По ту сторону сна (Игра)

Одежда восстановлению не подлежала. Пришлось облачаться в старенькие вещи, откопанные на самом дне поклажи. По счастью, я обладала поистине хомячьей запасливостью и редко что-то выбрасывала до того, как вещь пришла в полную негодность. В клетчатой рубашке и потёртых линялых джинсах я выглядела этакой "девочкой-из-прерий", для полноты образа не хватало только широкополой ковбойской шляпы и узконосых сапог.

Устроившись на брёвнышке, я принялась грызть сухари и костерить Никку за то, что она подставилась. Надеюсь ей там икается…

– Ну ты даёшь, Кимка!
– Никка недоверчиво рассматривала меня.

– Вечно у тебя все не как у нормальных хрисов. Ладно, чудо, хватай вещи и давай линять, пока Соловей не вернулся. По-моему он не обрадуется, если застанет нас. Не знаю, как ты, а я не горю желанием продолжить знакомство. Не поверишь какая гадость у этого рыжего недоноска в крови: не просто убивает, а растворяет заживо. Садист хренов!

Я благоразумно не стала напоминать вампирше, что никто ей эту "отраву" в рот силком не вливал, совсем наоборот… Надев плащ и пристроив на спине поклажу, я зашагала за Никкой. В голове настойчиво крутились слова любимой в детстве песенки:

Куда идём мы с Пятачком?Большой-большой секрет.И не расскажем мы о нём.О нет, о нет, о нет!

Шли мы, как оказалось, к ближайшей таверне. Меня сразу же покорило название: "На полпути с обрыва".

Обстановка соответствовала, что несколько уменьшило мой энтузиазм. Не знаю, как вы, а я предпочитаю пить чай с сахаром. Впрочем, заменив отвратительный несладкий чай пинтой пива, хозяйка меня задобрила.

– Капюшон-то сними, - прошипела Никка.

По привычке, я осталась в плаще. И правда, чего это я? Поднявшись, я сняла его и бросила на скамейку. Наёмник, сидевший за соседним столом, восхищённо присвистнул. Одарив наглеца многообещающим взглядом, я уселась обратно и вгрызлась в куриную лапку.

Я уже упоминала, как люблю покушать?

Спустя час я, наконец, отвалилась от стола, поглаживая набитое пузо и зевая. После еды меня, как всегда, потянуло в сон. Хорошо, что мы загодя сговорились о комнате, так что я без промедления могла улечься спать. До рассвета часа два, а потом - снова в дорогу.

Длинные алые волосы; золотые глаза с вертикальными зрачками, обрамлённые длинными ресницами; высокий лоб; белая кожа; длинные нервные пальцы; тонкие запястья. Я произвожу впечатление изнеженного придворного: птичьи косточки, тонкая кожа, отсутствие шрамов и мозолей. Кажется, что одним ударом меня можно переломить пополам.

Я ненавидел это тело, но ради того, чтобы увидеть её, чтобы поговорить с ней, вновь и вновь перешагивал через отвращение и трансформировался в вара. Я боялся, что это вошло в привычку. Смогу ли я когда-нибудь отказаться от этих вечеров в таверне? Смогу ли снять маски с нас обоих?

Смешно. Она думала, что личина может меня обмануть, что я считаю её обычным бардом. Она верила в то, что я - вар. А ещё она хотела знать обо мне всё: о жизни, о семье, о мечтах. Это было бы смешно, если бы я не понимал, для чего ей это надо. Я ведь разыгрывал из себя аристократа. Чем не кандидат в супруги? Тем более, Наследницей ей не быть, значит и к мужу требования будут не так строги.

– Хей, Рим, ты слушаешь меня?
– она наклоняется и дёргает меня за прядь волос. Вот дитя малое! Не знаю уж чем, но моя грива её покорила. Теперь она пользуется каждой возможностью, чтобы запустить в неё руки.

– Извини, Риль, о своём задумался.

– О чём таком, своём?

– Да так…

– Знаешь, - неожиданно заметила она, - а меня скоро отец от дома отлучит. Вызвал сегодня, отругал, прочитал нотацию и заявил, что если не прекращу выкидывать коленца, то лишит наследства.

Я для приличия поохал, но, по-моему, она заметила что-то.

– Считаешь, я заслуживаю?

– По-моему, девушка из хорошей семьи не должна себя вести так, как ведёшь себя ты, - осторожно заметил я, памятуя о тех неконтролируемых вспышках гнева, коими так славилась Принцесса Ярь.

– Ты прав, - сникла она.
– Только вот не понимаю я, почему не должна. Все эти правила… такие глупые. Там, в молодом мире, всё по-другому. Хотела бы я родиться там. Я бы стала певицей. Или учёным. Или актрисой. Не знаю кем. Там столько возможностей! Можно стать тем, кем захочешь, представляешь? Дитя последнего нищего может вырасти и занять важный пост. Там людей судят не по крови, а по сердцу и уму. Почему у нас не так?

– Ты преувеличиваешь. Я не бывал в том мире, но много слышал о нём. Он разный, зла и несправедливости в нём не меньше, чем здесь. Просто это другое зло и другая несправедливость. Идеальных миров не бывает, "рай" - утопия, ты должна помнить это из курса обучения, если, конечно, его прошла. Тот мир молод, наш был таким же когда-то. Но мы пришли к тому, к чему пришли. Тот мир тоже изменится, возможно, станет таким, как наш, или даже хуже. Таков путь всех миров.

– Ты говоришь прямо как один из моих учителей… - Она засмеялась и плавно сменила тему, начав рассказывать о поэзии молодого мира, которую так любила. Хорошо, что языки молодого мира можно было выучить, заплатив любому магу.

Эх, девочка. Знала бы ты, кому раскрываешь свои мечты. Тому, кто однажды выступит против тебя. Ты мне нравишься, ты могла бы быть великой, ибо чувствуешь жажду мира, но в тебе нет той трезвой жестокости, что необходима каждому правителю.

Ты не сможешь убить. Я давно научился читать души. В тебе этого нет. Ты не сможешь перешагнуть через себя и отнять жизнь.

Если бы могла - завтра же была введена в наследство и приняла титул Наследницы. Я бы позаботился об этом.

– Кимка, Кимка, ну давай же, просыпайся!
– Никка похлопала меня по плечу. Я вяло отмахнулась и перевернулась на другой бок, спиной к нарушительнице моего покоя.
– Кимка, там Ночная Певица и этот… Люцик! Что делать будем, они ж нас…