«По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны

Чтобы добиться приемлемой кучности стрельбы, сотрудники ГДЛ перепробовали всевозможные способы обеспечения устойчивости полета. Так как первоначальный вариант пускового станка представлял собой легкую открытую трубу, то средства стабилизации не должны были выходить за габариты снаряда. Были испытаны ракеты с газовой турбиной, придававшей вращательное движение, ракеты с винтообразными крыльями и ракеты с крыльями складными, ракеты с кольцевым стабилизатором — получалось либо неэффективно, либо сложно. В конце концов в середине 1933 года было принято предложение В.А. Артемьева использовать четырехлопастное хвостовое оперение, существенно превышающее диаметр ракеты, а вместо трубчатых направляющих — направляющие желобкового и балочного типа.

Авиационные эрэсы, летавшие на дальность 5–6 км, уже могли служить прототипами при создании полевых систем, однако прием их на вооружение растянулся на пять лет, поскольку «изделие» оказалось нетехнологичным. Запатентованный Н.И. Тихомировым способ — довольно сложный и опасный — получения из пироксилино-тротилового пороха толстостенных шашек путем глухого прессования горячей пороховой массы позволял получать одноканальные цилиндры диаметром 24 и 40 мм и высотой не более 57,5 мм. По баллистическому расчету, необходимая масса заряда для 82-мм PC могла быть достигнута укладкой в камеру сгорания плотной связки из семи 24-мм пороховых «трубок» длиной 230 мм. Но поскольку таковых в наличии не имелось, каждая «трубка» набиралась из четырех шашек. В результате заряд состоял из 28 пороховых шашек. Заряд 132-мм снаряда (тоже семь «трубок») состоял из 35 шашек диаметром 40 мм (отсюда, с учетом толщины стенок ракетной камеры и необходимых местных утолщений по наружному диаметру двигателя, сами собой определились калибры снарядов). Многорядные РЗ горели нестабильно, с перепадами давления «на стыках», что, естественно, ухудшало баллистические качества.

Но главная проблема была не в этом: когда к концу 1933 года экспериментальная отработка образцов авиационных снарядов РС-82 и РС-132 была завершена и встал вопрос об их широких испытаниях и организации массового производства, выяснилось, что полукустарная технология Тихомирова не обеспечивает непрерывное прессование шашек ПТП в промышленных масштабах. Другой технологии так и не придумали. Из-за невозможности поставок в необходимых количествах ракетных зарядов испытания РС-82 и РС-132 практически прекратились, вопрос о создании боевых ракет повис в воздухе.

2-й сектор ГДЛ в 1930–1932 гг. один за другим испытывал реактивные двигатели на жидком топливе и одновременно вычерчивал под них ракеты серии РЛА — реактивный летательный аппарат. Среди последних был и проект управляемого баллистического РЛА-100 с высотой подъема 100 км, весившего 400 кг и несущего 20 кг «полезной нагрузки».

Заместитель начальника Артуправления комбриг И.М. Кириллов-Губецкий не скрывал, что «на реактивные снаряды возлагают большие надежды, как в отношении дальнобойности, так и в отношении очень сильного разрушительного действия. Они должны быть средством для переброски на сотни и тысячи километров больших количеств взрывчатых или отравляющих веществ, возможно и болезнетворных бактерий».

Энтузиасты придумывали и другие способы использования ракет в военном деле.

«Предлагали применить ракеты для подъема в воздух металлических тросов, в которых запутывались бы винты пролетавших самолетов. Предлагали выбрасывать из пушки снаряд, начиненный ракетами вроде шрапнели. Было даже предложение снабдить ракету специальными автоматическими пулеметами, осыпающими пулями окружающее пространство», — писал позднее в популярной книжке начинающий автор Б.В. Ляпунов (вот только консультантом у него был профессор В.И. Дудаков, бывший начальник 3-го сектора ГДЛ, и, кстати, в конце 1936 года были проведены испытания «снарядов вертикального подъема» для создания воздушных заграждений то ли из плавающих в воздухе сетей, то ли из парашютных мин).

16 марта 1932 года М.Н. Тухачевский сообщал В.В. Молотову:

«Имеющиеся у нас и за границей достижения в деле разработки и конструкции реактивных двигателей, и особенно жидкостных реактивных моторов, указывают на широкие возможности использования их, как нового мощного боевого средства, в различных областях военной техники, в первую очередь в артиллерийском, авиационном и химическом деле.

Для артиллерии и химии реактивный двигатель в окончательно разработанном виде создает неограниченные возможности бросания артиллерийских снарядов любых мощностей и на любые расстояния, при одновременном значительном упрощении артиллерийских систем и удешевлении стрельбы».

31 октября 1933 года путем слияния Московской организации Группы изучения реактивного движения (ГИРД) ОСОАВИАХИМ и Газодинамической лаборатории Военного научно-исследовательского комитета был создан Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ) во главе с военным инженером И.Т. Клейменовым, заместителем назначили С.П. Королева. Еще раньше минометная группа Н.А. Доровлева была включена в состав Артиллерийского НИИ.

Как известно, первый пятилетний план, согласно официально озвученным данным, был выполнен досрочно, за четыре года и четыре месяца. И даже перевыполнен. Товарищ И.В. Сталин так и заявил: «Мы сделали больше, чем мы сами ожидали: заново созданы тракторная, автомобильная, авиационная промышленность, станкостроение, сельскохозяйственное машиностроение, заново создана новая угольно-металлургическая база на Востоке».

В результате значительно возросли возможности выпуска военной продукции: по пулеметам — в 9 раз, по орудиям — в 12 раз, по отравляющим и взрывчатым веществам — в 11–15 раз. Появились новые артсистемы, осколочно-фугасные снаряды дальнобойной формы, бронебойные, бетонобойные и осколочно-химические боеприпасы, налажено производство новых и усовершенствованных взрывателей. Общее число орудий в РККА увеличилось с 7 до 17 тысяч.

Приказ РВС СССР № 0101 от 1 декабря 1933 года объявил всему командному составу РККА:

« Наша Красная Армия реально, фактически стала первой армией в мире. Теперь уже не только морально-политические свойства нашей армии, определяемые ее классовой природой и марксистско-ленинским воспитанием личного состава, не только численность и успехи в боевой подготовке армии, но и мощная оснащенность современной боевой техникой сделали Красную Армию первой и единственной армией в мире. Это бесспорно, это непреложный факт!»

Однако в целом итоги «Большого скачка» оказались гораздо скромнее сталинских замыслов, «планов громадье» выполнили едва ли наполовину. Были провалены задания по важнейшим показателям: электроэнергии, углю, нефти, чугуну, минеральным удобрениям, тракторам, автомашинам. Так, в 1930 году производство нефти, по опубликованным данным, достигло 22,2 млн тонн при запланированных 40–42 млн, стали — 5,9 млн тонн вместо запланированных 12 млн, тракторов — 50 тысяч единиц при запланированных 201 тысяче, выработка электроэнергии 13,1 млрд кВт/час при запланированных 33–35 млрд. Военный заказ в 1932 году — аккордном году пятилетки — был выполнен по артсистемам на 32,1 %, по снарядам — на 16,7 %.

«Сколько веры и лесу повалено», какие богатства были разбазарены, историки спорят до сих пор.

Больным вопросом оставалось качество советской продукции. В июне 1933 года начальник ГВМУ И.П. Павлуновский, анализируя причины невыполнения артиллерийскими заводами производственного плана, докладывал Г.К. Орджоникидзе:

« За последние годы проделана большая работа по техническому переоснащению орудийных заводов. Завезено громадное количество нового импортного оборудования, а такие заводы как «Баррикады» и строящийся Сормовский, целиком оснащены новой техникой. Основная проблема — отсутствие налаженного технологического процесса массового производства.

Орудийные заводы и до настоящего времени производят свою продукцию в основном теми же методами, которыми орудия делались десятки лет назад. Слишком много усилий тратится на пригонки-притирки деталей. Операции эти, как правило, осуществляются без технических приспособлений, вручную и требуют большого количества высококвалифицированных рабочих. На каждую пушку, от мартена до завершения сборки, уходит не меньше 8 месяцев.

Орудийные заводы превращаются в склады неукомплектованных деталей или, лучше сказать, кустарные мастерские. Например, на заводе № 8 изготовлено орудийных тел и деталей на 800 систем, а сдано на вооружение только 45 систем. Остальные системы никак не могут отладить.