По ту сторону Тьмы. Где-то здесь...

Да, Вударду удалось ненадолго отвлечься на данный «взрыв», но только ненадолго. Поскольку никто так и не пришёл, и не стал успокаивать ночующих в обезьяннике правонарушителей. Да и свет в самом здании даже не начал мигать. В соседней общей камере кто-то из проснувшихся, задал лишь парочку удивлённых вопросов другому проснувшемуся соседу, на чём всё для них и закончилось.

Наверное, один только Кен встал с лавки и прошёлся к решётчатой двери своего одиночного изолятора, выглянув в коридор и проверив работу видеокамер под потолком. Значит, внутренняя система безопасности была не задета. Всё работало исправно, как и до этого, и даже не пережило хотя бы лёгкого и временного сбоя.

После чего Кен снова вернулся к лавке, усевшись на её край и в этот раз обхватив голову ладонями в более ссутуленной позе. Всего через несколько секунд его снова начало бить нервной дрожью. Вернее даже колотить, из-за чего заметно опять стали тряслись коленки и едва не отбивать чечёткой каблуки военных берцов об пол.

«Боже… Умоляю… Ну скажи хоть что-нибудь! Подай хоть какой долбанный знак… Ты же можешь… Я знаю. Можешь… И всегда могла…»

Но к общему и на хрен всё добивающему ужасу в голове было тихо. Мертвенно тихо.

Ничего. Абсолютно ничего. Будто кто-то там и вправду отключил всю операционную систему, а не поставил её на перезагрузку.

Вот только верить в это не хотелось. До последнего. Пока ещё трепыхалась в последних конвульсиях эта дурацкая надежда. Ебану..я на всю голову надежда, которую хлебом не корми, дай только воткнуть в твой мозг парочку «живительных» электродов и пустить по ним ток из бредовых ложных предположений, не соответствующих истинной реальности.

«Ты же сам видел, что её сердце работало! Ты сумел его запустить, Кен! Сумел! Так что хватит биться головой об стенку в ожидании смертельного для тебя приговора. Она жива! Она должна быть жива, несмотря ни на что! Она же сама тебе обещала и клялась – пока жизнь не разлучит вас. Жизнь, а не смерть, Кен!»

Но это же была грёбаная шутка! И он не собирался отдавать её смерти. Не сегодня. Не сейчас… и не так.

«А кто тебя будет спрашивать, Кен?»

Что?.. Кто это?..

Нет, он не услышал, а именно почувствовал чьё-то приближение. Чью-то тёмную тень. Очень тёмную и очень опасную.

Нечто подобное он уже успел испытать там… На месте аварии, когда делал искусственное дыхание и массаж сердца Мие, когда орал на неё и запрещал ей умирать.

Только в этот раз ощущения были немного иными, даже странными. Не то, чтобы пугающими, но вымораживающими точно. Вернее, парализующими изнутри. Из-за чего пальцы непроизвольно сами начинали сжиматься в кулаки, а нервы натягиваться до такой степени, что едва не лопались вместе с перенапрягшимися мышцами. Будто и вправду бесконтрольная судорога или сильнейший мышечный спазм.

– Всё-таки не смог удержаться от соблазна, да, Хардинг? И кого ж ты нашёл тут такого наивного, кого сумел подкупить за тридцать шекелей? – он не сразу поднял головы и не сразу потянулся взглядом к решётчатым дверям, за которыми маячила та самая тень, но пока ещё не выползала на свет своим уродливым чернильным пятном. – Хотя можешь не говорить. Такие, как ты, в любую щель пролезут без мыла.

– Странно. Мне-то казалось, что самое первое, о чём ты меня спросишь, так это о Мие.

Вообще-то Хардинг прав. Кен действительно хотел спросить о Мие, как и кого-либо другого в этом месте, кто появился бы сейчас на месте её муженька-психопата. Но его вовремя переклинило… особенно от странных ощущений, которые он впервые испытал при близости Николаса. Совершенно новых и ни на что не похожих. Будто Хардинг и вправду притащил с собой что-то (или кого-то) ещё… Ещё одну тень? Более жуткую и омерзительную, чем у него у самого?

– Можно подумать, ты пришёл сюда говорить о ком-то другом. Ты же здесь только поэтому, да? Только из-за неё. Других причин для тебя не существует. Ты бы и рад не знать о моём существовании, но не вышло. Я всё-таки просочился в твою идеальную семейную жизнь и уничтожил её до самого основания.

– Кто его знает, может и не о ней. – Ник всё-таки вышел из-за «угла», явив себя глазам Вударда во всей своей, так называемой, совершенной красе. Может только лишь слегка потрёпанного и дико уставшего. Только взгляд его таковым не выглядел. Кажется, у таких, как он, монстров, глаза никогда не меняются. Они всегда пытаются забраться в твою голову и отыскать там самые слабые и уязвимые места, чтобы ужалить в них и впрыснуть свой смертельный яд вдобавок к тому, что уже тебя изъедает и медленно-медленно убивает прямо сейчас, в эти самые мгновения.

– Она жива? – Кен не сдержался. Вернее, вопрос сам слетел с его языка, а он попросту не смог его вовремя удержать. Да и стоило теперь так напрягаться? Перед кем, спрашивается?

Хотя голос опять предательских охрип, дрогнул и чуть было вовсе не пропал.

Ответная усмешка или даже болезненный оскал Хардинга Вударду не понравился от слова совсем. Поскольку он ещё не видел Николаса таким… С таким почерневшим и едва ли присутствующим в этом мире взглядом чокнутого психопата.

– Значит, всё-таки ты переживаешь и изводишься от полного неведенья, да? Скорее даже сходишь с ума.

– Ты можешь просто ответить на этот грёбаный вопрос, Хардинг? Или для тебя дажеэтосложно?

– А ты как думаешь, Кен? – Ник просунул обе руки меж стальных прутьев дверной решётки и демонстративно облокотился о центральную перекладину, одновременно приблизив искажённое пятнами света из коридора и густыми тенями из одиночной камеры лицо к центральному окошку. Казалось, за всё это время он даже ни разу не моргнул, продолжая сверлить извечного соперника и заклятого врага почти бесчувственным взглядом безжалостного убийцы. Или точнее самой смерти, принявшего его человеческое обличье.

– Мне казалось, ты должен чувствовать такие вещи. Должен как-то видеть или осознавать, что с ней. Что ты сейчас чувствуешь? Она жива, Кен. Ты это ощущаешь?

Вудард порывисто выдохнул, будто вытолкнул из лёгких застрявшую там пробку или комок невыносимой боли. Правда, легче от этого не стало, если не наоборот. Словно это была и не пробка, а огромный осколок, обнаживший очередную смертельную рану, из которой тут же хлынула наружу артериальная кровь. Всего несколько секунд, и она заполнит его лёгкие, и он наконец-то захлёбнётся?..

– А ты можешь не придуряться, Хардинг? – Кен процедил свой вопрос сквозь сжатые зубы, как если бы говорил через невыносимую физическую боль.

– А с чего ты взял, что я над тобой стебусь, Вудард? После всего, что ты натворил и наворотил. Или ты реально думал, что я просто закрою глаза на случившееся и забуду? Серьёзно? Ты украл, а потом убил мою жену. Как, по-твоему, после такого я должен к тебе относиться?

Кен даже вскинулся, выпрямляя спину и опуская руки, но продолжая смотреть на ночного посетителя, как на законченного психопата и главного виновника творящегося сейчас с ними кошмара.

– Что ты такое несёшь, Хардинг? Или ты уже в конец повредился рассудком от своей ничтожности и полного бессилия?

– Несу, Вудард? Значит, я всё это несу, да? И ничего такого ты до этого не делал? Не соблазнял мою жену, не уводил её из нашей семьи… а потом не убил по дороге в Канаду.

– Прекрати это, Хардинг. Пока ещё по-хорошему тебя прошу. Прекрати. А лучше вообще исчезни с моих глаз и из моей жизни.

– Ты мне что, угрожаешь, Вудард? – Ник снова оскалился без должного веселья, продолжая демонстрировать своё полное лидерство в сложившейся ситуации и, конечно же, не проявляя ни капли страха перед серьёзным противником. Смертельно опасным противником.