По следам прошлого

— По отношению ко мне он этого последний год не проявлял.

— Мужчина. Не хотел показаться сентиментальным и глупым. Ты была замкнута, ничего ему не рассказывала, все держала в себе. Как он говорил, эти отношения были совсем не похожи на прежние, Игорь просто не знал, как к тебе подступиться. После его дня рождения ты вообще стала чужой, так он говорил мне.

Я сжалась в комок от боли. Мы оба вели себя, как полные идиоты, любили друг друга и молчали об этом, думая, что другому это не нужно. Если бы только мне хватило смелости заговорить с ним, как раньше, без преград и глупых мнений… А с сентября я сошлась с Тимой и потеряла голову.

— Не вини себя, — заметила Юля, — Игорь говорил, что сам виноват, что не надо было оставлять тебя жить с бабушкой, надо было забрать с собой, наплевать на все. Он был слишком молод и боялся, что сломает тебе жизнь.

— Извини, — шепнула я, вскакивая и отходя в сторону. Слезы покатились непроизвольно, воспоминания о брате, о том брате, который у меня когда-то был, встали комом в горле, я не могла сдержаться. Через пару минут я вернулась за столик. Юля смотрела с сомнением.

— Зачем ты все это выспрашиваешь? — спросила меня.

— Хочу знать правду.

— Зачем? Прошло столько лет.

— Для меня это важно.

— Так вроде бы все ясно…

Я пожала плечами, вставая.

— Я пойду.

Юля проводила меня, мы попрощались, я поплелась к стоянке такси. Никакой новой информации я не узнала, зато душевное равновесие в очередной раз пошатнулось. Дома я долго лежала, пялясь в потолок, вспоминая детские годы и глотая слезы. На работу приехала разбитая, хмурая, с опухшими глазами, чем, несомненно, вызвала общий интерес.

— Он, что, тебя бросил? — первым делом ахнула Зинка. Я даже не сразу поняла, к чему это она. — Брюнет, я имею в виду.

— Если бы, таскается, как на работу, все продукты сожрал.

Девки посмеялись.

— Чего тогда глаза грустные?

— Напилась вчера, до сих пор в себя прихожу.

— Бывает, — хмыкнула Светка, — в последнее время все какие-то нервные. Герман вот тоже вчера напился, вы не вместе случайно?

— Обошлось. Он-то с чего?

— Разве он делится? Но рожу-то похмельную не спрячешь.

После выступления я заглянула к Герману, он был грустен и зол одновременно.

— Чего надо? — поинтересовался невежливо.

— Зайти можно?

— Уже зашла.

Я села на стул напротив его стола.

— Проблемы? — задала вопрос, немного понаблюдав. Он махнул рукой.

— Ты моя главная проблема, так и знал, не надо было тебя брать на работу.

ПРОДА

— Что такое?

— Смолин звонил, велел не спускать с тебя глаз. Интересуется даже тем, о чем ты разговариваешь с девицами. Мне, что, прослушку на тебя ставить?

— Мне ты это по большому секрету рассказываешь?

— Ангелина, — посмотрел он укоризненно, — я твою историю знаю, что неудивительно, при желании раскопать ее нетрудно. Интерес Смолина тоже просвечивается. А вот моего интереса вообще не видно. Выходит, я тут работаю за спасибо, а получать, если что, тоже буду я.

— От кого же тебе получать?

— Да хоть от кого. Твой брат был непростым человеком, уверен, многим интересно найти его убийцу.

— Ты такой умный, Герман.

— Я читаю много.

Не удержавшись, я прыснула, чем весьма разрядила обстановку. Он тоже усмехнулся, косясь на меня.

— Ангелина, я человек простой, мое место меня устраивает, я с девками всю жизнь вожусь, а тут ты со своими мужиками.

— Подумаешь, одного брюнета завела.

— Зато какого.

— Какого?

Он промолчал.

— Ты о нем что-то знаешь? — задала я вопрос.

— Что я могу о нем знать, задушевных разговоров мы не вели.

— И все-таки?

Немного помявшись, Герман перегнулся через стол и сказал негромко:

— Информация личного характера.

— То есть Смолин о ней не знает?

— В конце концов, моя обязанность — девки, всякими брюнетами пусть занимаются остальные. Но спокойствия ради я справочку навел.

— И? — мне было жутко интересно, что он скажет, потому как Серега информацию сообщил пустяковую.

— Мне, знаешь ли, сугубо повезло. Случайность, от которой никто не застрахован. О помощи я попросил одного своего приятеля.

— Из органов?

— Упаси бог. Совсем наоборот, он к делу подошел обстоятельно, нарыл целое досье, с фотографиями.

— Фотографии интересные?

— Не очень, думаю, ты видела его с более выразительных ракурсов. Короче, дело не в том. На вид он парень как парень, родился, учился в Питере, после института отслужил в армии, но что интересно, остался еще на два года, добровольно, как я понимаю. Поехал в боевые места. После вернулся в Питер, пару лет нигде не светился, потом открыл свое дело на пару с каким-то мужиком.

— С каким?

— Имен не помню.

— Что в этой информации интересного?

— В этой ничего. Зато у моего осведомителя есть дружок, прикинь, как совпало, он с этим парнем вместе служил.

— Серьезно? — факт показался мне интересным. — Рассказал что-нибудь?

— Не очень много, дружок служил, когда твой брюнет был контрактником. Так вот, парень твой был чуть ли не золотой, мог пробраться, куда угодно. Рассказывали, он в одиночку уничтожил группировку неприятеля. Боевая подготовка на высшем уровне, как можно догадаться. Основная профессия — стрелок.

Я присвистнула.

— При желании эту информацию можно раскопать?

— Можно, но сложно, надо напрягаться. Все, кто служил в тех местах, предпочитают молчать о боевом прошлом, тем более, о том, что видели и знают. Сама понимаешь, крови пролито немало, а за что — понятно не всегда. Но самое интересное в другом: по армейским документам парень проходит совсем иначе. Отслужил два года в мирных местах и отчалил, куда, естественно, не накопать. Если бы не дружок, я бы этого тоже не узнал.

— Видишь, как повезло.

— Ага, до сих пор изжога от такого везения.

— Что же ты Смолину не сообщил?

— Я тебе так скажу, — заявил он вдруг, — Смолин Смолиным, а душа почему-то за тебя болит. Вот вчера, как узнал, кого нам бог послал, даже напился с горя.

— Может, он добрый вестник.

— Ага, такие, как он, обычно приходят в гости с автоматом.

Я процитировала:

— Войти в чей-то дом, поздоровавшись тихо, поставить оружие в угол, у печки, предложенный чай, не обидев хозяев, отпить и подумать: «Хана, человечки».