По ту сторону отражения

Я закашлялась. Наверное, это Томас виноват в том, что материальные ценности я ценю чуть меньше моральных. Кажется, это плохо?

– Бабка сделала неплохие накопления, и они мне ой как нужны. Другим родственничкам ничего не отдам, а они, собаки, уже пронюхали, что жаба Эльза пишет завещание, теперь постоянно отираются около нее. Ха, атакуют в лоб, так сказать! Идиоты!

– Нин, если Власовна напишет завещание на тебя, ты ее точно отравишь, – с опаской ответила я.

– У меня яда нет, – испугала меня она тут же, – не банальным же цианистым калием я ее травить буду?

– Нина! – возмущенно воскликнула я.

– Да ладно, ладно, – засмеялась подруга в трубку. – Травить каргу я явно не стану, но денежки ее получу. Зря, что ли, я так с Рылом мучаюсь? Знаешь, какой он?

– Какой?

– Такой, – явно не могла подобрать слов девушка, – нудный и противный.

– Да? – не поверила я. – Слушай, скажи честно, ты в него влюбилась, да?

– Балда, – огрызнулась Журавль. – Даже если, – она запнулась, – он мне импонирует, я не буду в него влюбляться – я же говорила, что у меня есть Серж и еще пара кретинов, как противоядие от Келлы. Кстати, о нем… надо с ним быть еще нежнее и добрее – старая ведьма вновь ждет нас в гости. Мне нужно отрабатывать завещание. Кстати. Как думаешь, она долго еще будет свет коптить?

– Уж не знаю, – сухо отвечала я.

– Кстати, ты так толком и не ответила, почему напилась так сильно? Какой повод-то был? Свинья по имени Максим?

– Нет. Я без повода.

– Все алкаши без повода пьют, – заявила в трубку Журавль. – Понравилось хоть пьяной быть? Весело было?

– Плохо помню. А утром голова болела жутко. – Осторожно отвечала я. – Нин, а тебе Кей нравится?

– Еще бы.

Нин, если бы ты догадывалась, как я к нему отношусь, не знаю, что бы ты со мной сделала. Зная твою злопамятность, могу сказать: очень многое. Да, Нин, я такая плохая подруга, и мне очень стыдно перед тобой. Раньше я никогда тебя не обманывала, а теперь… Я просто не хотела, чтобы ты узнала. И расстроилась. Честное слово! И я отказалась от этого парня, этого наглого бесцеремонного Кея, у которого, как оказалось, до сих пор в левой стороне груди есть что-то наподобие сердца. Он вчера жалел эту окаянную Алину, я поняла это. А еще он жалел – и я это почувствовала! – о том, что они все же не вместе. Наверное, если бы она тогда, пару лет назад, не предала его (при условии, что в том клубе был Кей, а не Антон), они бы до сих пор были счастливой парой, и он бы делал все, что Алина не попросит. Не зря Кей что-то подобное рассказывал в студии, когда мы с Нинкой вломились в нее. Мне кажется, он не может простить эту стервозную брюнетку из-за своего сверхсложного творческого характера. А может, просто из-за банальной гордости. В этом он похож на Нинку – она на его месте поступила бы так же. Наверное.

– Жаль, мы больше лично не общались, – продолжала подруга. – Он реально крут, не то, что мой синий лопух. Кей – бог. Ты знаешь, как Кей классно в музыке рулит? Во всей – и в электронике, и в металле, и в классике, прикинь, да? Умеет играть на пианино, гитаре. И за диджейским пультом может стоять! Ты представляешь?! А Рыло только барабаны мучает. И гитарку слегка. Прикинь, он меня учил играть – я чуть не сдохла. Зато все эмоции выплеснула – это кайф, – понесло подругу в разговоры, – когда по барабанам бьешь и по тарелкам стучишь – реально успокаиваешься. Хорошо выпускаешь пар и не бесишься. О, Катя, я все время говорю про Рыло, помоги мне!

– Чем? – удивилась я. А ведь она права. К месту и не к месту его упоминает.

– Не знаю. Морально помоги. Другой помощи я от тебя и не жду, – ворчливо сказала Нина.

– Тебе уже не помочь. А когда ты успела побывать у него в гостях? – полюбопытствовала я, с сожалением наблюдая, как стрелки часов неминуемо двигаются к десяти часам вечера.

– Тогда и успела.

– Как? – изумилась я, забыв про курсовую. – А ну-ка, расскажи поподробнее!

Подруга легко согласилась. Ей все же хотелось поделиться со мной эмоциями.

– Ты уехала со своим Владом, а я пошла назад. Кстати, как тебе этот мальчик? Желания встретиться еще раз нет?

– Нет, рассказывай уже! – поторопила я ее.

– В общем, я быстро тебе расскажу, ты же у нас деловая. Все курсаки давно написали, а ты в самую последнюю минуту, как и всегда…

Нинка подошла к Келле как раз в тот момент, когда он разговаривал с кем-то по телефону, повернувшись к ней спиной и пиная носком тяжелого ботинка в колесо. Ниночка, только что проводившая Катю, хищно уставилась на синеволосого. Еще с самого детства, когда человек беззащитно стоял к ней спиной, в ней просыпались какие-то игриво-садистские замашки, направленные на испуг зазевавшегося. Девушка на цыпочках, словно заправский шпион, подкралась к парню и громко хлопнула в ладони у него под одним ухом, не забыв около второго сказать: «Бу!» нежным басом.

Келла, не ожидавший от девушки такого коварства, вздрогнул, едва не выронил телефон, по которому только что закончил разговаривать, а потом молниеносно развернулся и едва не вмазал своей Королеве куда-то в район левого щедро накрашенного голубого глаза. Только быстрая реакция молодого человека спасла Ниночку от возможных увечий – его кулак остановился в сантиметре от ее испуганного и негодующего лица.

– У меня чувство дежавю, – милым голосом произнесла Нинка и тут же заорала на все близлежащие окрестности, забыв о том, что только что хотела приколоться над другом:

– Ты меня чуть не ударил! Идиот! Дерьмо ты конское! Одолжи себе мозги, в конце концов, лох конченый!

– Эээ… Фея, прости, – пробормотал озадаченно парень, который и сам испугался возможных последствий, – я не хотел.

– Ты не хотел? – вызверилась блондинка. – Но ты едва это не сделал! Мужлан! Гамадрил тупой! Ты что, только с дерева спустился, удод?

– Нет, я… у меня просто реакция такая! Мой организм думает, что на меня кто-то нападет, поэтому так ведет себя. Я же не знал, что это ты! – оправдывался барабанщик.

– А мой организм думает, что ты смертник! – взвизгнула Нинка, не привыкшая, что с ней спорят таким нахальным голосом.

– Нин, ты же первая начала! – разозлился музыкант. – Зачем подкралась ко мне, как дура?

– Я дура? – сузила глаза Ниночка и врезала Келле ногой по колену. Он едва не присел от неожиданности. Хорошо еще не схватился за больную ногу обеими руками и не запрыгал на второй, как мультяшный герой. Журавль расхохоталась.

– Я тебя убью, мерзавка! – схватил он ее за предплечье и решил потрясти, как грушу. – Ты дура, дура, ты самая кошмарная дура, которую я знаю!

– Отпусти меня немедленно, голубая шпана! – тут же потребовала девушка.

– Ты меня сегодня достала! Я на идиота похож, да? – вдруг прорвало Келлу на ревность. – Похож?! Что за козлы сегодня с тобой были, отвечай! – явно выигрывал в физической схватке парень. – Кто они тебе? Отвечай мне, детка, или ты пожалеешь!

– Да пошел ты, псина! – не собиралась отчитываться перед ним Журавль, одновременно пытаясь высвободиться, но Келла крепко ее держал.

– Прекрати вырываться, – злобно взглянул ей в глаза драммер, – все равно не получится. И давай, рассказывай мне о своих ковбоях. Или я сам все узнаю. И тогда тебе, куколка, будет плохо. Ты меня поняла, стервочка? – и он издевательски лизнул Ниночку в щеку. Она вновь едва не ударила его ногой по второму колену. Музыкант «На краю» выругался так же грязно, как и Нинка пару минут назад.

«Ух ты, я такого выражения еще не слышала!» – подумала она мимоходом. Вообще-то она не то чтобы сильно обозлилась – Нина больше играла и наблюдала за реакцией друга. Конечно, она была сильно раздражена и недовольна, но поведение Келлы ее удивляло. Он посмел ей, Ниночке Журавль, перечить и повышать на нее голос! А еще ей нравилась его ревность. В тайне девушка всегда хотела, чтобы кто-нибудь ее очень-очень сильно ревновал и умел удержать – любой ценой. Наверное, все дело было в том, что Журавль хотела чувствовать рядом с собой сильного человека, способного защитить ее, а около нее, как она всегда считала, были те, кто, напротив, слабее.