По следу тигра

– Мне жить теперь негде, – пояснила она со вздохом, – дома наши сносить будут. А вместо них элитные коттеджи построят. Там хорошо – лес, река рядом. И от дороги недалеко, до Москвы за полчаса доехать можно.

Максим не перебивал, слушал внимательно, участливо поддакивал и качал головой. И через пятнадцать минут знал всю длившуюся уже полгода историю борьбы жителей поселка. Сначала их пытались уговорить, потом купить, потом то и другое вместе. Но жители не сдавались и цеплялись за свои старые дома и ухоженные сотки. Не помогли и угрозы упитанных спортивного вида молодых людей, повадившихся регулярно навещать дачников. Не сломили сопротивления и убитые собаки – их трупы обнаружили в колодце, из которого по привычке многие дачники брали воду. Несчастных псов вытащили и закопали, на обеззараживание воды скинулись всем миром. Не напугали пенсионеров и два сожженных пустых дома – один на окраине поселка, второй в его центре. Борьба завершилась вчера полным разгромом садоводов – в поселок пожаловала целая делегация. И не бандитов на «семерках», а вполне приличных людей, некоторые из них даже были в форме различных ведомств. Этот сброд составляли судебные приставы, экологи, чиновники из местной администрации и прочая шушера. Шушеру представлял молодой, не по возрасту наглый и гиперактивный юноша. Всем жителям поселка было объявлено, что они уже почти сорок лет незаконно занимают земли сельхозназначения и должны немедленно эти земли освободить. На сбор вещей дали сутки, а строительная техника уже ждет своего часа у въезда в поселок. Жители бросились кто куда – кто в администрацию города, кто в налоговую инспекцию, кто в БТИ, но подтвердить свои права на владение землей и домами на ней не смогли. Чиновники в очередной раз от души поиздевались над людьми, просто погоняв их по кругу и требуя принести справки из организаций, которых давно не существует. И теперь сил ни у кого не оставалось, все просто смирились с неизбежным.

– Завтра сносить начнут, в десять утра. – Пенсионерка всхлипнула и полезла в клетчатый кожаный ридикюль за корвалолом. В кухне запахло лекарством, тетенька выпила очередную порцию успокоительного, вытащила из кармашка сумки аккуратно сложенные бумаги и подала их Максиму. Он просмотрел внимательно судебные постановления и документы на выселение, вернул их женщине.

– А щенок этот, очкастый, он сынок директора строительной фирмы. Они давно на наш поселок глаз положили, к весне нас выкурить решили, чтобы как снег растает, так сразу стройку начать, – жаловалась Максиму тетенька.

– А вы откуда знаете? – на всякий случай уточнил Максим, но женщина только махнула рукой.

– Да его все знают, и его, и папашу его. Говорят, что они с мэром нашим давние дружки. То ли служили вместе, то ли учились – кто их разберет… Сволочи они все, вот что! А гаденыш этот за милиционерами бегал и следил, чтобы постановление каждому лично в руки отдали, и в телефон свой все записывал что-то, – зло, со слезами в голосе выкрикнула женщина. Сказанное снова заставило ее пережить недавнее унижение, обострило боль от предстоящей утраты. Пришлось снова лезть за корвалолом.

«Директор строительной фирмы… дружки с нашим мэром…» Что ж, так тому и быть. Тебе выпало открывать бал, скотина. Главное – не перестараться и щенка этого не прибить. Должен же кто-то папаше доложить, что дачный поселок у реки трогать – себе дороже выйдет. Старые дома теперь под защитой войска мертвых – а против бесплотных сил ни анафема, ни святая вода, ни пуля серебряная, ни бульдозер не помогут. А то, что во всем войске только один воин, это неважно. Главное, воевать не числом, а умением.

– Вы уж извините, что так получилось, – бормотала женщина, – я завтра к вечеру вернусь. Переночую уж в последний раз, а утром… – и хлопнула дверью.

Максим подошел к окну, посмотрел, как пенсионерка пересекает двор и идет к автобусной остановке. Потом вышел в коридор, приоткрыл дверцу антресолей у себя над головой и забрал лежащий там пистолет. Пересчитал наличные и решил, что этого хватит, сырье и материалы стоят недорого. Что ж, приступим. Щенок очкастый – главная цель, его надо оставить на закуску. Потрепать основательно, но не до смерти, чтобы языком ворочать мог.

Из дому Максим вышел рано, в половине шестого утра. Позавтракал наскоро, прихватил с балкона пустую пластиковую канистру, запихнул ее в рюкзак. По дороге к вокзалу подобрал несколько стеклянных бутылок из-под пива, бросил их туда же. Бензин залил в канистру уже почти у места назначения, машинное масло и хэбэшные перчатки купил рядом с АЗС, в хозяйственном магазинчике. Место оказалось удобное – рядом пустая бытовка, внутри разгром, жуткая вонь и усеянный мятыми алюминиевыми банками и использованными шприцами пол. На подготовку ушло полчаса – канистру Максим выкинул, с рюкзаком тоже придется расстаться, но позже. Максим осторожно поднял его, и полные бутылки тяжко звякнули. Только бы они разбились когда нужно, а не раньше, иначе вся затея коту под хвост. У ограды поселка Максим оказался в половине девятого утра. Уже почти рассвело, и в утренних сумерках строительная техника была видна очень хорошо.

Водила едва успел выпрыгнуть наружу, когда, разбив лобовое стекло, в кабину бульдозера влетела первая бутылка «Молотова». Максим опасался зря: «снаряды» разбивались, смешанный с машинным маслом бензин горел активно – ровно и сильно, а фитили из намотанных на горлышки бутылок перчатки в полете не гасли. Три бульдозера и самосвал полыхали, как сухая трава весной, на безопасном расстоянии от горящей техники метались гастарбайтеры. Максим наблюдал за ними издалека, видел, как сразу трое орут что-то в мобильники. Отлично, просто отлично, сейчас тут будет весело. Даже слишком.

Со стороны поселка никто не показывался, там словно не видели и не слышали ничего. Все правильно, сидите и дальше по домам, это не ваша охота. Вернее, не совсем ваша. Кое у кого тут тоже есть свой интерес. Максим снова выглянул из-за старой трансформаторной будки на дорогу, ведущую к городу. Пора менять место дислокации, пока есть время. И быстро перебежал к ограде поселка – сетчатому забору, не забыв прихватить с собой опустевший наполовину рюкзак. Максим затаился среди высоких сухих стеблей борщевика. За спиной канава, довольно глубокая, по ней по колено в снегу можно добежать до леса, федеральная трасса за ним. Там поймать попутку, вернуться в город – до дома можно добраться за полчаса. Но это позже, после того как закончится веселье. А пока ждем гостей.

Застройщики ждать себя не заставили – вереница из четырех иномарок прикатила к пожарищу через четверть часа. Тушить к этому времени было уже нечего, от бульдозеров и самосвала остались обгоревшие остовы. Из серебристой иномарки выскочил высокий человек с непокрытой головой в сером пальто до колен, джинсах и остроносых ботинках, рванул, увязая в снегу, к дымящимся металлическим скелетам. На носу у юноши сидели очки в тонкой оправе, слетали на бегу, и человек придерживал их рукой. Навстречу ему, оглядываясь, выползали гастарбайтеры, лопотали что-то, размахивали руками. Порыв ветра донес до Максима обрывки диалога – отборной матерной ругани и ломаных, едва понятных по смыслу слов – попыток работяг-южан оправдаться. Диалог закончился неожиданно – «щенок очкастый» с размаху двинул ближайшему гастарбайтеру в челюсть, сплюнул себе под ноги. И, повернувшись вполоборота к иномаркам, проорал что-то неразборчиво. Максим чуть привстал в своем укрытии и рефлекторно, повинуясь отработанному инстинкту, вытащил пистолет. Дверцы трех машин открылись одновременно, из них выбрались похожие друг на друга, молчаливые вооруженные люди. Всего человек семь или восемь – невысокие, движения резкие, короткие, отрывистая речь. Молодец папаша «щенка», ничего не скажешь. На родную милицию, значит, не рассчитывает, свой собственный карательный отряд и эскадрон смерти в одном флаконе завел. И теперь его на прорыв бросил с проблемами разбираться. А сам не приехал, ребеночка своего разруливать прислал, чтобы тот в «поле» потренировался. Все правильно, будущему эффективному менеджеру такой тренинг жизненно необходим.

Максим старательно вслушивался в обрывки фраз, но разобрал лишь несколько слов. Этого хватило, чтобы сообразить, что будет дальше, – «бойцы» по приказу «щенка» собирались прочесать поселок. «Зачистку устроить собрались? Будет вам зачистка». – Максим отполз назад, к рюкзаку, выудил из него бутылку с «Молотовым», поджег фитиль из перчатки и метнул «снаряд» из положения «с колена» в сторону машин. И сразу, без перерыва, следом за ней вторую бутылку со смесью машинного масла и бензина, третью… На этом снаряды закончились, но и нужды в них больше не было – три иномарки радостно горели, огонь грозил перекинуться на четвертую – не пострадавшую серебристую машину. Сынок застройщика пятился назад, хлопал себя по карманам и что-то орал. Похоже, основное средство труда – мобильник – осталось в машине, а подойти к ней «щенок очкастый» не решался. И что теперь делать без папенькиного совета, не знал. Гастарбайтеры дружно рванули через поле прочь от злополучного поселка в тот же миг, когда загорелась первая машина, и сын директора строительной фирмы остался с бандитами один на один. Наглость и спесь разом слетели с них, они метались бестолково между горящих машин и представляли собой отличные мишени. Дольше Максим ждать не стал – ему даже показалось, что его первых выстрелов никто из «группы поддержки» директорского сына не услышал. И почему уже трое лежат на снегу, сразу не поняли. Но сообразили наконец и принялись палить во все стороны. Кто стрелял, откуда, сколько их – в густых клубах черного дыма вояки не видели ничего. Максим выждал, пока те расстреляют обоймы, привстал в своем укрытии и выстрелил еще дважды. Еще двое рухнули на снег – один не двигался, второй успел отползти за серебристую иномарку. И выстрелить оттуда в ответ.

Директорский сынок сообразил наконец, что дело дрянь и пора уносить ноги. Он рванул к машине, но успел сделать только несколько шагов. Его опередили – один уцелевший в перестрелке боевик уже уселся за руль, второй плюхнулся на заднее сиденье, помогая вползти в салон раненому. Максим вскочил на ноги, бросился им наперерез – эти пусть уматывают, черт с ними, не упустить бы «щенка очкастого». А тот уже добежал до машины и даже схватился за ручку дверцы. Выстрел грохнул неожиданно даже для Максима, и он тут же рухнул на грязный, покрытый сажей и копотью снег, вжался в него. И вскочил через мгновение, но поздно – иномарка была уже далеко. А директорский сынок с простреленной грудью лежал на боку и не двигался. Все правильно, все по «законам» – привел «друзей» в засаду, получи ответку. Максим выбежал на поле битвы, нагнулся, тронул лежащего на снегу человека за плечо и перевернул его на спину. Все, готов, можно даже пульс не проверять, и так понятно. Как и с остальными – Максим осмотрелся в дыму, подошел и быстро обыскал каждого, найденный пистолет и запасные обоймы убрал себе в карман грязной, пропахшей бензином куртки. Теперь можно подвести итог: пятеро убитых, один ранен, двоим удалось уйти. Бульдозеры, плюс самосвал, плюс три автомобиля тоже можно не считать – от техники не осталось ничего, только груды обгоревшего металла. Максим еще раз обошел поле боя, глянул мельком на труп директорского сынка. Черт, как неудачно все получилось, но кто ж знал, что «щенок очкастый» заявится сюда в такой компании. «Охрана», ясное дело, уже далеко, и в город они теперь вернутся не скоро, если вообще вернутся. Хорошо, конечно, хоть ненамного, но тут все же почище будет, а этот… «Я тебя трогать не собирался. Папаше своему спасибо скажи. Ему наука на будущее – с бандитами дело не иметь. Они дрессировке не поддаются, тут даже деньги не помогут».