По ту сторону войны

empty-line/>

Привстала и гляделась: много огня, крики и слезы. Я бежала туда, в надежде, что кто-то выжил, все внутри сжималось, я останавливалась от ужаса, который сковывал. Марию Семеновну, преподавателя по литературе, придавило деталью, нога была вся в крови, истерзана. Я звала на помощь, но люди в хаосе бежали кто куда и никому не было дела до умирающей женщины. Подошел мужчина и помог мне приподнять железяку, ногу освободили. До сих пор горел участок дороги и где-то в самолете слышались небольшие взрывы.

Я не смогла больше находится там и побежала домой, когда удостоверилась, что все в безопасности и к месту происшествия мчится мед.персонал.

Дома двери полностью открыты. Сестру нашла на летней кухне.

– Наташка!
– Я подошла к сестре, она обернулась вся в слезах и дала мне пощечину. От неожиданности я пошатнулась, дотронувшись к горящей щеке я спросила:

– За что..

– Я тебе говорила? Не ходи так далеко! Нельзя, опасно это!
– ее трясло от страха и рыданий.

Она все еще плакала, затем обняла меня и поцеловала в макушку. Я только сейчас осознала увиденное, этот шум мотора, я была так близко, и, казалось, чувствовала на себе огонь и боль. Я увидела человеческое горе и столько крови. А эти глаза, полные благодарности за спасение у преподавательницы.

– Страшно мне, Соня, очень страшно жить в таком мире. Страшно..Я не выдержу, закрою глаза, а там огонь, открою, и тишина.

– Я письмо принесла, от Сережи.
– Хоть как-то попыталась утешить сестру.

Она мигом утерла слезы. Поднесла к окну листок и улыбнулась, пробегая взглядом по корявым строчкам.

"Наташенька, со мной все хорошо, не переживай и вытри слезы, которые текут сейчас по щекам. Я не пропаду, я же обещал. Помнишь, ты говорила, что я слабенький и вообще как мужик не гожусь, так вот, гордись мной, я сегодня двух врагов из автомата убил, не бойся, так было нужно, или они меня, или я их. Теперь ты просто обязана меня поцеловать. Тут страшно и холодно, хоть и лето на улице. Холодно от убийств и крови,холодно от понимания, как ничтожна человеческая жизнь. Наташенька, поцелуй Сонечку и маму, ждите своих победителей" .

Я расплакалась. От увиденного и услышанного, от того, что застала такие времена. Сережа убил человека, отнял у кого-то жизнь, чтобы самому не оказаться присыпанным могильной землей. Мимо пронеслась скорая, а за ней и пожарная машина. Внутри все похолодело. "Ждите своих победителей"..а сколько человек умрет прежде, чем победители найдутся?

– Наташа, почему так все плохо?
– Сестра вытирала письмо от слез.
– Я видела, как посреди улицы, вот так просто обрушился самолет. Ты представляешь? Обрушился на землю, просто на жилую площадь.

– Никогда больше не ходи туда, никогда.
– Строго приказала она мне.

Весь день я провела рядом со своими собаками, смотрела на небо, боялась опять увидеть нечто горящее, нечто страшное, несущее огонь и смерть. Мои собаки пытались хоть как-то пытались утешить, клали головы на мои колени, и смотрели с ужасной болью в глазах, будто знали что-то страшное, пытались скрыть от меня все несчастья. Пошел мелкий дождь, он был теплым, просто прибивал к земле пыль. Но я все еще сидела на крылечке.

– Горе!
– кричал тот мужчина из столба, а я и не заметила, что он там находится.

– Какое горе?
– собаки насторожились, а я подошла ближе и посмотрела в ту же сторону, что и он.

– Немцы в город идут!
– Он ловко соскочил со столба, и помчался по улице и словно полоумный орал.

– Не ври, немцы далеко!
– Крикнула какая-то женщина. Я невольно начала догонять его, приказав собакам остаться.

– А если и придут, то что случится? Мы же мирное население, зачем им сюда, солдатов ведь нет?
– На меня странно посмотрели горожане.

Та самая женщина подошла ко мне вплотную и взяла клок моих волос.

– Нас не тронут, возможно, а тебя..- Она резко замолчала.

Остальные закивали головой, я все еще не понимала, оттащив черные, словно смоль, волосы из ее рук. Я не стала их дослушивать их разговоры. Нужно идти обратно в дом, мужчина же тем временем заглядывал в каждое окно с одним только громким словом "Немцы". Сестра в этот момент доставала воду из колодца. Ничего не слышала об этом. Она немного посвежела на лице после прочтенного письма. Если бы еще от мамы хоть весточка была..

– Наташа, люди сказали, что немцы сюда скоро придут.
– Крикнула я так неожиданно, что девушка выронила ведро, ледяная вода разлилась по моим ногам, покалывая.

Наташа посмотрела на меня перепуганными глазами. А затем резко взяла меня за руку и потащила домой. Я еле успевала ногами перебирать.

– Спрятать тебя нужно, подальше.
– Оглянулась она. Я попыталась дернуться, но хватка сестры была просто железной.

– Я все равно не понимаю, почему? Что я сделала?

Но она не ответила, только привела в дом, поставила возле зеркала и сказала, глядя на мое отражение. На меня смотрела темноволосая девочка с большими круглыми глазами темно-шоколадного цвета и слегка припухшими губами, роста я гораздо ниже моей красавицы сестренки.

– Корни в тебе еврейские, убивают таких как ты, убивают мучительно и зверски..