По ту сторону дороги
Шрифт:
– Я сбегаю в комнату за лекарствами, – вздохнула она. – Но я не так много знаю, может, лучше позвать ша?
– Нет, не нужно ей в это ввязываться.
– Но…
– Сэм, нет! Потом поймешь. Просто поторопись.
На ее лице застыла неуверенность, но она поднялась и быстро и бесшумно убежала за своими примочками. Вдруг ей удастся хоть что-то сделать! Я вернула рукав его рубахи на место, скрывая под ним метку из трех пунктирных линий. Ни к чему сестре знать об этом. По крайней мере, не сейчас.
Солнце продиралось первыми бледно-золотистыми лучами сквозь пелену грязно-серых облаков. Оно словно
– Надо его переодеть, – вдруг произнесла она, и я вздрогнула от этого неожиданно раздавшегося голоса.
– Зачем?
– Его рубашка грязная, я не хочу рисковать и допустить заражения. Не думаю, что мы сделали достаточно герметичную повязку.
– Тогда теперь твоя очередь делиться с ним футболками. Моя теперь годиться только для мусорки. Предлагаю отдать твою старую оранжевую, где еще написано «Королева драмы».
Сэм прыснула:
– Велика честь! Не парься, у меня остались пару вещей от Алекса. Сейчас принесу.
Она с трудом поднялась. Сэм держалась молодцом и, несмотря на юный возраст, уже была достойной звания ша.
Сестра вернулась быстро, зажимая в руках черную широкую футболку. Я одарила ее вымученной улыбкой и спокойно смотрела, как Сэм стаскивает с парня его одежду. Мой мозг соображал в замедленном темпе, и когда внутри меня вдруг что-то щелкнуло, и я закричала «стой», сестра уже с ужасом отпрянула от раненого, затем медленно перевела взгляд на меня.
– Это… это изгнанник! Он из Пустоши! – ее голос неприкрыто задрожал.
– А…э… – все, что смог выделить мне мозг в минуту крайней необходимости. Сэм же этот ответ сказал гораздо больше.
– Так ты знала? – в ее голосе я уловила не только изумление, но и нотки ярости.
– Он умирал… Мы не…
– Как ты могла?! Он – изгнанник! Мы могли от него чем-нибудь заразиться! Или он мог напасть на нас! Он же… он же живет… там! К нему нельзя подходить!
– Я знаю-знаю, но он же умирал! Нельзя было…
– Надо было позвать охотников! Это было бы правильно!
– Охотники обвинили бы нас в укрывательстве!
– А сейчас они, конечно, одарят нас дополнительными баллами!
– Сэм, я знаю, но… Но он попросил о помощи!
– Может, наши родители тоже просили о помощи! – лицо сестры исказилось. – Он один из них, он – убийца и преступник!
– Не говори глупости! Посмотри, он же твой ровесник!
– Но он мог убить кого-нибудь другого! Они все… все одинаковые! – голос Сэм все так же дрожал, но, кажется, ее злость стала немного утихать.
– Я знаю, что он изгнанник. Знаю, что за стену выгоняют только преступников. Мне самой от этого не по себе. Но в тот момент… Не знаю, Сэм, я просто не смогла его так оставить! И ты ведь помогла
мне, хотя полумертвый незнакомец в нашем доме – это в любом случае незаконно! Почему тогда ты не отказалась?– Я – ша…, – глухо отозвалась сестра, бросая тяжелый взгляд на раненого.
– Не верю, что причина только в этом.
Мы немного помолчали.
– Нас обвинят в предательстве, Лис, – тихо произнесла Сэм. – В предательстве Города.
– Никто не узнает, – уверенно ответила я, хотя от страха у меня сводило живот. – Мы прогоним его, как только он сможет ходить.
– Лучше сдать его… Жизнь мы ему, может, и спасли, но его должны судить по Закону. Охотники разберутся с ним по справедливости.
– Но как мы объясним свою помощь?
Сэм страдальчески застонала.
– Мы влипли, влипли… Мы обе просто рехнулись! Это все так неправильно!
– Успокойся! – строго воскликнула я. – Я обещаю, что все будет в порядке. Никто ничего не узнает. Мы спрячем его на чердаке.
– Лиса! – она почти что взвыла. – Его все равно найдут и убьют, а нас прикончат вместе с ним и правильно сделают! Что бы сказали на это родители?! Они боролись против изгнанников, а мы теперь…мы…, – ее губы затряслись.
– Мы спасли человеку жизнь!
– Так не должно быть, не должно! – она меня словно не слышала. – Может, ты просто не понимаешь! Может, тебя это так не задевает, потому что ты другой крови, вот и все! – залитая слезами она вылетела из комнаты, оставив меня в абсолютном недоумении.
Что она говорит? На что намекает? Я не хочу это слышать, не хочу даже думать о таком. Она просто в шоке и говорит глупости! Может, я и пожалею в будущем, но сейчас отступать уже бессмысленно. Мы спасли его жизнь, а значит, возложили на себя ответственность за нее.
Глава 5
– Что вы скажете о сезоне Тумана? Неужели пока так и не появилось необходимой системы безопасности?
– Есть вещи, что нам неподвластны. Туман – это ведь дело не только природных явлений, но и болезни сознаний, а с ними нам приходится тяжело бороться, ведь эти единицы, способные уничтожить целый Город, чрезвычайно упрямы.
– Да, но к счастью, они уже довольно редки, и жители могут теперь спать спокойно.
Газета «Звезды Закона», интервью с главой безопасности времен Охоты
Странно, как иначе ты начинаешь воспринимать весь окружающий тебя мир, когда в твоем собственном происходит что-то отличное от него. Словно бы все поменялось как в картинках калейдоскопа, сложилась новая фигура, и, чтобы вернуться к прежней, нужно снова что-то поменять.
После той ночи прошла уже целая неделя. Ужасная неделя, надо сказать, никому бы такой не пожелала, даже Синди Паркинсон. Я спрятала изгнанника на чердаке. Ша никогда туда не заходит, она считает, что там живут души наших родителей, так как все там завалено их оставшимися вещами. Но мы с Сэм в это никогда не верили и уже давно облазили его вдоль и поперек. Он стал местом для наших тайн, и теперь был призван хранить еще одну. С сестрой мы почти не разговаривали. К вечеру того дня она сказала мне лишь одну фразу: «Я все еще считаю, что это неправильно, но послежу за его состоянием, раз уж взялась. А потом сделай все, чтобы он исчез из нашего дома! Бедные родители, они бы, наверное, умерли со стыда за такое предательство!»