По стезе Номана

На секунду замешкался. Стоять тут три дня максимум, ничего такого не успеть, но природный механизм, который действует независимо от мозга, опередил меня.

— Знаете, меня мучает один вопрос, — проговорил я серьезно, делая вид, что разглядываю рану.

— Спрашивайте, — все тем же «профессиональным» тоном врача.

— А вдруг вы не ответите?

— Я целительница, я обязана ответить больному на его вопросы.

— Ладно. Вопрос касается вашего ремесла как такового.

— Я вас слушаю.

— Скажите мне, — я сделал малюсенькую паузу, — а на щечках красивых целительниц появляются ямочки, когда они улыбаются?

Она перестала водить руками над раной и рассеянно посмотрела на меня. Секунда, вторая… губы расплылись в улыбке, но тут же сжались.

— Слишком мимолетно, не рассмотреть, — я сделал огорченное лицо.

Улыбка появилась снова, наши глаза на секунду встретились, и она, тут же опустив голову, продолжила врачевать с утроенным усердием.

Но улыбка осталась, едва приметная, блуждающая.

— Извиняюсь, если смутил, — продолжил я в том же тоне. — Но мне кажется, этот вопрос весьма важен. Я заметил, что если у целительниц есть ямочки на щеках, то раны заживают быстрее.

— Легионер, перестаньте…

Но голос уже совсем другой, в нем тонкие нотки волнения, внутри затаившийся интерес. Нет больше той напускной суровости, хотя все еще хрупко, одно неправильное слово — и она вернется в прежнее состояние. И второй раз ее оттуда не извлечь.

— Не могу.

Секундная пауза.

— Почему не можете?

— Потому что вы мне очень нравитесь.

Руки задвигались быстрей, рывками, рану обожгло чуть сильней. Стиснул на миг зубы.

— Я понимаю — какой-то обычный легионер, не аржант, не из штурмового отряда, не из благородных, а вы, наверное, привыкли к другому обществу. Красивая девушка, целительница… Но я все же спрошу. Не согласитесь ли вы провести завтрашний вечер в обществе простого легионера?

Снова пауза. Губы на секунду поджались, тут же легонько улыбнулись.

— И что мы с вами будем делать?

— Мы прогуляемся вдоль Кроми, болтая о всякой чепухе, а потом отправимся в обоз, где выпьем по кружечке айкаса. Вы какой любите больше — южнодоргонский или северодоргонский?

— Странный ты… — она запнулась. — Вы…

— Можно и «ты». Я непротив. Меня зовут Ант.

— Я знаю, — она улыбнулась, но глаз не подняла. — И не такой уж ты простой легионер, а маг-легионер. У нас все записано, по каждому раненому.

— Так нечестно, — я наигранно округлил глаза. — Ты знаешь обо мне все, а я о тебе ничего.

— Так уж и все, — она хихикнула.

— Но если учитывать, что я даже имени твоего…

— Лиона.

— Ну слава Номану, — я наигранно вздохнул. — А то думал это какой-то секрет.

— Никакого секрета. Так, все, — она отвела руки от моего бедра. — Еще один раз обработать заклинанием, и будешь как новенький. Можешь одеваться.

— Я немного так посижу. Пусть чуть остынет. Так что насчет завтрашней встречи?

— Я пока не решила.

— Но…

— Придешь завтра с утра на третью обработку, а сейчас меня ждут другие раненые.

— Так я могу идти в лагерь?

Она кивнула, развернулась и торопливо поспешила к другой телеге. Я несколько секунд пялился на ее… фигуру. Рассмотреть что-то большее возможности не было. Длинное, до самых пят, синее зауженное блио из толстой ткани, поверх него темный плащ до икр, но даже это не лишало ее сексапильности.

А все-таки я предусмотрительно прикрыл скомканными штанами «опасное место» — от ее близости в моем организме произошла естественная метаморфоза. Так что насчет чуть остыть я почти не соврал. Посидев пару минут, натянул штаны и слез с телеги.

Боли не ощущалось, и я, собрав свой хабар и нацепив на себя, поплелся в сторону лагеря. На пересекающей поле гравийке остановил какого-то адьюта и спросил, где первый гурт тринадцатого. Тот указал, с почтением глядя на мои заляпанные сюрко и плащ, а я заодно подумал, что стирать их теперь придется самому.

На стоянке первым делом встретил Лостада, он был уже в чистой одежде, и ничто в нем не говорило об утреннем бое. Спокоен и подтянут. Он стал расспрашивать о раненых парнях, но я мог сказать только одно — Жиро жив, а про остальных ни слухом ни духом. Аржант кивнул, похлопал меня по плечу и не стал задерживать, за что я ему был благодарен. Рана не болела, но вот переход от госпиталя до лагеря здорово вымотал. Губы онемели, во рту пересохло, а по лицу бежал холодок, который я каким-то образом чувствовал поверх наползающего вечернего морозца. Наверное, сказывалась потеря крови, ну и поужинать не мешало бы.

Миску с кашей и кусками мяса, накрытую второй перевернутой миской, я нашел на своем лежаке. Пересыпал еду в свою тару и стал неторопливо жевать. Те парни, что были в палатке, посматривали на меня молча, я сразу и не сообразил, что это другие парни. Из других шеренг. Вон того пухлого и розовощекого я помню, он в самом хвосте стоит, весельчак.

— А Линк где? — спросил я, проглотив очередную тщательно разжеванную порцию. Сейчас мне было необходимо экономить даже на этом, чтобы желудок тратил как можно меньше энергии.

— Вышел куда-то, — ответил один из парней.

— А остальные?

— Остальных всего семеро, Ант, — услышал я голос Ниго из угла и чуть не подавился.

— Как это?

— Вот так. Из нашей палатки двадцать пять легионеров отправились в гости к Великому Номану, шестеро ранены.

— Двадцать четыре. Жиро живой.

— Точно? — спросил один из наших. Из сорока человек всех запомнить я не мог, а вот теперь, думаю, запомню каждого из оставшихся.

— Мне Сваго сказал, что видел его.

— Это маг с «хвоста»? — поинтересовался Ниго.

— Он самый, — я поднес ложку ко рту, а в палатку заглянул Линк.

— Парни, кто из бившихся. Лостад зовет.

— Зачем? — спросил я. Подниматься, а тем более куда-то идти, категорически не хотелось. Начавший расщеплять пищу желудок стырил последнюю энергию.

— Я б на твоем месте подольше в госпитале оставался. Там иногда такие целительницы попадаются, — Линк присвистнул и тут же добавил: — Причем дают бесплатно.

Я, не удержавшись, хохотнул. Судя по всему, мыслей у этого здоровяка всего две — надо бы понихтиться и надо бы сделать это как можно дешевле, в идеале — даром.