По воле богов

– Ничего. Но Максимилиан осведомлён об этом и принял решение отправиться один. Не забывай, что ты всего лишь солдат, - холодно произнесла Афина, а Лина ошарашено открыла рот. Солдат??

– Тогда сними с меня этот брачный браслет!
– уже сквозь слёзы выкрикнула она и вскинула руку.

– Следи за своими словами, Полина, и выполняй приказ, - сказала богиня и исчезла, но только для глаз Лины. Она осталась стоять в стороне и наблюдала за тем, как душа Лины металась, не находя себе места. Всё верно. Привязанность и уважение, которое сейчас она испытывала к полководцу, были лишь первым шагом, она должна его полюбить. А разбудить любовь у этой женщины, сердце которой очерствело, тяжело. Конечно, Лина кажется беззаботной и весёлой женщиной, и с окружающими она действительно такая, но её душа закрыта от чувств, и Афина сама сделала её такой.

И когда богиня уж было собралась уходить, удостоверившись, что Лина выполнит её приказ, увидела рядом с собой Ареса.

– Тебе нельзя ехать с ним, - дружелюбно произнёс бог, обращаясь к девушке, сидящей на стоге сена, - Тебя там убьют.

Афина сжала губы. "Тоже мне помощник, - думала она.
– Как бы не испортил весь план". Но решила не мешать.

– Как убьют?
– сквозь слёзы прошептала Лина.

– Ножом в спину, - невозмутимо ответил он.

– И откуда Максимилиан это узнал?

– Приедет, расскажет.

Аресу явно уже наскучил этот разговор, и он нетерпеливо посматривал куда-то в сторону.

– И отпусти Тиграна, он там нужнее. Пусть передаст ему, чтобы не искал шпионов за каждым углом, их там нет.

– Хорошо.

Бог удовлетворённо кивнул и исчез, и Афина вслед за ним. Пусть будет так.

Лина немного посидела, обдумывая услышанные слова, глубоко вздохнув, она подняла глаза. Тигран стоял и явно очень беспокоился. Он стал свидетелем её ссоры с Афиной, а потом, по всей видимости, разговора с Аресом... и это всё было так странно. А сейчас она сидела перед ним невероятно грустная, вся в слезах, но быстро успокаивалась

– Ты передумала ехать за Максом?
– осторожно спросил Тигран.

– Передумала, - буркнула она и отвернулась.
– Тигр езжай к нему, ты ему нужен.

– Тебе можно верить?

– Тигр, я не самоубийца! Езжай и передай, чтобы не волновался, шпионов рядом нет.

Лина вышла из конюшни, села на горячий песок и опустила лицо на колени. На душе скребли кошки, и хотелось выть от тоски. Она чувствовала себя брошенной, преданной... То, что ей стала известна причина этого поступка, нисколько не утешало. Солдат... всё верно, она была всего лишь солдатом и должна выполнять приказы. Приказы: сражайся, слушайся, не пререкайся и стань наложницей Максимилиана. То, что её называют иначе, не имело значения... она тут, чтобы ублажать греческого царя и это очевидно.

Тогда почему так больно сжимается сердце? Почему болит душа?

Тигран сел рядом и, чувствуя грусть Лины, погладил её по спине. Он хотел что-то сказать, но не знал что.

– Надолго он уехал?

– Дней на десять, не меньше.

Лина застонала, как долго. Так и с ума можно сойти. Ей было так грустно, так обидно. "А вдруг я ему и, правда, не нужна? Вдруг всё это обман? А я глупая возомнила себе... а впрочем, какая разница, сама повелась на всё это, отдалась..." - грустно думала она. Просто хотелось посмотреть в его глаза, объясниться с ним. Хотя просить об этом глупо... Максимилиан был царём... а она - солдат.

– Езжай, тигр, всё хорошо. Привези мне его целым, - подняла Лина голову и попыталась улыбнуться.

– Хорошо, малышка. Не обнимайся с солдатами тут без нас.

– Только с Юлианом.

– Зачем он тебе?
– Тигран вдруг задал давно волновавший его вопрос.

– Тигр, это мой друг, их у меня не так много, не трогай его, пожалуйста.

– Хорошо, - он поцеловал девушку в макушку и встал.
– Я потороплюсь, попробую догнать Макса.

У Лины сжалось сердце, она тоже хотела догнать его, и ударить за то, что бросил одну. За то, что произнёс такие обидные слова.

– Поцелуй его за меня.

– Ни за что на свете, - засмеялся он и ушёл, оставив девушку одну.

Лина легла и закрыла глаза. Тёплое солнце ласкало кожу, а горячий песок приятно согревали спину. Ветра практически не было и в воздухе стол аромат каких-то пряных трав и соломы. Хотелось лежать так целый день, не думая ни о чём. Хотелось забыться.

– Лина! Что с тобой?
– услышала она испуганный голос. Открыла глаза и увидела Юлиана, лёгок на помине. Его взволнованные глаза смотрели на Лину, как будто она лежала тут и стекала кровью.

– Всё хорошо, я прилегла отдохнуть, - ухмыльнувшись, ответила она, и протянула руку, чтобы он помог встать.

– На голой земле у конюшни странное место для отдыха.

Юлиан поднял девушку и скептически осмотрел, явно ища повреждения.

– Юлиан, пожалуйста, отстань. Пошли лучше погуляем, ты свободен?

– У меня сегодня построение, - сник он.
– Но вечером я буду свободен, и мы сможем погулять, если Тигран не будет против этого.

– Он уехал с Максимилианом, - ответила Лина, очень старалась не выдать своей обиды на них, и улыбнулась.

Но Юлиан почувствовал её настроение и погладил по спине, утешая. И от этого захотелось уткнуться ему в плечо и разрыдаться, но делать этого она, разумеется, не стала.

– Где мне тебя найти?

– На тренировочной площадке, знаешь, где это?

– Да. Я там один раз на каких-то солдат напала, когда была не в духе, - засмеялась Лина, вспоминания, как она кричала на бедолаг, и Максимилиан увёл её от них подальше.

– Так это была ты?
– громко засмеялся он.
– У нас потом все казармы гудели, обсуждая тот случай. Ой, мне пора уже, - спохватился Юлиан и, помахав девушке рукой, убежал.

Весь день Лина провела с Диантой в атриуме, изучая карту Греции. Тилиния оказалась ужасно далеко, а Римские территории не такими большими, как она думала. Всё было ужасно скучным и от этого становилось опять грустно.

– Ди, а ты замужем?

– Нет, - почему-то печально ответила она.
– Я много учусь и работаю, у меня нет времени на личную жизнь.

Лина посмотрела на свою служанку, и в её голове тут же возник коварный план.

– Ди, у меня есть друг, он солдат, и если он свободен, я могу представить вас друг другу. Он очень хороший человек, и красивый мужчина, - сказала она, невинно улыбаясь, и очень стараясь говорить спокойно, чтобы её голос не выдал пылающего внутри азарта.