По ту сторону тьмы

– Он так быстро ответил? – решив пропустить колкость мимо ушей, спросил блондин.

– Да, письмо пришло утром, во вторник, как раз, когда у нас был урок с Хагридом. Потому, наверное, директор и был столь мягок и приостановил свою агитацию в пользу красно-золотых. Я дышу свободно, и у меня чуть больше месяца. Ты узнал то, о чем я тебя просил?

– Да, я говорил с крестным на днях. Он согласился с тобой встретиться, даже не назначая отработок.

– Когда? – перебил мальчика Оуэн.

– На следующей неделе. В пятницу, за два часа до отбоя.

– В пятницу так в пятницу. Думаю, я смогу нормально добраться до подземелий. Идти в его кабинет?

– Да, ты знаешь, где он находится?

– От кабинета зельеварения второй коридор налево. А вот какая точно дверь, не знаю.

– Четвертая, с барельефом змеи на ручке, – ответил, поднимаясь, Драко, – мне пора, скоро должен прийти Филч, не хочу ему попадаться.

– Хорошо. Спасибо за помощь.

– Обращайся. Думаю, Филч будет орать, ты практически ничего не сделал, – мальчик окинул взглядом зал наград и поежился, он не хотел бы оказаться на месте Оуэна.

– Это уже мои заботы, поторопись, – ответил Блэквуд, и, услышав, как с тихим скрипом закрылась дверь, поднял руки, потоки магии устремились к кубкам и медалям. Через пару минут все блестело чистотой.

Давайте ненадолго оставим нашего героя в сумраке вечернего замка и вернёмся немного назад. А именно в то злосчастное утро вторника, когда под своды Большого зала влетел смольно-черный ворон с письмом, составленным Азазелло.

Завтрак проходил мирно и тихо, сонные ученики лениво жевали тосты, мало обращая внимание на то, что происходит вокруг. Первым ворона, конечно же, заметили Слизеринцы, но вида не подали, а лишь краем глаза следили, куда полетит птица. Описав малый круг, ворон приземлился на преподавательский стол, как раз напротив директора.

– Какой необычный почтальон, – добродушно произнёс Директор, протягивая руки к птице.

– Альбус, от кого это письмо? – не сдержав любопытства, поинтересовалась МакГонагалл.

– Не знаю, дорогая Минерва, но думаю, что в ближайшее время это выяснится, – произнёс Директор отвязав свиток плотного пергамента с темной восковой печатью. Птица громко каркнула, будто бы оскорбившись замечанием мужчины, и улетела, напоследок задев крылом колпак волшебника. Дамблдор внимательно всмотрелся в изображение на печати – раскидистый дуб и ворон. – Мне не знаком этот герб. Но, думаю, содержимое письма прольет свет на эту тайну.

В этот момент, как бы между прочем, профессор Снейп, сидящий по левую руку от Директора, произнёс:

– Не думаю, что это можно назвать тайной, Директор. Это печать рода Блэквудов. У мальчишки эта картинка на каждой тетради нарисована.

– Вы уверены, Северус? – спросила профессор МакГонагалл

– Безусловно, если бы вы, дорогая Минерва, были более внимательны, то тоже заметили бы это изображение на вещах мистера Блэквуда. Прошу меня простить, – с этими словами мужчина поднялся и покинул зал.

– Да как он…

– Минерва, дорогая, не стоит злиться, ты же знаешь Северуса, – успокаивающе произнёс Директор. – Наверное, и я пойду, дела, дела.

Уже в своём кабинете, за закрытой дверью Дамблдор сломал печать и развернул письмо, от которого веяло магией, сильной и древней. Когда он разворачивал свиток, руки мужчины подрагивали от напряжения и непонятной тревоги, которое росло с каждой минутой.

« Долголетия и процветания почтенному чародею!

Давече отпрыск рода моего, Оуэн Гарольд Блэквуд, письмом уведомил меня о ситуации, сложившейся в школе, куда отправлен был он на обучение. Признаться, письмо то оставило меня в недоумении и негодовании. Уважаемый Директор, пусть Оуэн ещё дитя, но это не говорит о его глупости и слабости. Мне известно об инциденте, случившемся в Большом зале школы, как и о вашем желании перевести Оуэна на другой факультет. Но я настоятельно рекомендую Вам дать мальчику время спокойно подумать, хотя бы до Хэллоуина. Пусть он сам примет решение о переводе, и коли будет согласен, я настаиваю на перераспределении магическим артефактом – «шляпой», во избежание дальнейших разногласий.

В следующий раз, коли будут случаи столь же серьёзные, прошу уведомить меня непременно. Ибо дитя рода у нас единственное и любимое, не хотелось бы думать, что его считают сиротой и полагают, будто за плечом его никто не стоит.

С уважением, глава рода Блэквуд, Теодор Воланд».

Дамблдор дочитывал последние строчки короткого письма с сильным волнением. От этих, казалось, совершенно простых слов веяло силой и угрозой. В паре замысловатых предложений был глубокий смысл. И Директор, в силу своих лет и склада ума, мог прочесть истинное послание меж строк. И оно его не радовало. За мальчишкой стояла семья, которая мешала планам Директора. Налив себе очередную чашку чая и взяв из вазочки мармеладного червяка, великий светлый чародей погрузился в мрачное раздумье. Следовало разработать план, новый план влияния на мальчишку. Необходимо было действовать тонко и не напрямую. Директор, допив вторую чашку чая, достал маленький лист пергамента и, написав несколько строчек, позвал домовика, который с большой радостью согласился предать послание.

Прошло не более получаса, когда раздался стук и с тихим скрипом дверь директорского кабинета открыл профессор зельеварения.

– Вызывали, Директор, – профессор Снейп прикрыл дверь и прошел в середину кабинета.

– Да, Северус. Присаживайся, мальчик мой, у меня к тебе серьёзный разговор, – Дамблдор лучезарно улыбнулся и предложил своему «мальчику» чая, на что последний ответил лишь скривившейся физиономией и коротким – нет, спасибо.

– То, что вы хотели со мной обсудить, как-то связано с мистером Блэквудом? – Снейп уселся в кресло напротив Директора.

– Ты проницателен, Северус, впрочем, как и всегда. Да, это касается Гарри.

– Мне казалось, что мистер Блэквуд не признает этого имени?

– Как мандрагору не называй, она все равно останется мандрагорой. Гарри ещё ребенок, он пока не понимает, кто он, бедный мальчик, – Директор смахнул притворные слезы и скрылся за донышком чашки, делая очередной глоток.

– Ну да, конечно, – саркастично произнёс зельевар, не веря в спектакль старика. – И что вы хотите от меня?

– Самую малость, Северус, самую малость. Ты должен установить с мальчиком контакт и мягко подтолкнуть его к мысли о смене факультета, Рейвенкло не подходит ему, а также, что он для волшебного мира много больше, чем просто мальчик.

– Почему я? – Снейп скрыл своё удивление за маской надменного безразличия, – Минерва справится с этим куда лучше, вы же знаете, что студенты не питают ко мне особой симпатии.

– Профессор МакГонагалл, безусловно, смогла бы справиться с этим маленьким поручением, но…

– Но? – повторил зельевар, не понимая, к чему клонит Директор.

– … но она, боюсь, не сможет найти верный подход к Гарри, мальчик выращен аристократами, а ты сам понимаешь, что это значит. Тут нужно действовать куда более тонко.

– И вы считаете, что я с этим справлюсь? – мужчина скептически посмотрел на старого мага.

– Конечно, мальчик мой, ты справишься, у тебя есть необходимый опыт! – уверенно ответил Даблдор.

– Минерва намного дольше меня преподает, – попытался протестовать зельевар.

– Но ты глава Слизерина, а там почти все отпрыски аристократов, – мягко улыбнулся старик, блеснув очками-половинками.

– Ну, допустим, – с раздражением произнёс Снейп, – я установлю этот ваш «контакт» и, возможно, натолкну мальчишку на мысль о смене факультета. И что дальше? Вдалбливать ему всю ту чушь, что расходится по волшебному миру страшными сказками о светлом герое? Директор, если его и правда воспитывали аристократы, то он знаком с этими россказнями, и пытаться переубедить его глупо.