По ту сторону мести

Просто она... Она была одной из тех, в чью сторону я и смотреть не смел. Помню, в детстве, когда мы детдомовской компашкой сидели на спинках скамеек перед или после тренировок, такие девочки, как Алина Андреевна, стайкой выпархивали из элитной школы через дорогу.

Правильные девочки, правильно переходили дорогу по пешеходному переходу и спешили в кафешку рядом с торговым центром. Сами торговые центры тогда только начинали появляться, и в них ходили в выходные, с семьёй. Для нас же это и вовсе было как оказаться в телевизоре. Совсем другая жизнь: богатая, красивая, успешная. А в то кафе мы заходили разве что как на экскурсию.

А девчонки эти... Одетые, как с картинки, ухоженные, холёные. И вот все красивые. Мне в мои шестнадцать было до стояка в штанах интересно, а носят ли они чулки. Вот откуда взялось в голове, что по-настоящему красивая девчонка обязательно должна носить чулки? И чтоб с кружевной полоской, как в рекламе. Вот тогда она настоящая женщина. Сейчас даже вспоминать смешно, а тогда...

Самая часто представляемая фантазия. Как я прижимаю красотку к стене, веду рукой, задирая юбку и натыкаюсь на кружево чулок. Всё, дальше можно было уже ничего не представлять.

Когда я впервые получил деньги за бой, я уверенной поступью зашёл в то кафе. Яркая блондинка стояла у витрины, задумчиво выбирая десерт.

– Бери любой, я угощаю.
– Предложил ей я.

Она мне ничего не ответила, только посмотрела, как на воняющий мусор посреди дороги. Ровно так же, как Алина Андреевна в тот вечер, когда я впервые отвёз её домой. То есть пытался отвезти, а она сбежала на светофоре. Та блондинка кстати меня не вспомнила, когда пару лет спустя дурной от шальных денег я просаживал бабло по клубам. А я узнал. Отымел так, что хоть порно снимай. И ничего кроме разочарования. Может потому, что сказки уже не было, в красивую жизнь я открыл дверь с ноги. А может потому, что чулков на ней не оказалось. Обычные колготки.

Наверное, тот самый взгляд и зацепил. Просто в секунду вернул назад, где я в свои шестнадцать уверенно захожу в кафе, а сам от волнения мну бумажные купюры в кармане. А передо мной девочка из совсем другой жизни.

Алина была именно такой. И дело даже не в красоте, а в том, как была уверенна в себе, как держала себя... Не каждая решится вести себя с Сабиром так, как вела себя Алина Андреевна. А потом... Потом я захотел, чтобы этот взгляд изменился. Чтобы она не считала меня мусором только потому, что я из детского дома, а она из обеспеченной семьи, где дорогу для неё пробивали папа с мамой. Хотелось самому себе доказать, что смог перешагнуть себя самого из прошлого.

И новость о том, что Алина сама из детского дома, была ведром холодной воды. Как? Как она смогла? Она ведь пробиваться начинала не с нуля, а вообще с минуса. Я не понаслышке знал, что никому мы были не нужны. И со дна подняться смогли не многие. Кто-то не захотел, а кому-то просто не хватило ни сил, ни знаний. Учили нас на отшибись. А таких как Алина, сильных, готовых защищать тех, кто слабее, готовых помогать, в детском доме было мало. И те ломались. Не вывозили свою лямку против всех. А она смогла. И да, Алина Андреевна могла не только Мавру в лицо высказать, что о нём думает, но и чёрту рога отполировать.

Оттого я, наверное, и сидел послушно в няньках. Не с младенцами конечно, парни оказались нормальными. Но я всё равно злился. Она прекрасно знала о моём отношении к детям, и нарочно подпихнула мне двух опе@далов. А в больнице даже посидеть с ними негде было! Это вообще треш какой-то. И я знал, что маманьку их давно уже отправили приходить в себя, а сама Алина Андреевна уже успела помелькать по этажам.

Поэтому, когда эта любительница покомандовать наконец-то соизволила явиться, я уже успел себя хорошо так накрутить. Словно раззадоренный пёс перед боем.

– От тебя не убудет!
– высокомерно фыркнула врачиха.

Словно мордой в грязь окунула, напомнила, что моё место где-то там, рядом с мусоркой. И это взбесило окончательно.

– Да? А давай я тоже решу, от чего от тебя убудет, а от чего нет?
– сорвался я на неё.

И сам не понял зачем, я её поцеловал. И в этот момент что-то произошло. Алина превратилась в фурию. Она не слышала и не видела ничего вокруг. Молча, словно знала, что помощь не придёт и звать бесполезно, она отчаянно и безнадёжно кидалась в бой, сопротивляясь по сумасшедшему.

В первые секунды, я сам не поверил в происходящее. Слишком понятные были симптомы. Но Алина? Неужели Тайгир не досмотрел и не уберёг? Или это было раньше, до их встречи? когда приехала учиться или еще в детском доме?

Но это всё отошло на второй план. Мне было всё равно, что кровь из прокушенной Алиной губы капала на футболку, что девушка явно не отдавала себе отчёта, куда она попадала. У меня было стойкое ощущение, что она сейчас вообще не здесь, а где-то там, в своём прошлом. Поэтому я монотонно и не прекращая, повторял, что ей нечего бояться, что кругом свои, что ей ничего не угрожает. Я не позволял ни единой эмоции промелькнуть в голосе. Любая из них, даже понимание и сочувствие, могли открыть двери в бездну.

Обрывки каких-то знаний, приобретённых во времена наeмничества, выручили и на этот раз. Алина начала заметно успокаиваться.

Я не дал ей времени, чтобы почувствовать смущение. Спровадив какую-то пожилую медсестру, и не дав ей рассмотреть, с кем я нахожусь в процедурной, я потащил Алину вниз, на стоянку. Молча и быстро, словно имел на это право, я усадил её в машину. Сильная тонировка создавала иллюзию уединения.

Пока девушка приводила себя в порядок, я сам успел сменить футболку, благо после родов Киры стал возить с собой запасную, и вернулся в машину. Задавать вопросы я не стал. Более того, что-то мне подсказывало, что и ей не надо давать возможности начать объясняться. Вспомнив, свою недавнюю работу нянькой я начал задавать вопросы о месте для детских игр и вообще возможности ребёнку провести несколько часов в центре.

Проблемы центра и возможность его улучшить Алину отвлекли. Она даже улыбаться начала. По ней было очень сильно заметно, что за центр она переживает и это не просто работа.

– Татьяна Дмитриевна, дайте мне, пожалуйста, ключи от девятого коридора.
– Уверенно, как будто и не было истерики полчаса назад произнесла Алина.

И мне даже вдруг стало интересно, а она весь персонал по имени отчеству знает?

– Помощник Сабира Фахратовича решил осмотреть помещение.
– Добавила Алина.

– Даа? И зачем же ему понадобилось помещение в нашей больнице?
– упёрла руки в бока Татьяна Дмитриевна.
– Учебная процедурная для того, чтоб с медсёстрами обниматься, уже не подходит? Да-да, Алина Андреевна, помощничек ваш время зря не теряет. Пока вы, как ужаленная, между родовой и кабинетом бегаете, он тут...

– Просто я очень контактный человек. А так, я стихи читал. Вот хотите, с вами посижу, как освобожусь? Поэзию обсудим?
– улыбнулся я пожилой женщине.

– Пфф, - фыркнула она.
– В моём возрасте из всего многообразия нашей поэзии наиболее актуальны церковные псалмы.