По следу коршуна

– Ну-ка подвинься, оборомот, – нагло толкнула плечом бомжиха одного из них, когда стала выходить на нужной остановке. Парень только ухмыльнулся, но пререкаться с грязнулькой не стал. Пустое. Да и взять, ничего с такой не возьмешь, только руки замараешь. Так стоит ли тратить нервы. Пусть выкатывается из автобуса. И он отошел.

Тамарка вывалилась из автобуса со здоровенной сумкой в руках, сшитой из мешка и наполовину наполненной всяким барахлом. Любой, кто видел ее с этой сумищей, безошибочно мог сказать, что тут все ее небогатое имущество, без которого образ жизни, мало-мальски поддерживающего себя бомжа, не мыслим. Пластиковая бутылка с водой. Мыльница. Полбуханки ржаного хлеба с двумя огурцами. Кастрюля для похлебки и кое-что из сменной одежды.

Прямо на остановке, не стесняясь прохожих, Тамарка высморкалась, вытерла рукавом засаленной кофты нос, и, закинув сумку за спину, потопала по своим бомжацким делам.

Дежурившие неподалеку два милиционера, при приближении бомжихи, как по команде отвернулись и, ускорив шаг, потопали в противоположную сторону улицы. Тамарка плюнула им вослед, что-то негромко пробурчав. Они оба не заслуживали ее внимания. Попались на глаза и пошли вон с глаз. Им не до нее, а уж Тамарке и тем более не до них. Идет по улице, а сама на номера домов таращится.

Вот он. Вот нужный дом. Светленький, чистенький. Девятиэтажечка. Только бомжей и не хватает чтобы подъезды загадить.

Тамарка улыбнулась. Ее непромытое, коричневое лицо уставилось на крайний подъезд. В нем та квартира, где держат Дашу. На шестом этаже эта квартира. Высоко лезть. Как во многих новых домах, лифт оказался в нерабочем состоянии, о чем гласила табличка, приклеенная к дверям. И Тамарка негромко выругалась.

* * *

Андрюша Козырь держал Дашу в своей шести комнатной квартире. Все-таки окраина города. И район – захолустье. Но тем оно и хорошо, что тут никто не знает его. А ментам, если вздумают искать девчонку, и в голову не придет притащиться сюда. Тем более, эту шести комнатную он приобрел совсем недавно, месяц назад и она еще не засвечена у ментов. Свои машины Козырь никогда не оставлял на ночь возле подъезда, чтобы не докучать жильцам. В случаи надобности, звонил своему человеку, тот приезжал и вез Козыря, куда ему надо. По поводу охраны, постоянно таскавшейся рядом, соседям разъяснили, что Андрей Николаевич Козырев является крупным руководителем, которого не охранять, просто нельзя. И сразу все вопросы сами собой отпали.

Козыря не было, когда пришла Тамарка. Только двое охранников, которых вор с самого начала приставил к Даше, наказав строго-настрого глаз с нее не спускать. И никого не впускать в квартиру.

В дверь позвонили, и один из охранников подошел и глянул в глазок. На площадке стояла бомжиха с сумкой за спиной. Охранник хорошо видел ее непромытую рожу. Стоит грязнулька, на дверь таращится. Даже обшивку потрогала рукой. Какая любопытная.

Видя, что напарник приник к глазку и не открывает, к нему подошел и второй охранник. Спросил шепотом:

– Кто там? Участковый?

– Да нет. Бомжиха какая-то, – ответил напарник, оторвавшись от глазка. – Может, не открывать ей? Чего она тут шляется?

Напарник тоже глянул. Глазок обеспечивал видимость всей площадки и части лестницы. Бомжиха стояла одна. И напарник сказал:

– Да, ладно. Давай, откроем. Она, наверное, побирается. Дадим бабе жрачки. Тащи шмот колбасы, банку консервов и хлеба. В церковь не ходим, не подаем, так хоть этим часть грехов, может, замолим.

– Ну, как хочешь, – с недовольством проговорил первый охранник и поплелся в кухню. А второй, открыл дверь. Окинув взглядом бомжиху, сгорбившуюся под тяжестью сумищи, спросил без грубости:

– Чего тебе, матушка?

Сбросив с плеча тяжелую сумку с пожитками, «матушка» распрямила спину, слезливо глянула на охранника.

– Сыночек, мне бы поесть чего-нибудь. Дай, чего твоей душе не жалко? – попросила бомжиха. Охранник обернулся в коридор, где на кухне копошился его напарник. Тамарка заглянула в прихожую и увидела женские туфли. Красные. На высоком каблуке. Они стояли в сторонке от мужской обуви. Уж явно этот жлоб такой фасон носить не будет.

Из кухни вышел первый охранник с пакетом, в который он сложил еду для бомжихи. Протянув пакет Тамарке и глянув на нее подозрительно, сказал недобро:

– На. И уходи отсюда. Нечего тут крутиться.

– Спасибо, родненькие, – с поклоном ответила Тамарка, чуть не стукнувшись лбом в уже закрывшуюся дверь. Но охранники не ушли сразу от двери. Притаившись возле глазка, наблюдали за бомжихой. Видели, как она поперлась на верхний этаж.

– Да, ладно тебе. Чего ты на нее, – сказал второй охранник первому. – Обыкновенная побирушка. Лицо попроще сделай. Чего так на меня смотришь? Видишь, наверх пошла. У всех жрачку спрашивает.

– А если не обыкновенная? Если подосланная ментами? Тогда что? Козырь нас убьет. Помнишь, чего он сказал? Дверь не открывать.

– Но она же ушла и ничего. В квартиру мы ее не пускали, – пытался убедить второй охранник первого, что нет повода для опасения.

Первый глянул на туфли.

– Черт!

– Чего ты? – не понял второй охранник.

– Туфли. Она могла увидеть их.

Второй охранник расмеялся.

– Ну ты, братан, даешь. Да мало ли чьи эти туфли? Да она и внимания на них не обратила. Успокойся. Ей бы пожрать, чего-нибудь дали. Тоже мне, – сказал второй охранник с укором. – Нашел о чем беспокоиться. Только ей до этих туфлей.

Первый охранник поднял туфли, подержал их в руке и зашвырнул в угол. В его взгляде было столько подозрительного, что второй охранник отвернулся.

– Не скажи. Если это была ментовская подстава, то она, могла обратить на них внимания. И чутье у них у всех, как у хороших собак.

– Ну, могла, могла. Только с чего ты взял, что это подстава? – не сдержавшись, накинулся второй охранник на первого.

– Предчувствие, – коротко ответил первый. А второй съязвил на это:

– Засунь свое предчувствие куда подальше. Если так бздишь, давай, откроем дверь, послушаем.

Они тихонько открыли дверь. Первый охранник остался возле порога, а второй шагнул на несколько ступенек наверх, прислушался. Но потом махнул рукой и вернулся. Закрыв дверь, сказал раздраженно:

– Хрен ты мамин! Устроил тут переполох. А бомжиха вон стоит этажом выше. Тряпье ей там какое-то дают. Иди посмотри, если хошь.

– Ладно. Пусть будет по твоему. Только, если что, отвечать ты будешь. Дверь ты открывал?

– Ну?

– Будет тебе ну, если эта рвань ментов привед!

Глава 20

Около семи вечера, дежуривший на входе сержант, позвонил Федору и сказал, что к нему пытается прорваться какая-то бомжиха. Услышав это, майор бросил трубку, сам сбегал вниз и привел Тамарку к себе.

Грек с Ваняшиным сидели тут же. Тоже ждали ее возвращения.

Сбросив сумку, которая за время обхода изрядно потяжелела, Тамарка устало плюхнулась на стул, махая на лицо носовым платком.

– Жара-то какая на улице. У меня прямо кожа с лица сползает от этого крема. Говорить не могу, так пить хочу, – начала капризничать Тамарка, поглядев на бутылку вина и облизнув сухие губы.