По светлому следу (сб.)

– Ну, это просто. Из окна дачи он отлично видел, на чем мы приехали. А поскольку машина у нас была только одна, ему ясно было, что мы возьмем его в эту машину. Он и сообщил номер этой машины своему резиденту. По радио, однако, как я уже сказал, удалось, видимо, принять только первые две цифры. Вот они и интересуются теперь всеми нашими машинами, номера которых начинаются с этих двух цифр. Факты это подтверждают. Они хотели угнать машину с номером 22-51. Мы с вами чуть не напоролись на доску с гвоздями в «Победе» номер 22-47. Обшивку сиденья порезали в автомобиле Куницына 22-43. А номер «Победы», на которой мы Иглицкого привезли с дачи Лопухова в Москву, – 22-45.

Полковник в задумчивости прошелся по кабинету.

– Похоже, что все это действительно так, – сказал он негромко.

– Конечно, так! – воскликнул Киреев. – Машина 22-45 была эти дни в ремонте и лишь сегодня вышла из мастерской. Я уже вызвал ее и надеюсь обнаружить в ней фотоаппаратик Счастливчика.

– Посмотрим, как это вам удастся, – усмехнулся полковник Никитин.

Спустя несколько минут машина 22-45 была уже во внутреннем дворе управления генерала Сомова.

Едва увидев ее из окна, майор Киреев выбежал из кабинета полковника, а Никитин, усевшись за письменным столом, попытался заняться просмотром поступившей к нему почты. Сосредоточиться, однако, не удалось. Никитин лишь механически пробегал глазами строки текста различных документов, почти не улавливая их смысла. То и дело косился он на настольные часы. Минутная стрелка, хотя и очень медленно, переползала от одной цифры к другой, а Киреев все еще не возвращался.

Когда прошло около четверти часа, Никитин решительно поднялся из-за стола, намереваясь пойти во двор и посмотреть, почему так долго возится там майор, но в это время в коридоре раздались хорошо знакомые ему торопливые шаги.

«Наконец-то!» – с облегчением подумал Никитин и снова уселся за стол.

Стремительно распахнулась дверь кабинета, и майор Киреев почти церемониальным шагом продефилировал перед полковником. Достаточно было лишь взглянуть на счастливое лицо майора, чтобы понять, что поиски тайника Иглицкого успешно завершились.

– Ну, поздравляю вас, Антон Иванович, от всего сердца поздравляю! – вставая, радостно проговорил Никитин.

Крепко пожав протянутую руку, Киреев подал полковнику выкрашенный темно-коричневой краской микрофотоаппаратик.

Полковник с любопытством повертел его перед глазами и вынул из него кассету с пленкой.

– Эту штучку мы отправим теперь в фотолабораторию и посмотрим, что там запечатлел Иглицкий. Ну-с, а что же мы дальше будем делать?

– Ловить того, кто за этим фотоаппаратом прибыл, – не задумываясь, ответил Киреев.

– У вас есть какой-нибудь определенный план?

– Да, товарищ полковник!

В НОЛЬ ДЕСЯТЬ

В половине двенадцатого ночи машина номер 22-45 стремительно неслась по Ленинградскому шоссе, направляясь к метро «Сокол». За рулем ее сидел Киреев, на заднем сиденье – Голубев. В зеркальце над ветровым окном машины майор видел его заспанное, недоумевающее лицо, освещенное призрачным светом уличных фонарей. Казалось, он еще не пришел в себя после того, как Киреев неожиданно разбудил его, заявив, что нужно срочно выехать в кафе «Светлячок», где Голубев сможет оказать услугу советской контрразведке.

Чувствовалось, что майор Киреев очень торопился. Он гнал машину почти на предельной скорости. За правым окном промелькнули огни гостиницы «Советской», стадион и метро «Динамо». Миновав и «Аэропорт», машина приближалась к «Соколу». Вот и наземный вестибюль метро, а немного подальше – кафе «Светлячок».

Киреев затормозил машину и обернулся к Голубеву:

– Подождите меня. Я вернусь минут через пять.

Майор торопливо выскочил на тротуар и скрылся в дверях кафе, из открытых окон которого слышалась веселая музыка. А когда Киреев вернулся к машине, Голубева в ней уже не было…

…Звонок, которого Киреев ждал весь следующий день, раздался лишь вечером.

– Киевский вокзал, поезд семнадцатый, вагон шесть, – лаконично доложил майору его помощник. – Купе четвертое. Три места в нем наши.

– Когда отходит? – спросил Киреев.

– В ноль десять.

В купе мягкого вагона сидели три пассажира. Двое у окна беспечно разговаривали, делясь впечатлениями о столице, третий читал газету. Тех, что беседовали, по выговору легко было принять за украинцев. Оба они были молодые, загорелые, веселые. Пассажир, погрузившийся в чтение газеты, выглядел постарше. Казалось, он так увлекся какой-то статьей, что и не замечал ничего, что происходило в купе.

Включилось поездное радио. Радист объявил, что до отхода поезда осталось пять минут, и попросил провожающих выйти из вагона. Пассажир, читавший газету, бросил беглый взгляд на ручные часы.

Прозвучал свисток паровоза. Протяжно запели тормозные тяги под вагоном.

– Выходит, что мы неполным комплектом поедем, – проговорил один из молодых людей у окна. – Четвертого нашего спутника все еще нет.

Но в это время осторожно приоткрылась дверь, и в купе просунулся сначала чемодан, затем худощавый, бледный человек в плаще, очках и соломенной шляпе.

– Легки, же вы на помине! – весело проговорил все тот же молодой человек, улыбаясь вошедшему.

Человек в плаще испытующе посмотрел на молодых людей и перевел взгляд на третьего пассажира. Тот все еще сидел, уткнувшись в газету, мешавшую сошедшему разглядеть его лицо.

– Чуть-чуть было не опоздал! – со вздохом опускаясь на свободное место, проговорил четвертый пассажир. – В Москве почти всегда так: закрутишься, завертишься, а потом мчишься на поезд, высунув язык, и едва-едва успеваешь сесть уже почти на ходу.

– Хорошо, однако, что успели, – спокойно заметил пассажир, читавший газету. – А то уж мы думали, что напрасно вас тут поджидаем, господин Голубев.

Человек в плаще порывисто вскочил с места, но молодые люди, сидевшие у окна, тотчас бросились к нему и крепко схватили за руки.

– Обыщите его! – приказал майор Киреев.

Это он, прикрываясь газетой, поджидал здесь Голубева.

– Неужели вы не догадались, Голубев, – спросил Киреев, – что, оставив вас одного в машине, мы специально все это подстроили? А ведь я считал вас гораздо опытнее.

– У меня не было другого выхода, – угрюмо проговорил Голубев и добавил со злой усмешкой: – Но только и вы напрасно думаете, что я захватил с собой фотоаппарат Иглицкого. Он теперь в надежных руках.

– Вполне возможно, – спокойно согласился Киреев. – Однако пленка-то в нем уже не та, за которой вы охотились. Да и тот, кому вы сунули фотоаппарат на вокзале, тоже уже в наших руках. Мы ведь вас ни на секунду не упускали из виду, как только вы из машины моей сбежали.

Полковник Никитин долго не выпускал руки Киреева.