По воле богов
Шрифт:
– Ди, я не могу...
– тихо ответила она.
Ей было дышать тяжело, не говоря о том, что бы встать.
– Можешь! Живо вставай!
Лина открыла глаза и увидела рядом с собой взбешённую Дианту и не могла поверить, что это день настал.
– Ладно, деваться всё равно некуда, - обречённо произнесла она, собралась с силами и встала, позволив себя отвести в купальню. Её начали очень, очень быстро мыть, натирать каким-то маслом и делать замысловатую причёску, оставляя волосы распущенными.
"Наверно я действительно слишком долго лежала в постели,
За долгое время она первый раз спала без Максимилиана и совсем не выспалась. Толи от волнения перед предстоящим событием, толи потому что не чувствовала рядом ставшего родным привычного дыхания, да это было и не важно. Ноги её не держали, а руки тряслись.
Уже как в тумане Лину нарядили и куда-то повели. Она смутно осознавала происходящее, но хорошо помня данные ранее инструкции, действовала чётко как часы. Отвечала правильные слова, и улыбалась, когда было нужно.
После небольшого мероприятия по знакомству жениха с невестой их посадили в странную помесь кареты и колесницы, и они поехали в город.
Сквозь пелену Лина помнила, что приносили какие-то дары, каким-то богам, помнила улыбающуюся Афину, и она вроде бы тоже улыбалась ей в ответ. Посетив все крупные храмы, они вернулись во дворец, и там уже была пышная церемония бракосочетания, с каким-то нереальным количеством людей и пиром на весь мир после.
– Ты молодец.
Голос Максимилиана вывел девушку из транса, и вдруг она совершенно чётко осознала что происходит. Она сидит на троне рядом с царём, он держит её за руку, а вокруг люди, много людей.
Максимилиан увидел испуганный взгляд Лины и недоумённо уставился на неё.
– Что случилось?
А она смотрела на него, такого прекрасного, и только сейчас увидела его, величественного и счастливого. Это был царь Греции, и она была рядом с ним. У Лины затряслись руки и она начала часто дышать, пытаясь успокоиться и сдержать подступающие слёзы.
– Малыш, тебе плохо?
– обеспокоенно дотронулся до лица девушки он, и ей стоило огромных усилий, чтобы не расплакаться.
– Мы можем выйти сейчас ненадолго?
– дрожащим голосом спросила Лина.
– Да, пошли.
Они встали и пошли через зал. Все гости склоняли голову, а Лина старалась не смотреть на это и быстрее тянула мужа вперёд.
– Максим, обними меня, пожалуйста, - прошептала она, едва они покинули зал, и он, ничего не говоря, крепко прижал к себе жену, нежно целуя её в макушку.
Чувствуя такие родные сильные руки, обнимающие её, твёрдую широкую грудь Максимилиана под щекой, Лина начала успокаиваться. В его объятьях она всегда чувствовала себя в безопасности.
– Что случилось? Ты весь день вела себя идеально и радовала меня.
– Я вдруг всё осознала и испугалась. Я сейчас справлюсь.
– Ты очень странная женщина, - шепнул он ей на ушко и нежно поцеловал.
– Я тебя люблю, Максимилиан.
Лина уже пришла в себя и немного отстранилась от мужа, чтобы посмотреть ему в глаза.
В них было столько нежности, и, не смотря на то, что он продолжал оставаться грозным и холодным царём, с ней он был мужчиной, её мужчиной.– Я тоже тебя люблю, малыш.
– У меня белый плащ?
– спросила она, начиная уже более осмысленно себя осматривать. Какое-то замысловатое платье, даже на платье непохожее, а скорее на огромный кусок ткани белого цвета, хитро обмотанный вокруг тела скреплённый роскошными застежками на плечах и с множеством золотых украшений. Жёлтый полупрозрачный кусок ткани, перекинутый через плечо и спускающийся через грудь вниз вместе с платьем к полу, и белый плащ на плечах...
Лина вспомнила, как Дианта говорила, что белый плащ разрешается носить только Максимилиану.
– Да, и я бы хотел, чтобы ты его носила три дня, пока идут празднования.
– Хорошо. А эта жёлтая тряпочка?
– показала она на странный кусок ткани полководцу и увидела улыбку на его лице.
– Эта как ты выразилась тряпочка, священная накидка моей матери, символизирующая солнце, жизненную силу и власть.
– Ой, прости, - поспешила добавить Лина, отмечая для себя, что нужно будет при случае у него спросить о родителях.
– Мне её тоже нужно носить три дня?
– Нет, только сегодня, - терпеливо ответил он, смотря на жену, и совсем не злился её непонятливости.
Лина протянула руку и к его голове, на которой красовался массивный и очень красивый золотой венок, и слегка дотронулась до холодного металла кончиками пальцев. Лина видела его всего раз в жизни, во время встречи с Титом и уже тогда ужасно сильно хотела потрогать его.
– Почему ты его редко надеваешь? Он только для официальных церемоний?
– Нет, не только, мне кажется неудобным всё время его чувствовать у себя на голове. Но свой ты можешь носить хоть каждый день, - улыбнулся он ей ещё теплее.
– Свой?
– переспросила Лина, коснулась своей головы и обнаружила на ней такой же венок как у Максимилиана, только поменьше.
– Я подумаю над этим, может и буду... он мне нравится.
Ей очень захотелось найти где-нибудь зеркало и посмотреть, как он смотрится на её голове, и вообще посмотреть на себя, но, как говориться, нужно было раньше думать, и не впадать в беспамятство от страха, а наслаждаться своей свадьбой.
– А покажи мне Валерия Македонского, - вдруг вспомнила Лина, уже окончательно приходя в себя. Первый шок уже прошёл, и она могла вполне трезво мыслить.
– Ты же видела его... Я вас представлял друг другу.
– Я не помню, покажи ещё раз, - сказала она и настойчиво потянула его обратно в зал. Ей было ужасно интересно посмотреть на будущего мужа Алкмены. Вдруг и, правда, страшный, тогда нужно будет разрабатывать план по спасению подруги.
Они вернулись обратно в зал, прошли через склоненные головы, и Максимилиан повёл Лину к столам стоящим возле их тронов. Как она помнила из усиленного месячного курса этикета, эти места были для высокопоставленных гостей.