По ту сторону мира

– Ты еще не забыла, что я твой жених?

– Даже если забуду, ты напомнишь.

Музыка закончилась, мы поклонились друг другу. Я хотела уйти, но это было бы не прилично, пришлось еще немного погулять среди публики. Только после этого Ассандр проводил меня до кареты. На нас слишком многие смотрели, и нужно было потерпеть это демонстративное ухаживание.

Фейрин ждал в карете, Ассандр едва взглядом его удостоил, а на приветственный кивок и вовсе не ответил.

– Жду ответ.

Он специально задержал мою руку в своей дольше, чем нужно! Я чуть зубами не заскрипела от раздражения, но нас все еще могли видеть посторонние. Наконец, он меня отпусти, и Фейрин не слишком церемонясь, захлопнул дверцу.

2 глава

– Они приехали?
– едва не подпрыгивая о нетерпения, пока мы не выехали на улицу, поинтересовалась я.

– Да. Два часа назад.

– Отлично. Помоги мне.

Фейрин прекрасно зная, что от него требуется, вытащил из-под своего сидения занавесь и закрепил в специальных зажимах, отделяя меня от него. А я в это время вытащила из-под своего сидения одежду, чтобы переодеться.

– Малыш, косу, - потрогала я, указательным пальцем паучка в своих волосах и он тут же зашевелился, ослабляя захват.

Платья, что я носила, в первую очередь были хороши не только видом, но и удобством. И снять и надеть, их можно было самостоятельно, без помощи толпы модисток и служанок. Мне думается, что именно этот аспект послужил главным ключом к успеху у женщин. Все больше и больше дам отказывались от громоздких и неудобных нарядов и переодевались в платья по новой моде. Хотя и противников тоже было немало. Я к этому освободительному движению, только косвенно имела отношение. Были дела и поинтересней, чем становиться местной Коко Шанель.

– Я готова.

Фейрин убрал занавесь и уставился на мой костюм. На мне была белая рубашка с широкими рукавами, кожаный жилет под горло, темно-коричневые брюки и сапоги выше колен. Кожу, так как здесь не умели выделывать нигде! Например, мои сапоги - мягкие, легкие и в то же время совсем не стесняли движений, а ногу облегали плотно, даже сгибая колени, никакого дискомфорта не чувствовалось.

– Ты его закончила?

– Не совсем, - я потрясла рукой.
– Рубашка еще не готова.

– В чем дело?

– Слишком тонкие нити, - вздохнула я, огорченно.
– Все время сбиваюсь со схемы наложения.

– Может быть, уменьшить количество заклинаний?

– Я и так оставила, только самое необходимое, - проворчала я.

– Она все равно не спасет тебя от всего. Никто не накладывает столько защиты разом.

– Не ворчи! Это моя боевая одежда! Бо-е-вая!
– раздельно повторила специально.
– Попробую еще раз, если не получится, придумаю что-нибудь другое.

Паучок закончил меня причесывать, повиснув на кончике косы. Я погладила его указательным пальцем по камушкам на спинке.

– Спасибо, дружок.

– Перестань разговаривать с ним, как с живым.

– Мне нравится. Почему ты сегодня такой ворчливый? Тебя Кратер укусил?

Я накинула на голову шарф, оставив косу перекинутой вперед.

– Причем тут Кратер?
– изумился Фейрин, не поняв моей шутки.
– И почему это он должен меня кусать?!

– Главный ворчун у нас он. Вот я и подумала, что он тебя укусил, и тебе это передалось, - пояснила я свою витиеватую мысль и переключилась на другое: - Ты нервничаешь?

– Немного, - все же признался Фейрин, выдохнув.
– Они мне не нравятся.

– Зря. Они хорошие. И не кусаются как Кратер.

Фейрин, бросил на меня укоризненный взгляд... и фыркнул, едва сдерживая улыбку.

Карета остановилась, и мы вышли.

– Ты мог остановиться где-нибудь в более не приметном месте?
– огляделась я.

– А потом стоять и бояться, что кто-то меня ограбит, пока вы разгуливать будете?
– возмутился Кратер.

– Ты думаешь, есть дураки, что решатся ограбить нашу карету?
– покривил рот в скептической усмешке Фейрин.

– Это в городе нас все знают, а тут торы, - упрямо надулся Кратер.

– Мы скоро, - не стала я дальше спорить.

Стоянка торов каждый раз по-новому выглядела, и все же было и что-то общее в нескончаемом движении людей и товаров, что они переносили и перевозили. Мне нравилось наблюдать за этим человеческим потоком, но сегодня я не для любований сюда приехала, окунувшись, так сказать с головой, в самый круговорот. Фейрин не отставая, шел за мной. Тягловый динозавр, поводил головой, будто в удивлении рассматривая копошащихся у его ног людишек. Наверное, еще не видел столицы и такой огромной толпы. Хорошо, что такие ящеры флегматичны по своей природе, занервничав, не будет создавать проблем в любом случае.

– Зверя поменяли, - будто догадавшись, о чем я думаю, заметил Фейрин.

– Вижу.

Возле повозки, что была "штаб-квартирой" каравана, чуть потише было. Товары, что перевозили в главной повозке, обычно дороже и мельче остальных были. На ночь глядя, разгружать их смысла не было. С утра покупатели солидные подтянутся. Никакой охраны при этом не было. Какой в ней смысл? Свои знают, где главное достояние клана хранится, и смотрят внимательней, чем даже самая лучшая охрана. Такая безалаберность только видимостью была на самом деле. Случись что, мигом окружат и скрутят воришек.

Поднявшись наверх, я вежливо похлопала в ладоши, возле занавеси, загораживающей вход, давая знать о своем приходе.

– Входи, - тут же последовало приглашение.

Главному, не нужно было суетиться в самой толпе, чтобы знать что происходит. Устроившись у оконца, он прекрасно видел все что нужно, кушая и попивая чай. И меня наверняка заметил, едва мы подъехали.

– Приветствую Ассанну Молнию, - кивнул он.

– Приветствую, Главный.

Я села к столу, Фейрин остался стоять за моей спиной. Для него и места не было, да и не положено. С толпой вести дела никто не будет. Разговоры о деньгах, с глазу на глаз надо вести, или порядка не будет.

 После пары вежливых фраз, мужчина положил на стол передо мной три мешочка. Забрал их Фейрин, раскрыл один и показал мне. Я бросила беглый взгляд внутрь, не слишком удивившись содержимому и снова уставилась на Главного. Тот ни единым мускулом на лице не дрогнул.

– Я чем-то обидела тебя?

– Как ты могла такое подумать?

– Мой товар плох?

– Отличный товар! Не говори так!

– Тогда почему ты пытаешься меня обмануть?

– Почему ты так решила? Я расстроен!

По его лицу расстроен, радостен, печален ли - ничего понятно не было.