По своим следам

Финн, работающий с Союзом, почти наверняка знает русский. Но от финского русского у меня еще в прошлой жизни случались истерики. И нам по любому нужно было исключить возможность контрагента сослаться потом на недопонимание. Я снял трубку.

Здравствуйте! Меня зовут Андрей Петров. Будте любезны, Ольгу.

— Ага! Я звоню, звоню. Ты где болтаешься, Петров?

— Ээээ… Как экзамены?

— Я отличница! Давай, переходи сразу к делу. В ресторан не пойду.

— Это ты о чем?

— Ну, ты собираешься за мной ухаживать?

— Нет.

— Как это? А чего тогда звонишь?

— Нужна помощь.

— И чем же я могу помочь такому великолепному Петрову?

— Мне нужен переводчик. Не можешь помочь?

— Какой язык?

— Английский.

— Что переводить?

— Бизнес переговоры.

— Кто участники?

— С нашей стороны я и мой друг. И финн.

— Протокол будет вестись?

— Нет. Наша фирма и Международная корпорация. По итогам рамочный договор. Ты же вроде международное частное и коммерческое право изучаешь?

— Смотри, какой внимательный! Ты все запомнил, что я тебе говорила?

— Конечно.

— Уфф. Приятно.

— Погоди. Ну, так как? Через два часа. Отель Савой. В лобби.

— Ну я не знаааю, Петров. Вот если ты потом пригласишь меня на свидание…

— Хорошо.

— А чего ты так вздыхаешь?

— У меня к тебе просьба. Оденься попроще. Нужен переводчик, а не центр вселенной в отдельно взятом Савойе.

— Да, я знаю, что ты только делаешь вид, что я тебе до фонаря.

— Машину за тобой прислать?

— Доберусь. В три?

— Да.

— Я буду.

Глава 27

Памятнику Дзержинскому осталось стоять меньше года. Но пока — впечатляет. «Савой» расположен на Рождественке, в центре, почти на Площади Дзержинского. Названия поменяются чуть позже вывоза памятника. А пока метро Дзержинская, Площадь Ногина. Я поначалу терялся. Ждал Китай-город и Лубянку.

Обещая Боре одеться как европеец, я не стал заморачиваться. Имидж университетского профессора одинаков по обе стороны океана. Ботинки, типа мокасин, потом их назовут топсайдеры. Джинсы. Светлая рубашка с вязаным галстуком, и твидовый пиджак. Дополняет образ кожаный коричневый портфель, с ремнем, чтоб носить на плече. Глядя на меня, увидят обычного интеллектуала. Никто не подумает, что лучше всего я бегаю по лесу, и бесшумно снимаю часовых. Серега не вылезает из строгого черного костюма, Так что господин Оскар Сюлле, увидит понятную пару менеджеров. Беспокоит только Мединская. Сейчас как заявится, сияя великолепием.

— Андрей!

— Сергей!

— Все нормально?

— Не совсем. Замена в команде. Толян не выбрался из Мурома. Говорит, важное дело.

— И кого ты нашел?

— Девушку из МГИМО. Пять языков, включая немецкий.

— Симпатичная?

— А ты зачем интересуешься?

— Ну, так…

— Похотливый козел!

— Ах вот оно что! Я правильно догадался, что это за девушка?

— Пойду, встречу.

Лучше бы она надела платье от Шанель! Выполняя мои пожелания, она оделась в простые джинсы в обтяжку, что категорически сейчас не модно. Теплые кроссовки. Красный свитер. Волосы собрала в пучок. Не размышляя, сбросила швейцару на руки парку с меховой опушкой капюшона, поблагодарив того улыбкой. Подошла, и чмокнула в щеку.

— Привет, Андрей!

— Привет — буркнул я.

Растерялся, чо. От неё неуловимо пахло чем то терпким и волнующим. Не говоря о том, что от всего её вида шибало так, что когда мы вошли в лобби, там затихли разговоры. И все без исключения мужчины проводили нас взглядом. А из угла, где пили шампанское в ожидании клиентов профессионалки, раздалось фырканье. Ну да. Я поначалу не сообразил, а теперь понял. Она была одета — привычно дорого. Хотя и с виду просто. И кому, как не профессионалкам понять, что это не просто наряд, а знак, что у его носительницы есть гардероб, в котором есть по настоящему крутые вещи.

При нашем приближении Серега встал.

— Ольга! Это мой друг Сергей Постников.

— Сергей! Это Ольга Мединская.

— Очень приятно познакомиться, Ольга! Андрей много про вас рассказывал! — тут же вломил меня Серый.

— Правда? — она весело прищурила на меня глазища.

— Постоянно! — добил Постников.

— Господа Постников и Петров? Я Оскар Сюлле.

Процедура представления, с раздачей визитных карточек. Мединская влезла и взяла карточку у меня, Сереги, и Сюлле. И мы уселись за стол. Ольга между мной и Серегой. На первый взгляд русский финна не плох. Посмотрим. Ему под шестьдесят. Сам он одет с буржуазной респектабельностью. Дорогие часы, ручка, Но костюм от Хуго Босса, и вообще, он производит впечатление немца. Как то все по-немецки качественно, без блеска.

— Господин Сюлле. Госпожа Мединская присутствует в качестве аттестованного переводчика, и будет на помогать в сложных ситуациях с переводом. — сказал я. — Приступим?

Заказали у официанта попить кто что, и приступили.

Финн чуть не обнюхал бумажки о выделении нам объемов на НоябрьскНефтеГазе. И о транспортном соглашении с ГлавТрансНефтью. Убедившись в подлинности и содержании этих бумаг, он стал сердечен и любезен.

А я и не сомневался. Сюлле оказался человеком прямым и простым. Вещи называл своими именами. В сложные фразы подключалась Ольга, предварительно с ним уточнив и обсудив. Её английский был — американский. Со слегка гнусавым техасским прононсом. Я даже отвлекся, на секунду задумавшись, что ж ты за барышня, Ольга, что учила английский в Техасе? Но я вполне понимал, что они обсуждают, и был согласен с её трактовками. Её английский лучше моего, чего уж. Меня, с моим аканьем, в штатах вообще принимают за немца.

Финн спокойно воспринял поставку на Камчатку, только вам, господа, нужно будет согласовать заход иностранного танкера в порт.

Обсуждая соглашение компании Оскара, давайте попроще, господа, я — Оскар, с оффшором, мы с Серегой, естественно заерзали. Но Сюлле просто сказал, что не суетитесь, вашу дельту мы легко направим на этот ваш оффшор. А у нас путь будет прямой договор. В это месте Мединская тихонечко фыркнула. В общем, через два часа мы обо всем договорились. Подпишем договор послезавтра. На том и расстались. Финн ушел звонить руководству, предварительно поцеловав Ольге руку.

— Ну что? — сказал Серега — давайте прощаться?

— Ты нас не подвезешь, Сергей?

— Совсем нет времени, Андрей. Но, я надеюсь, ты сможешь проводить девушку?

И не успел я собраться с мыслями, чтобы крайне вежливо поинтересоваться, чем это он занят, если свободен до послезавтра, как он исчез.

— Не отвертишься, Петров! Давай, провожай. — и она взяла меня под руку. — и кстати, ты почему мне все время врешь? Ты говорил, что водитель.

— Хе. В день, когда мы познакомились, я сутки отсидел за рулем тягача.

— А шесть девушек, которым ты читал Бродского?

— Здесь да. Извини, неудобно тебе, такой невинной, признаваться, что их была дюжина.

— Ну и зачем? — она ткнула меня локтем под ребра.

— Я тебе уже объяснял. Где, кстати, твоя охрана?

Мы спустились к Неглинной, прошли по Петровке, свернули в Столешников и пошли к Горького.

— Да она была всего пару недель. Это папа. Иногда приставляет. Последний раз, когда мы в штатах жили. Было так глупо. Я училась в Беверли Хай Скул, и меня привозили на большом джипе. И охранники — мордовороты в черных костюмах, с рациями и наушниками. Дура-дурой.