По ту сторону северного ветра

— Келен! В тебе дырка, а ты говоришь «ничего страшного»?

— Я уже наслушался от Авриила, Саша. Давай просто поговорим.

— Я ни о чём думать не могу. Знаешь, когда стояла на вершине холма и наблюдала, как вы мчитесь на гуанов... Их было больше, гораздо больше. Я так испугалась!

Келен поморщился от боли в плече и наклонился к Саше:

— Хочешь, открою тебе секрет?

— Хочу, — Саша вытерла тыльной стороной ладони предательскую слезу, блеснувшую на щеке.

— Ты знаешь, что у всех княжеств были свои войска, но так было не всегда. Исторически сложилось, что после Великой войны основной задачей варвинов было охранять наш мир от возможных вторжений со стороны порталов, потому что большинство из них находится на нашей территории. Именно варвины, Саша, уже сотни лет обучают войска всех остальных княжеств военному искусству. Угадай, у кого учились гуаны?

— У вас?

— Именно. Самарада обучал наш отец — князь Юнир. Воина лучше него я ещё не встречал. Разве что он передал Вадиму больше своих знаний и навыков, чем кому-либо другому.

— А вам с Сарасом?

— Если честно, мне кажется, что отец жалел нас, а Вадима доводил до изнеможения тренировками. Они вечно конфликтовали, сколько я себя помню.

— Почему?

— Причин было много, но в основном из-за нашей матери.

Саша смотрела на Келена, ожидая продолжения.

— Вадим тебе не рассказывал?

— Нет, я мало что знаю о его прошлом. Наверное, только то, как он жил после смерти Мериды.

— Её звали Анира. Я почти не помню маму. Мне было три года, а Сарас, так вообще её не знал, ему было около года, когда её не стало. Зато Вадиму было пять, и он уже осознавал, что происходило тогда. Он рассказывал нам, что родители часто ругались, а однажды мамы не стало. Отец сказал, что она умерла, и запретил о ней говорить. Когда мы стали старше и начали задавать вопросы, он быстро научил нас держать язык за зубами. Точнее нас с Сарасом научил, а Вадима нельзя было испугать кнутом и лишениями.

— То, что ты говоришь, не вяжется с образом доброго и любящего народа гипербореев. Вадим говорил, что люди всеми силами стремились быть добрее и терпимее к ближнему.

— Так и было. И для остальных людей отец был великим человеком, добрым и мудрым правителем, а для нас жестоким и требовательным отцом. Вадим прекрасно понимал, что отец что-то не договаривает, и считал, что тот убил нашу мать. Поэтому требовал сказать правду, чем сильно злил князя. От этого и ненависть, возникшая между ними. Даже когда отец умирал, то наотрез отказался говорить о маме. Я думаю, Вадима совершенно не тронула его смерть.

— Это произошло сразу после того, как Вадим потерял жену. Он был погружён в одно горе, и возможно на другое ему уже не хватило сил и эмоций.

— Ты всегда видишь в людях только хорошее и пытаешься их оправдать?

— Я не очень терпимый человек, Келен. Большую часть жизни я видела от людей только плохое. Но твой брат не машина, а живой человек, на долю которого выпало немало испытаний.

— Возможно, я соглашусь с тобой, если ты расскажешь мне, что такое машина.

Саша засмеялась:

— Расскажу, но не сегодня.

— Не сегодня. Сейчас нам нужно проститься с теми, кто пал на поле боя.

***

Они вышли на холм. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. В его угасающих лучах Саша увидела стройные ряды погребальных костров, на которых покоились тела погибших.

— С заходом солнца начнём, — раздался позади басовитый голос Грогана, князя элинов. Мужчина выглядел изнурённым. Его голова была перебинтована, а на одежде виднелись засохшие пятна крови.

На холме собиралось всё больше народа. Лучники готовились к тому, чтобы отправить зажжённые стрелы в последний путь вместе с усопшими. Всюду царила атмосфера печали и дух скорби витал в воздухе над долиной.

Вскоре к ним присоединились Лета и Сарас, но никто не проронил ни слова до самого захода солнца. Когда последние лучи осветили землю и скрылись, уступая место звёздам и влажной прохладной ночи, лучники зажгли стрелы. По команде Грогана сотни огней взмыли в небо.

Жар от погребальных костров достигал холма, но люди не спешили его покидать — они прощались со своими товарищами. Вокруг стояла тишина. В ночи был слышен только треск брёвен и шум прощального пламени.

***

— Могло быть и больше, если бы Вадим не нашёл Самарада так быстро.

— Я думала, этот трус будет где-то позади, — Лета поджала губы. Даже сейчас, когда враг был повержен, женщина испытывала острое чувство ненависти.

— А он и был. Пришлось потрудиться, что прорвать его защиту, — Сарас сидел, облокотившись на спинку стула и вертел в руках надкусанное яблоко, — ты бы хоть поела, Александра, на тебе лица нет.

Саша подняла на него усталые глаза:

— Не хочу, спасибо. Я, пожалуй, пойду.

«Хочу, чтобы Вадим жил. Хочу, чтобы Вадим жил. Хочу, чтобы Вадим жил...»

Девушка вышла из главного шатра, где расположились представители правящих династий, и побрела в сторону полевого госпиталя. В лагере было тихо. Уставшие люди спали после самого страшного дня в их жизни. В воздухе ощущался запах дыма, который остался от тлеющих погребальных костров. Небо затянуло тучами и начал накрапывать мелкий противный дождь. Вдалеке прогремел гром. Приближалась гроза.

Часть 5

1

— Мама!

— Я думала ты спишь, мой хороший.

— Нет, не сплю. Он опять кричал?

— Ничего. Ты же его знаешь, скоро успокоится.

— Ты плакала?

— Нет, ну, что ты. Закрывай глазки.

— Ты куда-то идёшь, мамочка?

— Да, но я вернусь. Обещаю.

— Не уходи.

— Пообещай мне, что позаботишься о братьях, — женщина ласково погладила ребёнка по голове.

Мальчик почувствовал неладное — он всегда знал, когда ему врут. Ребёнок прижался к матери и заплакал.

— Не надо плакать, сынок. Будь сильным. Помни, что нужно всегда слушать то, что подсказывает тебе сердце.

— Но ты же сказала, что вернёшься, — мальчик перестал плакать и посмотрел в синие глаза своей матери.

— Я вернусь. Мы снова встретимся. Рано или поздно, но я найду тебя.

Мальчик крепко держался за мать, не желая её отпускать.

— Ложись. Я буду здесь до тех пор, пока ты не уснёшь.

Ребёнок повиновался. Женщина легла рядом с ним и крепко прижала к себе. Она вдыхала тёплый запах волос своего старшего сына и держала его маленькую ручку. Мальчик сильно стиснул пальцы матери и твёрдо решил не спать до утра, думая, что так мать его не покинет. Но усталость взяла верх, и как он не боролся со сном, глазки закрылись, и ребёнок погрузился в тревожный сон.