По ту сторону льда

– Случается, – кивнул старшина. – Если ты не возражаешь, пройдем ко мне? Саблю лучше оставить здесь. Такой порядок. Оружие во время спокойного плаванья есть только у часовых и у меня.

Протестовать было бессмысленно. Сварог осторожно вытащил из-за пояса саблю и положил ее у борта. Люди расступились перед старшиной, и Сварог пошел следом за ним в одну из хижин.

Неизвестно, как были меблированы остальные, но в этой не было ничего лишнего. Пол устлан циновками, в углу – низкая, в две ладони вышиной постель, покрытая самым обыкновенным одеялом, которое здесь соткать никак не могли, только выменять на суше. Никаких признаков, свидетельствовавших бы, что здесь обитает облеченное немалой властью лицо.

– Ну что же, – сказал старшина, когда они уселись друг против друга на жестковатые циновки. – Ничего удивительного, иногда случается. Косатки всегда спасают тонущих, ты должен быть им благодарен…

– Могу заверить, что я благодарен, – сказал Сварог. – От всей души.

Точно, не бывать морским богом…

– С тобой, купец, следует как-то поступить… – задумчиво сказал старшина. – Найти тебе какое-то место в жизни… Ты, случаем, не хочешь к нам присоединиться? Это несложно. Здоровый, нестарый мужчина, не связанный кровным родством ни с кем из нас, всегда может к нам присоединиться…

Осторожно, взвешивая каждое слово, Сварог произнес:

– Благодарю вас за столь великодушное предложение, старшина, но принять его не могу, уж не посетуйте. Я привык жить на суше, такая уж у нас в семье традиция…

Старшина не походил на оскорбленного отказом. Он кивнул, словно бы даже с некоторой скукой:

– Ну да, разумеется. Вы, твердяки, сплошь и рядом отказываетесь… Чего же ты, в таком случае, от нас ждешь?

– Чтобы вы высадили меня на берег на первом же клочке суши, куда пристанете, – сказал Сварог. – Полагаю, в таком желании нет ничего дерзкого или невыполнимого?

– Конечно, нет, – сказал старшина. – Опять-таки – случается… Есть законы, старые, как сам океан. Попавшему в беду посреди волн следует помочь, чем возможно. Первым клочком суши, как ты выразился, будет Темайр. Туда мы и держим путь. Устраивает?

– Ну конечно, – сказал Сварог.

Его это и в самом деле устраивало, как нельзя лучше. Темайром напрямую управляют лары, там, кроме чиновников Канцелярии земных дел, есть резидентура восьмого департамента… Просто великолепно!

– Ты и в самом деле искренне рад… – сказал зорко наблюдавший за ним старшина.

– Я вел дела с тамошними купцами, у меня там много знакомых, – сказал Сварог.

– Вот и прекрасно. Итак… Ты – Спасенный. В качестве такового можешь пользоваться до Темайра нашим гостеприимством. Если будет плохая погода и понадобится помочь с парусами… или в чем-нибудь еще, ты ведь не откажешься?

– Ну конечно, – сказал Сварог. – Только скажите, что нужно делать, а уж я отслужу…

Вообще-то, услышав эти просьбы о помощи, следовало держать ухо востро. В прошлом году Сварог почитывал как-то на сон грядущий мемуары знаменитого пирата Тавана-Везунчика, пенившего моря лет двести назад и однажды после кораблекрушения угодившего к Морским Бродягам. Его тоже поименовали Спасенным, посулили доставить на ближайшую землю, а пока что попросили помочь в неотложных делах.

И началось. Когда к нему в хижину привели первую девицу, которой гость должен был, называя вещи своими именами, помочь зачать ребенка, пират поначалу решил, что ему крепко повезло, и царящие среди морских странников обычаи гостеприимства заслуживают самого горячего одобрения. Однако вскоре появилась вторая девица с тем же техническим заданием, а там и третья – а потом с ближайших плотов стали переправлять все новых и новых. Приятное для всякого мужика приключение превратилось в нешуточную каторгу, бедолагу Тавана принялись эксплуатировать на всю катушку – и, судя по некоторым намекам, собирались использовать в этом качестве неизвестно сколько времени. Ему все же удалось оправдать свое прозвище – поблизости появился корабль, и Таван, не теряя времени, сиганул в воду, поплыл в ту сторону, стал орать благим матом, умоляя о спасении, и был взят на борт. Всю сознательную жизнь гордый джентльмен удачи помалкивал о печальном приключении, и только в глубокой старости, давным-давно отойдя от дел и сочиняя мемуары в своем поместьице, раскрыл кое-какие тайны былых времен. Иные ему не верили, но Сварогу пришло сейчас в голову, что эта история крайне похожа на правду: морские бродяги должны всеми силами сопротивляться вырождению, а поскольку такового, судя по их цветущему виду, до сих пор не произошло, они, несомненно, не особенно разборчивы в средствах. Самый простой способ влить в их жилы изрядно свежей крови – заставить ударно потрудиться случайного спасенного, которого наверняка никто не станет искать, полагая погибшим. Человеческая натура, увы, несовершенна, а житейский практицизм в сочетании с полной безнаказанностью может далеко завести. Так что следует держать ушки на макушке и продумать кое-какие жесткие планы на тот случай, если с ним вздумают повторить тот же фокус…

– Пойдем, – встал старшина.

Сварог вышел следом за ним на палубу, где уже не наблюдалось недавнего многолюдства – должно быть, люди ушли в хижины, которых на плоту длиной не менее чем в шестьдесят уардов стояло десятка полтора. Только на корме у рулевого весла стоял один из странников, да еще двое с луками прохаживались в носовой части. Солнце уже скрылось за горизонтом, и плот полным ходом шел в том направлении, где еще слабо золотились на волнах последние отблески дневного светила, было прохладно и свежо, стояла уютная тишина.

Сварог полагал, что его немедленно отведут в одну из хижин, но морские бродяги, оказалось, придавали гигиене гораздо большее значение, чем можно было подумать. Для начала старшина послал его принять ванну – то есть отправил в огромную корзину, намертво прикрепленную к плоту по правому борту. И выдал какой-то серый скользкий ком, как оказалось, ничем не уступавший мылу. Как следует поплескавшись, Сварог вылез, получил взамен своих пришедших в плачевное состояние шмоток штаны и рубашку из рыбьей кожи – и только после этого был препровожден в крайнюю хижину.

Там стояла совершеннейшая темнота, но старшина уверенно направился в угол, судя по звукам, налил во что-то вроде чашки немного воды – и там, в углу, вдруг разгорелось тускловатое, но все же дававшее достаточно света сияние.

Сварог подошел и заглянул в чашку. Там лежал ком мокрых корешков – или чего-то вроде корешков – размером с кулак, дававший света не меньше, чем шандал с полудюжиной свечей. Ни огня, ни дыма, корни светились, словно гнилушка, но гораздо ярче.

– В море есть много полезного, – сказал старшина чуточку покровительственно. – Удивлен?

– Не особенно, – сказал Сварог, вспомнив о своей роли. – Подумал вот, что на этой штуке можно неплохо заработать на суше.

– Дай вам, твердякам, волю, вы все из моря вычерпаете… – с непонятной интонацией произнес старшина. – Отдыхай. Пока мы не дойдем до Темайра, тут будет твой дом. Сейчас тебе принесут поесть. Всего наилучшего, купец Паколет Карах.

Он едва заметно кивнул и степенно вышел. Сварог растянулся на циновке – довольно жесткой, но выбирать все равно было не из чего.

Колыхнулся полог, сплетенный из каких-то непонятных нитей, – явно морского происхождения. Появилась девушка в платье из рыбьей кожи, довольно коротком и облегавшем точеную фигурку так, что сразу становилось ясно: при всей скудости в выборе материала женщины остаются женщинами.

Светловолосая и синеглазая девушка походила на заезженную тяжким трудом простолюдинку. На шее у нее в окружении обычных раковин поблескивали три золотых монетки, что по здешним меркам, надо полагать, свидетельствовало о довольно высоком социальном статусе. Почему же в таком случае ей поручили миссию, с которой справилась бы любая служанка? Или таковы тут традиции гостеприимства?