По ту сторону тьмы

Он как-то очень по-человечески развел руками.

— Удовольствие, — со слабой улыбкой повторила Шеррис.

— Интеллектуальное, — уточнил Ферил.

Она покачала головой, изучая мерцающую листву под ногами.

— Так мне идти в разведку? — спросил андроид. — К оконечности фиорда?

— Пока не надо, — ответила Шеррис. Она обернулась, чтобы взглянуть на бледные, полупрозрачные очертания костра, тлевшего в лесу метрах в тридцати от них. — Лучше постойте на страже этой ночью, если вас не затруднит.

— Конечно, нет. — Ферил вновь оглядел залив. — Вы беспокоитесь, что у них может оказаться еще одна лодка и они попытаются снова атаковать?

— Точно. — Шеррис улыбнулась. — Вы стали говорить сосем как один из членов нашей команды. — Она негромко рассмеялась. — Ну, почти совсем…

Ферил слегка отодвинулся.

— Спасибо. — Он кивнул на вершину склона. — Буду вести наблюдение оттуда, чтобы видеть и фиорд, и близлежащие окрестности.

Они направились к обрыву. Выбрав подходящую точку для наблюдения, андроид повернулся и опустился на корточки.

— Вот они.

Шеррис посмотрела. На противоположном берегу залива горели два костра — крошечные ярко-желтые пятнышки, мерцающие в бархатистой темноте. Шеррис сняла инфравизор. Костры не исчезли.

— Они прошли больше, чем мы. — Она вновь надела очки.

— Километра на три, — сказал Ферил.

Шеррис хмыкнула.

— У нас еще осталась одна ракета с тепловой наводкой, можно преподнести им неожиданный ночной сюрприз.

— Разумеется, — ответил Ферил. — Хотя костры могут оказаться ложной мишенью.

Шеррис посмотрела на далекие огоньки.

— А сколько им осталось идти до конца залива?

— Сто девять километров. И на пути им встретятся два небольших фиорда.

— Не исключено, что у них есть еще одна лодка.

— Да. Они могут использовать ее для переправы, чтобы не нарваться на пулемет.

Шеррис зевнула.

— Ну, ладно. Что касается меня, то я ложусь спать.

Она посмотрела в ложбину, где стояла, важно раздувшись, маленькая палатка. Палатка была двухместной, а в случае необходимости вмещала и троих. Но сойти за четырехместную, она могла только для очень близких друзей.

— Да, вам же, наверно, понадобится оружие на время ночной вахты.

— Думаю, что не понадобится. — Ферил еще раз посмотрел на нее. Она опять зевнула. — Спокойной ночи, леди Шеррис, — произнес он официальным тоном.

— Спокойной ночи.

Синудж сидел в горящем грузовике и как-то зловеще вздыхал. По-видимому, пламя и взрывы не причиняли ему ни малейшего вреда. Он баюкал в руках нечто завернутое в шаль — одну из фамильных шалей ее семьи. Ее тоже заворачивали в такую, когда она была ребенком, и маму, и бабушку… Шеррис удивилась, как шаль попала к Синуджу, а потом забеспокоилась, что огонь может опалить ребенка.

Она окликнула Синуджа, но тот, казалось, не слышал.

Тогда Шеррис попыталась обойти горящую машину, чтобы увидеть лицо малыша, но Синудж отвернулся от нее и нагнулся, прикрывая его всем телом.

Шеррис чем-то швырнула в него, но брошенный предмет пролетел над его головой. Синудж в ярости повернулся к ней и бросил ей прямо в лицо то, что было завернуто в шаль. Она протянула руки, чтобы поймать ребенка; шаль на лету размоталась и упала в огонь. В руках у Шеррис оказался Ленивый Убийца.

Шаль ярко вспыхнула и поднялась в воздух. Шеррис с ужасом смотрела, как она исчезает в небе, словно потревоженная птица.

Тихо напевая, Шеррис принялась убаюкивать Лентяя.

Она проснулась. В палатке было душно, пахло потом. Запах отталкивал и успокаивал одновременно. Шеррис села. Сон окончательно развеялся. Тело одеревенело; прежде казавшаяся мягкой, земля превратилась в скопище булыжников, корней и тому подобных острых предметов, которые впивались в тело, как ни поворачивайся. Она дремала, то и дело просыпаясь, ворочаясь с боку на бок и беспокоя остальных (которые точно так же будили ее). К тому же Шеррис лежала с краю и порядком продрогла, а одеяло с нее давно стащили. Впредь надо будет класть с краю парней, подумала она. Залепленная пластырем рана на руке болезненно ныла и пульсировала.

Шеррис перелезла через остальных и выглянула наружу, в обжигающий холод раннего утра. В вершинах деревьев шумел ветер. Шеррис со стоном потянулась. Хотелось есть.

Ферил увидел ее с обрыва и помахал рукой.

Она сняла с руки пластырь и выдавила на рану еще немного антисептика. Аптечка пустела как-то слишком быстро.

Понадобилось уйма времени на то, чтобы разбудить остальных и заставить собраться. Шеррис овладела удручающая уверенность, что солипсисты, несмотря на всю свою эксцентричность в делах военных, встали с рассветом и вышли в путь задолго до них, распевая боевые песни и стуча в барабаны.

Наконец они свернули лагерь и вновь побрели по лесу, слушая вой ветра над головой. В желудках урчало. На завтрак каждому досталось по полбрикета. Медикаментов было немного, зато оставались снаряды.

Залив подернулся рябью. Белые барашки мелькали в просветах между темными ветвями.

Они шли весь день. Через час начался дождь; мелкие капли проникали сквозь листву над головой. Миц хотел остановиться и переждать дождь, но его никто не поддержал. Они по очереди следили за противоположным берегом, но так ничего и не заметили. Несколько раз высоко в ветвях мелькали птицы, а из подлеска время от времени раздавался торопливый шорох. Но крупных животных не появлялось.

На обед каждый опять съел по половине брикета, запивая еду ледяной водой из ручья. Пить пришлось из сложенных горстью ладоней; пальцы Шеррис онемели после первого же глотка, а допив, она ощутила не утоление жажды, а лишь пульсирующую боль в раненой руке.

Андроид терпеливо ждал у ручья, Зефла спустилась к берегу, Длоан исчез в зарослях, а Миц сидел на поваленной коряге, с ворчанием развязывая ботинки.

Шеррис села рядом с андроидом. Ноги гудели.

— Сколько мы уже прошли, Ферил?

— Семнадцать километров.

— Осталось еще семьдесят два, — устало сказала она. — Мы движемся слишком медленно. За сколько часов вы сможете дойти туда и обратно?

— Примерно за шестнадцать часов, — ответил андроид.

Она сидела на берегу — голодная, немытая и нечесаная. Ноги ныли, голова чесалась, а рана на руке дергалась точно больной зуб. Андроид же, казалось, совершенно не изменился, оставаясь все таким же изящным и мощным, хрупким и выносливым одновременно. Разве что к металлическим подошвам прилипло несколько хвоинок.