По следу зверя

С этими словами весело скалящийся бармен хлопнул меня по плечу и тут же поспешил назад. Стиснув зубы, я сделал шаг вперед…

«Рабочее место» проститутки оказалось крохотной комнатушкой, две трети пространства которой занимает полутораместная кровать, а оставшееся пространство «съедает» маленький столик с двумя стульчиками и вешалка. Видимо, для гостей. Убого. Ситуацию выручает мягкий бордовый свет, позволяющий лишь разглядеть девушку, да сама жрица любви.

Не очень высокая, стройная, даже несколько худощавая. Блондинка, хотя может и крашенная; волосы опускаются вниз чуть ниже плеч, и, похоже, сильно секутся на кончиках.

Когда я зашел, девушка лежала на животе, открывая взгляду белые, изящные ножки и маленькую, тугую попку привлекательной формы; узкие стринги лишь подчеркивают ее наготу. Совершенно прозрачная ночнушка задралась как раз выше уровня бедер.

При моем появление девушка томно потянулась, встала на колени, развернувшись ко мне лицом; на губах ее заиграла вымученная, фальшивая улыбка, несколько испортившая общее впечатление. Но в следующую секунду накидка, расстегнутая легким, ненавязчивым движением, заструилась по ее телу вниз, оголяя не очень большую, но крепкую, красивой формы грудь и тугой гладкий животик.

Во рту вновь пересохло, а внизу живота разгорелся настоящий пожар; с великим трудом оторвавшись от созерцания женской наготы, я перевел взгляд на лицо девушки, надо сказать, совершенно обычное, заурядное лицо. В целом симпатичное, но не волнующее: тонковатые губы, чересчур длинный подбородок, белесые, не слишком красиво очерченные брови и буквально пустые, совершенно равнодушные серые глаза. Пожалуй, что смотря ей в глаза, вполне возможно забыть о собственной похоти – чем я и воспользовался, не отпуская взгляд.

– Эй, парень, ну чего ты ждешь? Или залюбовался?

Интонации хриплого, равнодушно-холодного голоса окончательно меня отрезвили; особенно же неприятно прозвучала шутка, больше похожая на издевку.

– Конечно, залюбовался, – как можно более мягко произнес я, стараясь добавить в голос побольше тепла, девушкам это нравится, – а позволь задать нескромный вопрос?

Девушка заметно напряглась:

– Ну?!

– Сколько ты зарабатываешь на клиенте из тех пяти сотен, отваленных за два часа?

– Пятьдесят. Слушай, если ты извращенец и мне придется дать тебе…

– Погоди-погоди! – я поднял руку перед собой в останавливающем жесте, – я никакой не извращенец! Просто у меня есть вопрос, и, если ты поможешь найти на него ответ, я заплачу тебе еще две…да нет, даже две с половиной сотни.

Девушка внимательно посмотрела мне в глаза; в ее взгляде наконец-то появились какие-то чувства, условно обозначенные мной как интерес. Тем не менее, она не спешит отвечать – вместо этого проститутка набросила на себя накидку и уже не пытаясь занять соблазнительных поз, легла на бок.

– Все зависит от вопроса.

– Окей. Вчера ночью убили моего хорошего знакомого, Ильзара Гуриду, и я хотел бы знать, кто исполнитель.

Глаза девушки расширились от удивления, а после от злости:

– Ты что, придурок – коп?!

– Слушай, какая в конце концов…

– Пошел отсюда! Вон!!! Вали, пока я не позвала вышибал, они тебя…

– Эй-эй, успокойся! Мне была нужна информация, у тебя ее нет, я понял. Жаль конечно, ты могла бы немного заработать…Но давай так – я оставляю тебе полтинник, жду минут двадцать, чтобы не палиться, и ухожу. А ты забываешь наш разговор, лады?

– И не трахаешь меня?

– Даже в мыслях не было! Ну как, идет?

Проститутка сощурилась, обмозговала, после чего утвердительно кивнула и протянула руку:

– Идет.

– Ну вот и хорошо, вот и хорошо…Держи денежку.

С этими словами я протянул купюру, тут же исчезнувшую в ладони девушки.

– Знаешь, я уже понял, что ты не хочешь или не можешь говорить. Но если это как-то связано с твоим страхом перед черными, я ведь мог бы тебя защитить…

Проститутка лишь презрительно скривилась:

– Была у нас тут одна стукачка, Менди. Рискнула работать на копа, сливала ему инфу по наркоте; так вот, однажды легавые взяли двух важных курьеров, перевозивших килограмма четыре чистого сырья. Это был сильный удар по бизнесу альгарцев… Я слышала, копа повысили, а Мэнди…Мэнди пропала на следующий день. Кто-то даже предположил, что ее забрал детектив – пока куски тела девчонки, расфасованные по мусорным пакетам, не нашли на ближайшей свалке. Правда, внутри не было ни одного органа – черные, как смогли, отбили стоимость пропавшего товара.

– Я понял…Скажи, – я подобрался внутри, словно перед входом в ледяную воду, – а ты работаешь здесь…добровольно? Объясняю свой вопрос: я слышал про трафик женщин, про похищения девушек, в том числе черными. Я мог бы помочь.

Девушка вновь скривилась:

– Я тоже слышала о таких случаях. Но похищенные девушки не обслуживают клиентов рядом с домом, где в бордель в конце концов может забраться переодетый коп. Да и не таких, как я, похищают – по крайней мере, черные. Они любят сочных натуральных блондинок, с формами, а не худых селедок, как…ну ты понял. И продают их в гаремы в зоне «А», на своей гребаной родине.

– Я тебя услышал…Значит, ни помощь, ни деньги тебе не нужны, и ты ничего мне не скажешь…Жаль конечно, но…Пожалуй, мне пора.

– Пора.

Уже в дверях я остановился, разжигаемый неудачей и сожалением о спущенных без результата деньгах:

– Я не спросил, как тебя зовут. Меня Майком.

Девушка промолчала, и я уже было взялся за ручку, как услышал сзади глухое:

– Лили.

– Лили…Красиво имя. И ты, – я развернулся к кровати и возлежащей на ней жрице любви, – красивая девушка, Лили. Так скажи мне, зачем? Зачем это все?! Почему ты трудишься здесь, ради чего торгуешь телом? Легкие деньги? Неужели их так много? И неужели тебе так трудно просто работать, раз ты променяла возможность создать семью и стать мамой на ЭТО?! Лишилась даже возможности узнать, что такое настоящая любовь мужчины, и какова радость рождения своего ребенка?!

В равнодушных до того глазах женщины неожиданно отразилась боль. И косая ухмылка на ее губах стала уже не столь естественно презрительной…

– Решил достучаться до души, умник? Наставить «падшую женщину» на путь истины? А кто ты такой-то вообще есть, чтобы судить меня?! Кто ты такой, чтобы осуждать?! Уж небось твой папка не мудохал твою мать так, чтобы она ссала кровью, и не ушел, когда тебе едва три годика исполнилось! И уж небось твоя пьющая мать не работала уборщицей в школе, где ты учишься! Тебе знакомо чувство стыда за собственных родителей?! Нет! Тебе знакомы их забота и любовь!!!