По ту сторону снов

– Я знаю, – тихо сказала Кайсандра.

Техника принуждения одновременно очаровывала и отталкивала ее. В ту темную дождливую ночь вся семья и организация Мамаши Улвен превратились в беспрекословных помощников Найджела. Они говорили как раньше, двигались как раньше, но теперь он владел ими так же безоговорочно, будто они были выводком модов. Они даже соперничали между собой, кто лучше и быстрее всех выполнит его приказ.

Это вгоняло Кайсандру в дрожь. Мадлен, в прошлом бордель-маман отеля «Хевлин», служила ее горничной в поездке, но Кайсандра старалась разговаривать с ней поменьше. Она боялась не сдержаться однажды и ляпнуть: «Разве ты не помнишь, кем ты была? Не помнишь, что ты и Мамаша собирались сделать со мной?» Ох, как бы ее слова не оказались сильнее заклинания Найджела!

– Тебя это не беспокоит? – спросила она.

– Что именно?

– Никто на Бьенвенидо еще не вылечивал зависимость от нарника. Людям может показаться подозрительным, что моя мать избавилась от своей проблемы.

– В Адеоне есть квалифицированные психологи?

Кайсандра смущенно отхлебнула свой «шпритцер».

– Ладно, умник, твоя взяла.

– Я уверен, людям случалось изменить свою жизнь и здесь. Если человек достаточно решителен, он может добиться многого. Поддержка семьи тоже много значит. И я готов поспорить, что у богатых людей есть специальные санатории, куда приезжают молодые люди с определенными проблемами…

– Прекрасно! Уракус, ты все всегда знаешь. Я поняла. Я только хочу сказать, что для Адеона это редкость.

Он откинулся на спинку дивана с задумчивым видом.

– Спасибо, что думаешь о таких вещах. Но не переживай из-за матери. Если кто-нибудь начнет задавать вопросы, Димитрий отвлечет их от этой темы. Честно говоря, меня больше беспокоит Налоговая служба.

– Что?

– Налоговая служба. Даже Кафка позавидовал бы масштабу здания, которое мы сегодня видели. И у них есть региональные отделения, надо полагать. Возможно, я тратил деньги слишком свободно. – Он улыбнулся своим мыслям. – Вот как они в конце концов взяли Аль Капоне. Налоги!

– Перестань говорить слова, которых я не понимаю! Сколько можно?

– Извини. Видишь ли, жители Адеона с удовольствием приняли меня как приезжего богача, особенно те, кто получил от меня много прекрасных поддельных монет. Всем в городе понятно, откуда они взялись – я транжирю семейные деньги. Но когда за дело возьмется Налоговая служба, чиновники захотят в точности выяснить, откуда взялись эти деньги. А я не фигурирую в их записях.

– Применишь принуждение к налоговому инспектору. Легко и просто.

– Да. Но нет. Нужно внести изменения в стратегию.

– Что это значит?

– Я несколько недооценил ваше общество. Чтобы это исправить, мне нужен рычаг воздействия здесь, в Варлане.

– Какой еще рычаг воздействия?

– Я оставлю одного из АНС-дроидов жить здесь. Обзавестись знакомствами.

– Чем он будет заниматься?

– Для начала я хотел бы выяснить, что находится внутри дворца. Если сохранились останки корабельной сети, мы сможем получить доступ к летным журналам. Маловероятно после трех тысяч лет, но вдруг повезет. Еще полезно будет организовать несколько чиновников Налоговой службы – пусть работают на меня. И всегда хорошо иметь контакты в политических кругах…

– Это только для начала?!

– Ага.

– Джу! Что же будет дальше?

– Все, что понадобится. В этом весь смысл стратегии.

Эта версия его личности была странной. Не сказать – неприятной, но определенно отличной от него самого. Найджел понимал, что только его собственные мысли движутся в мозгу АНС-дроида, представляющем собой биоконструкт. Встроенные гея-частицы по-прежнему связывали АНС-дроида с его исходной личностью – с Найджелом, который вместе с Кайсандрой поднимался по лестнице в гостиничный номер. Такая же связь существовала между ним и вторым АНС-дроидом, жившим в комнате для прислуги вместе с Мадлен и Расселом. Проблема заключалась не в личности. Трудности вызывало отсутствие эмоционального отклика. Хотя мозг-биоконструкт превосходно копировал индивидуальную картину нейронных связей Найджела, он был не способен к спонтанным эмоциям. Он мог только проанализировать ситуацию и экстраполировать то, какие чувства ему следует испытывать. Мозг-биоконструкт обладал достаточной скоростью, а вспомогательные процедуры – достаточной активностью, чтобы АНС-дроид проявлял соответствующие случаю эмоции без малейшей задержки. Ирония судьбы! Отсутствие эмоций вообще не вызывало эмоций у самого АНС-дроида; он только знал: настоящая версия его личности обеспокоилась бы.

Существовала также проблема восприятия его экстравзглядом. Без панциря (который искусственный мозг отлично генерировал) любой человек на Бьенвенидо почувствовал бы, что его мысли не такие, неправильные. В лучшем случае его сочли бы психопатом, бесчувственным и холодным, отстраненным от людей. Но, скорее всего, его приняли бы за паданца. Впрочем, поскольку АНС-дроиды не спят, его невозможно было застать без панциря. Одна из вспомогательных процедур непрестанно поддерживала прочный панцирь АНС-дроида.

Он не сомневался в успехе: он легко сойдет за человека здесь, в большом городе. Разумеется, Кайсандра не понимала, что все АНС-дроиды – копии личности Найджела. Только эмоциональные реакции каждого из них слегка изменены – довольно несложная процедура, позволившая им казаться разными, очевидно отличаться друг от друга. Но Кайсандра была молода и наивна. Самостоятельная жизнь в Варлане станет настоящим испытанием.

Когда Найджел и Кайсандра пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам (Кайсандра, конечно же, затребовала себе огромную кровать в главной спальне), он вошел в бар-ресторан «Решиды». Время приближалось к полуночи, бар был полон, и большинство ниш занято. Он сел на табурет у барной стойки, выбрав средний из трех незанятых.

– Мне «дирантио», – сказал он бармену.

Крепкий напиток со вкусом миндаля, он нравился его исходной личности. Для АНС-дроида вкус не имел значения, а его тело не метаболизировало алкоголь, но надо произнести это так, как будто он заказывает напиток, который доставит ему удовольствие.

– Со льдом, сэр? – спросил бармен.

– Да, пожалуйста.

Послышался характерный шорох шелка, когда она села на высокий табурет рядом с ним. Он повернулся взглянуть на нее. Добавилась свежая тушь. Он задался вопросом, плакала ли она, побитая своим сутенером в нише за то, что предыдущий клиент сорвался с крючка.

– Куда запропал этот бармен? – спросила она, вроде бы сама себя, но так, чтобы он услышал.

– Пошел принести мне льда. Скоро вернется.

– Как кстати. Предпочитаю охлажденные напитки.

– Правда? А что тебе нравится?

– Мне? Ну, в основном белое вино. Иногда джин с содовой. Когда у меня есть на то настроение.

– Я хотел бы угостить тебя выпивкой.

Она оценивающе глянула на него.

– А ты можешь себе это позволить? Выглядишь довольно молодо.

– Я только сегодня приехал в Варлан. Своего рода традиция для мужчин в нашей семье. У нас принято провести пару лет в университете, погулять на вечеринках, завести друзей, ну и, может, даже послушать лекцию-другую, прежде чем придется вернуться домой, чтобы управлять имениями, как поступали все скучные предки с самого момента Высадки.

– Ах вот как? И откуда ты родом?

– Из Касселя. Бывала там?

– Нет.

– Ну, может, когда-нибудь побываешь. С удовольствием приглашу тебя в гости.

– Если твое предложение еще в силе, я бы рискнула выпить джина с содовой.

– Повезло, что я застал тебя в правильном настроении, э-э…

– Бетаньева.

– Рад знакомству, Бетаньева. Меня зовут Кулен.

4

Из Варлана путешественники отправились на экспрессе в Портлинн, который находился в конце Великой центральной линии, на расстоянии в три тысячи миль – это если прямо, как летит манта-ястреб. Но дорога сначала направилась на север до Адиса, затем обогнула горы Гвельп, разрезая континент Ламарн пополам. К тому времени, когда они наконец добрались до Портлинна, поезд проделал уже почти четыре тысячи миль, проведя в пути четыре дня и сделав двадцать остановок.