По следу Жезла

Стены были обиты шёлком пастельных тонов. Вдоль одной из них, на узорном, песочного цвета паркете, стояли белые кресла с округлыми спинками и гнутыми ножками и небольшие изящные столики персикового цвета.

В высокие – до потолка – окна, обрамлённые светлыми шторами, задувал тёплый вечерний ветерок, игравший подвесками хрустальных люстр. Подвески издавали лёгкий прозрачный звон. В простенках между окнами стояли вазоны с яркими крупными цветами.

У противоположной от окон стены располагался огромный овальный стол, накрытый белоснежной скатертью. За этим столом, наверное, человек сорок могло поместиться. За ним мы и расселись на мягких удобных стульях, таких же белых и с такими же гнутыми ножками, как и кресла.

Когда перед каждым из нас оказалось блюдце с тортом и чашка с ароматным чаем, лорд Джэффас спросил:

– Селена, расскажи, где ты живёшь? Как ты сюда попала?

Я растерялась:

– Я не знаю… я помню, что легла дома спать. Я с подружками поссорилась, и ещё мама меня отругала. И мне так обидно стало, что я одеялом с головой укрылась и заплакала. И вдруг услышала голос Стэнна. Он спросил: «Чего ревёшь?» Глаза открыла – а я не дома в кровати, а здесь, на берегу реки. Я теперь сама ничего не понимаю. И не знаю, как мне домой вернуться.

Я почувствовала, что сейчас опять расплачусь и наклонила голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы.

– Не переживай, съешь лучше конфетку, – лорд Джэффас подвинул мне вазочку. – Всё в порядке у тебя будет. И домой ты вернёшься очень скоро. Выспишься – и вернёшься.

– То есть как – высплюсь? – удивилась я.

– Понимаешь… даже не знаю, как и объяснить. Я тоже впервые с этим сталкиваюсь, но в древних книгах читал, что такое случалось и раньше… Словом, ты просто спишь. Спишь дома, у себя в кровати. А мы тебе снимся.

– То есть как это – снимся? – запротестовал Стэнн. – Мы что, её сон? И в действительности не существуем?

– Ещё как существуем! – улыбнулся лорд Джэффас. – Ты с Селеной только сегодня познакомился, но ты же помнишь всю свою предыдущую жизнь, правда? Без Селены.

– А вдруг и моя предыдущая жизнь ей тоже приснилась, – угрюмо пробормотал мальчишка.

– Да, это – тяжёлый вопрос, над которым наши философы бьются уже не первую тысячу лет, – рассмеялся лорд. – Чем сон отличается от яви и как реальность переплетается со сновидениями? Рассуждать на эту тему до конца жизни можно. Но пока можешь принять на веру мои слова, если ты мне, конечно, доверяешь: мы – вполне реальные люди, существующие независимо от снов Селены. А вот Селена немного выпадает из нашей реальности, что, собственно, совсем не мешает ей жевать этот вкусный торт, чего и тебе, сын, советую.

А я и правда накинулась на торт, позабыв про все свои проблемы. Такой вкуснотищи никогда в жизни не ела. На фоне его изумительного вкуса всё остальное казалось не стоящим внимания. Тем более что отец Стэнна пообещал мне, что всё у меня будет хорошо, и домой я вернусь очень скоро. Так что я перестала беспокоиться и решила получить от своего сна максимум удовольствия.

Но вдруг пришедшая мысль выбила меня из безмятежного настроения.

– Лорд Джэффас, а когда я проснусь… ну… я потом смогу ещё раз сюда вернуться?

– А почему бы и нет? – вопросом на вопрос ответил лорд. – Просто, засыпая, подумай о нас и захоти попасть именно сюда. Я думаю, у тебя получится.

Огромный камень упал с моей души, и я снова вернулась к торту.

Так началась моя жизнь в Лэнмаре, столице Кэтанга, одной из стран Сэлларии, продолжавшаяся целых восемь лет. Каждый вечер я ложилась спать – и оказывалась в доме Стэнна, ставшего мне за эти годы лучшим другом. И даже больше, чем другом. А потом что-то случилось, и я перестала видеть этот сон. И вот сейчас, после длительного перерыва, каким-то образом снова вернулась сюда.

– Стэнн! Здравствуй! Как я рада тебя видеть!

Я чуть на шею ему не кинулась, обрадовавшись нашей встрече. Но тут же смущённо потупилась: столько лет прошло. Может, он уже разлюбил меня. Совсем же мальчишкой был, когда мы расстались. Он, поди, за это время женился, кучу ребятишек завёл. А я к нему сейчас обниматься полезу. Шокирую парня.

И вместо горячих объятий неуверенно протянула ему ладонь, которую он сразу схватил обеими руками.

– А я-то как рад! Сколько лет прошло! Я уж и не чаял тебя встретить. Думал, ты никогда не вернёшься!

Стэнн сжимал мою руку, и было видно, что он едва сдерживается, чтобы не заключить меня в объятия, и только его аристократическое воспитание спасает меня от этого проявления бурной радости.

Значит, он всё-таки вспоминал обо мне?

– Стэнн… А меня здесь долго не было?

– Сегодня исполнилось ровно сорок лет со дня твоего исчезновения.

Сорок?! Это ж сколько ему теперь? Когда мы расстались, мы были одногодками. А сейчас ему… пятьдесят семь?! Впрочем, какая разница. Выглядит-то он лет на тридцать, не больше. Да и вообще, как мне помнится, здешние колдуны до пятисот лет живут, так что в любом случае до старости ему ещё далеко.

– Ты так хорошо запомнил день моего исчезновения?

Стэнн смущённо улыбнулся:

– Я… да, я запомнил… Я тебя поцеловал, а ты сказала, что ещё недостаточно взрослая, чтобы целоваться с мужчинами. А потом случился этот страшный обвал. И ты исчезла. И больше не появлялась. А я каждый год отмечал этот день в календаре, как самый чёрный день в моей жизни…

И меня вдруг даже передёрнуло, так ярко всплыли в памяти события того ужасного дня.

…Мы спешились недалеко от входа в пещеру и освобождённый от нас Мурлыка, потянувшись и зевнув во всю свою клыкастую пасть, растянулся на каменистой площадке. Горы были далеко от города, гепьерд вёз нас несколько часов и, конечно же, устал. Я потрепала его между ушей:

– Уморился, бедняга! Отдыхай. Спасибо, что привёз нас.

Стэнн достал из заплечного мешка большой кусок мяса и кинул его Мурлыке.

– Ешь! Ты честно заработал этот обед.

Зверь с урчанием набросился на еду, а мы, поднявшись по пологому склону, заглянули в пещеру.

– Ой, как темно! – протянула я. – Ничего и не видно толком.

– Подожди, сейчас факелы зажгу.