руке погасла. Он размял ее грязными пальцами, с давно не стриженными ногтями, взглянул на них и с горечью, чуть усмехнувшись, произнес:

— Чтобы приехать к вам, я вчера выехал из Костромы. Подаю деньги в кассу, кассирша протягивает билет. Беру и краснею. Рядом с ее чистыми пальцами, с безукоризненным маникюром мои показались такими грязными, что я их быстро отдернул. Мне стало стыдно. Может быть, я только вчера понял, как я опустился!

— Денег, которыми я располагал, хватило на полгода. Устроиться на постоянную работу не мог: знал, что меня разыскивают, переезжал из одного города в другой. Когда не стало денег, старался искать временную черную работу: нанимался разгружать лес и уголь, помогал носильщикам, был даже в плотницкой бригаде… В последнее время я все больше и больше понимал всю бессмысленность своих скитаний, постоянного нервного напряжения. Вы, наверное, знаете, на суде я отрицал свою вину. Как поздно я понял, что, уклонившись от наказания, совершил третью ошибку! Первой было преступление, второй — отрицание вины, третьей — бегство после суда. Чего-чего, а времени было достаточно, чтобы все обдумать и сделать вывод — я преступник и должен нести наказание. У меня же после всего этого должно быть будущее! И его-то надо прожить как следует.

Он снова взял сигарету.

— Знаете, я боялся, когда решил явиться к вам, одного: чтобы меня не задержали на пути в прокуратуру. Мне хотелось самому прийти с повинной, и я сделал это!

— Кажется, высказался, — вздохнул Васильев, а теперь отправляйте меня, куда следует.

Следователь, внимательно и доброжелательно слушавший Васильева, при его последних словах вдруг улыбнулся:

— Алексей Алексеевич! А вы не по адресу явились…

— То есть как не по адресу? — удивленно прервал его посетитель.

— Наказание вам назначил суд, туда вам и нужно идти.

— Идти в суд? Еще несколько кварталов, а вдруг… — в голосе Васильева зазвучала растерянность.

— Вдруг вас задержат на пути в суд? — договорил за него следователь.

— Вот именно. Как я докажу, куда и с какой целью я шел?

— Здесь я уже буду вашим свидетелем. Мне, наверное, поверят, как вы думаете? — вопросом на вопрос ответил следователь. — Идите туда, Алексей Алексеевич. Вы правильно поступили и никогда не будете раскаиваться в этом!

Васильев ушел. Следователь снял трубку телефона, набрал номер. Ответил председатель суда.

— Иван Григорьевич! Помнишь Васильева?.. Так он с повинной явился. Я его к тебе направил… Без конвоя… Нет, теперь он не скроется, я уверен… Хорошо, буду отвечать…

Через два года следователь узнал, что Васильев по ходатайству администрации колонии, где он отбывал наказание, за честное отношение к труду и примерное поведение из заключения досрочно освобожден.

Вот, пожалуй, и вся история. Мне она показалась весьма примечательной. Что же спасло человека от пропасти, в которую он сам стремился свалиться? Отрицание своей вины во время следствия и на суде? Бегство от наказания? Нет! Васильева спасло пробудившееся сознание своей вины перед обществом, перед страной. Пришло оно к нему, конечно, поздно, но все-таки пришло и подсказало единственно правильный путь: искупить вину,

В памяти моей отчетливо сохранилось еще одно дело, связанное с хищением крупной суммы. Интересным в этом случае было то, что следствие, распола-гая некоторыми объективными данными, вначале шло по неверному пути и только тщательная, кропотливая работа следователя привела на скамью подсудимых настоящих преступников. Рассказ об этом деле я так и назвал: «Исправление ошибки».

ИСПРАВЛЕНИЕ ОШИБКИ

УБОРЩИЦА, явившись рано утром убирать помещение конторы Строительно-монтажного управления (СМУ), остановилась на пороге, пораженная неожиданным зрелищемз двери конторы открыты настежь, в коридоре на полу шелестят от сквозного ветра откуда-то взявшиеся бумажки, двери в кабинет главного бухгалтера и в смежную с ним кассу оказались взломаны, а дверца сейфа, где хранились деньги, зияет пугающей пустотой.

«Вчера должны были выдавать зарплату, — поду мала женщина, — но деньги привезли поздно и вечером выдавать не стали…»

Нетрудно было догадаться, что ночью произошла кража.

Уборщица побежала на квартиру главного бухгалтера конторы. Тот позвонил в милицию и через несколько минут на место происшествия прибыла группа работников дознания.

Замки дверей и сейф были взломаны металлическим предметом небольшой ширины, о чем свидетельствовали повреждения и царапины.

На полу кассы эксперт после тщательного иссле дования обнаружил мелкую металлическую пыль, несколько волосинок и махорочную крупку.

Служебно-розыскная собака, взяв след, из кассы выбежала в коридор, побежала к комнате заведующего клубом СМУ Лисицына и через вторые входные двери помещения конторы, которые тоже оказались взломанными, бросилась к зданию женского общежития и там след потеряла.

Еще при осмотре места происшествия от работников СМУ стало известно, что вечером, накануне кражи, в клубе СМУ (клуб помещался в одном здании с конторой) играли в бильярд несколько мужчин (фамилии их были названы). Все они рассказали, что вечером, играя в бильярд, ничего подозрительного не заметили, кроме того, что заведующий клубом Лисицын раньше, чем обычно, попросил их уйти из клуба и сам, заперев обе входные двери в здание, дошел вместе с ними до перекрестка улиц и там повернул к женскому общежитию.

Тогда же работники дознания узнали, что Лисицын живет вместе с родителями, женат, но встречается с Галиной Комаровой, проживающей в женском общежитии.

Немедленно были допрошены подруги Галины и члены семьи Лисицына. Первые рассказали, что Галина вернулась на рассвете, была сильно чем-то расстроена и, сняв свои перчатки, попросила подругу сжечь их.

Родители и жена Лисицына заявили, что он вернулся домой рано вечером, а утром, как обычно, в 8 часов 30 минут утра, ушел на работу.