По следам золотого идола

– Послушай, отец, - просипел сквозь треск помех Сашкин голос, - ты чем занимаешься? Расслабился, что ли? Шлягеры крутишь? Угадал? Протрясись-ка на автобусе... Дело есть. Я тут кое-что обнаружил.

ЗАПИСЬ 3

Яковенко провел меня прямо на кухню. На крохотном столе на расстеленной газете лежала знакомая фляга.

– Там пусто... Но вот что...

Он снял расползающуюся в руках суконную обшивку и показал надпись, грубо, видимо, концом ножа сделанную на мягком металле.

Я прочел:

– "Красноармеец Петров Сергей Николаевич". Смотри, тут и адрес... Слушай, старик, ведь это где-то рядом! В Бекетовке!

– Вот! Я знаю этот район как свои пять! Вдруг да кто из родственников отыщется, - заволновался Сашка.

– А может, и сам хозяин фляги. На войне всякое бывало. Мало ли что... А тут мы: "Пожалте, уважаемый товарищ ветеран, сувенирчик!" Ну, что? Махнем? Завтра выходной...

На другой день мы поехали в Бекетовку. Странно было видеть рядом с домами-башнями современной архитектуры бревенчатые домишки и деревенские палисаднички. Рассказывали, что немцы совсем не бомбили Бекетовку, так как рассчитывали использовать под зимние квартиры. Видать, немецкие штабисты умели планировать все до деталей, а вот в главном просчитались. Была эта земля нашей, нашей и осталась!

Мы разыскали нужный нам дом довольно быстро. Рубленая пятистенка, забор со следами зеленой краски, низенькая калитка - все было обыденным, может быть, чуть более обветшалым, чем у соседей по улице. Откуда-то вывернулась маленькая черная собачонка, залилась злющим лаем, стала бросаться на калитку.

– Нора, уймись! Ну, кому сказано!

Пожилая женщина отозвала собаку, и я скороговоркой выпалил заранее приготовленную фразу:

– Здравствуйте, скажите, пожалуйста, здесь проживает или проживал Сергей Николаевич Петров?

Женщина вздрогнула от неожиданности, потом неуверенно протянула:

– А вы кто же такие будете?

– Да мы... В общем, мы, вот...

Сашка развернул сверток, который он все время держал под мышкой.

– Видите, - он показал надпись, - это его. Мы нашли в старом окопе.

– Заходите. Нора, сиди!

В доме было прохладно, видимо, от свежевымытого влажного дощатого пола. Окна затенены густым тюлем.

– Садитесь, садитесь... Ой, как же это все... Ведь он, Сережа, был моим старшим братом.

Она сняла с полки шкатулку, перебрала лежащие там документы и письма и, наконец, положила на стол старый официальный бланк.

– Похоронка пришла сразу, как мы, эвакуированные, вернулись в город из Капустина Яра. Это было уже в сорок третьем. А через год отца не стало...

Наш приход, фляга погибшего брата, вид фронтового извещения наверное, самого горького документа - все это глубоко взволновало женщину. Надо было уходить: не стоило больше бередить старую, но не зажившую еще рану.

– Так мы вам оставим... Фляга походная, боевая. На память о вашем брате.

– Спасибо, спасибо вам. Уже уходите? Чем бы угостить... Киселя не хотите?

– Благодарим. Нам пора.

– Мы поднялись.

– Ой, погодите... Ребята какие хорошие... Я сейчас.

Немного порывшись на полке, женщина достала толстую тетрадь.

– Сережа был студентом до войны, - сказала она, вытирая пыль с клеенчатой обложки, - каждое лето в экспедиции ездил, куда-то все на Север. Когда в сорок первом уходил на фронт, помню, наказывал сберечь. Что-то там ценное, говорил. Мы эту тетрадку в Капустин Яр увозили. Пробовала я разобрать потом - ничего не понять... Все расплылось. Да и грамоты у меня три класса, четвертый коридор.

Она вздохнула.

– Вот возьмите, может, что прочтете... Может, какая польза в ней. Он, Сережа-то, уж очень горячился тогда. В глубокой тайге раскапывали они древнее поселение, и повезло Сергею: нашел он какую-то бабу. Огромная, говорил, ценность для науки. Только привезти не успел. На будущий год, мол, обязательно - да где там, война началась... Нора, не смей на людей лаять! И будто была та баба из чистого золота.

ЗАПИСЬ 4

Мы сидели в сквере около Вечного огня. Посмотрев, как сменяется пионерский караул, мы снова углубились в тетрадь Сергея Петрова.

Увы, с первого взгляда стало ясно, что все или почти все записи безнадежно испорчены, да и первоначально, видимо, они не были каллиграфическими: скупые, отрывочные строки, сделанные для себя, для последующей расшифровки. Петров писал на привалах, при тусклом свете костра, в низкой палатке при свече, под аккомпанемент бесконечного северного дождя. Писал непослушными от усталости или холода пальцами, почти всегда в спешке.

Более или менее отчетливо читалась последняя запись. Это были стихи-прощание со своей семьей перед уходом на фронт.

Прощайте все, кого я уважаю.

Прощайте, близкие, - вы были так нежны.

Прощайте все. Я скоро уезжаю

Туда, куда билеты не нужны.

– Все это прекрасно, - сказал Митя Липский, наш классный дока по исторической части, которого мы пригласили для консультации, - все хорошо... Но я просто не вижу, чем могу быть полезным в этом деле. Тетрадь, сами видите, того...

Мы угрюмо молчали. Митя приподнял очки с толстыми стеклами и пальцем потер переносицу. Было заметно, что он важничает.

– Впрочем, минутку... Есть современные технические способы восстановления утраченных текстов. Дайте подумать. Может быть, найдутся подходы к этим сферам. Стоп! Кажется, есть!

– Митькина эвээм прокрутила программу и выдает результат, - сказал недоверчиво я.

Липский мотнул головой, его очки-прожекторы сверкнули холодным, режущим блеском.

– Есть! Давайте вашу тетрадь, я покажу одному человеку. Он аспирант Московского университета, приехал в отпуск к родне. Очень компетентный в исторических науках товарищ. Правда, он пишет диссертацию по бересте, то бишь по древним новгородским рукописям, но... в общем, решили!

Липский быстро попрощался и удалился походкой делового человека, умеющего ценить свое и чужое время.

– Серьезный деятель, - не удержался я.
– Будущий светильник разума.

– Брось, - возразил Яковенко, - знает, чего ищет, и умеет добиваться намеченного. И тебе бы надо так. А не разбрасываться.

– А что?
– пожал я плечами, хотя догадывался, что Сашка имеет в виду.

Я уже почти забыл, а он помнит, что еще в классе шестом-седьмом я увлекся фантастикой и даже сам написал повесть "Погоня за микронами".