По ту сторону рифта

– Будешь мне должна, – произносит он наконец.

С трудом удерживаюсь от хохота.

– Что?

– Иначе я скажу Диксу, что ты угрожала его убить.

– Валяй.

– Ты же не хочешь, чтобы он знал.

– Да мне чихать, знает он или нет. Ты что, думаешь, он попытается убить меня в отместку? Что я потеряю его любовь?

На последнем слове я делаю акцент, растягиваю его, чтобы подчеркнуть его нелепость.

– Ты потеряешь его доверие. А вам здесь необходимо друг другу доверять.

– Угу. Доверие. Вот он, фундамент этой сраной миссии.

Шимп хранит молчание.

– Но чисто теоретически… – говорю я чуть погодя. – Допустим, я соглашусь. И что же именно я тебе буду должна?

– Услугу, – отвечает Шимп. – Которую окажешь в будущем.

Мой сын парит на фоне звезд, не подозревая, что его жизнь висит на волоске.

Мы спим. Шимп неохотно вносит поправки, корректируя мириады мелких траекторий. Я встаю по будильнику каждые пару недель, не жалея своей свечки на тот случай, если врагу вздумается выкинуть еще какой-нибудь номер; но пока что он, кажется, ведет себя прилично. DHF428 приближается к нам скачками, как в покадровой съемке, чередой бусин, нанизанных на бесконечную нить. Фабричный сектор на наших дисплеях смещается к правому борту: очистительные установки, резервуары, нанозаводы, рои фоннейманов, которые размножаются, пожирают и перерабатывают друг друга в защитные экраны и электрические схемы, буксиры и запасные детали… Отборные кроманьонские технологии расползаются по Вселенной, мутируя и выбрасывая метастазы, словно какая-то броненосная раковая опухоль.

А между ними и нами ширмой повисла переливчатая форма жизни – хрупкая, бессмертная и немыслимо чуждая, самим необыкновенным фактом своего существования низводящая все достигнутое моим видом до уровня грязи и дерьма. Я никогда не верила в богов, в абсолютное добро и зло. Только в то, что одни вещи работают, а другие нет. Все прочее – фокусы для отвода глаз, для манипуляции рабсилой вроде меня.

Конец ознакомительного фрагмента.