По воле судьбы

Андрия не только справлялась с делом, но и ладила со всеми, за исключением угрюмого шведа, который сбежал с корабля, чтобы остаться работать на Калеба. В те годы такое на островах случалось сплошь и рядом. У Олафа Олсона возник бурный роман с Черити Каллаган. Несколько раз Андрия замечала, как он на рассвете выскальзывал из ее спальни.

В один из дней, объезжая посадки, она наткнулась на Олсона, который осыпал перепуганного рубщика тростника из местных ругательствами и тумаками.

– Прекратите, мистер Олсон, – сказала Андрия обманчиво спокойным тоном. – Немедленно прекратите это!

– Да я просто учу уму-разуму тупого канака, – прорычал в ответ Олсон. – Эти чернозадые если что и понимают, так только после того, как вобьешь это в их безмозглые головы!

– Не эти ли слова Джек Трюдо сказал о вас на прошлой неделе? – холодно спросила Андрия. – Что вы тупой швед с безмозглой башкой? Потребовалось десять человек, чтобы оторвать вас от него.

Грубое лицо Олсона побагровело. Он схватил коня Андрии под уздцы. Близко посаженные голубые глазки смотрели на девушку с неприкрытой ненавистью.

– Такого я ни от кого не потерплю, тем более от косоглазой шлюхи!

Андрия изо всех сил хлестнула шведа хлыстом по лицу. У того через всю щеку протянулся вспухший багровый рубец. Олсон отшатнулся и схватился рукой за лицо, но быстро пришел в себя и снова надвинулся на Андрию. Ему наверняка удалось бы стащить девушку с лошади, не направь она на него револьвер со взведенным курком.

– Вы зашли слишком далеко, мистер Олсон. Я стреляю не хуже любого мужчины, и вы это прекрасно знаете.

Калеб всегда громогласно восторгался ее умением обращаться с огнестрельным оружием. Она научилась этому, когда была в плену у Хоакина Мурьеты.

Швед, потоптавшись на месте, неохотно отступил, пробурчав:

– Я ничего такого не хотел сказать, мисс. Просто немного погорячился.

Андрия спокойно засунула револьвер обратно за пояс и предупредила:

– Если еще раз увижу, что вы бьете канаков, тут же получите расчет. А теперь возвращайтесь к работе!

Когда девушка отъехала на порядочное расстояние, Олсон злобно бросил ей вслед:

– Ну, косоглазая вошь, ты у меня еще попляшешь!

К своему изумлению, он вдруг обнаружил, что его плотным кольцом окружили рубщики, с угрожающим видом сжимавшие в руках мачете и лопаты.

– Тронешь эту девушку хоть пальцем, мы тебя голыми руками порвем на куски, понял? – негромко сказал один из них. – Что потом с нами будет, нам наплевать.

– Да что вы, ребята, я до нее и десятифутовым шестом не дотронусь. Давайте-ка за дело приниматься.

Рубщики медленно разошлись, но у Олсона еще долго перехватывало дыхание от ужаса. Любовь к Андрии у работников плантации оказалась такой сильной, что им удалось поставить на место буяна. Безраздельная власть Олафа Олсона на плантациях закончилась навсегда.

Однажды утром Андрия сообщила Черити и Сэйде, что собирается съездить к Мауна-Лоа.

– Что ты там забыла, девочка? – поинтересовалась Сэйда.

– Канаки говорят, что вулкан проснулся. Последнее извержение было всего несколько лет назад. Я хочу сама во всем убедиться.

– Сохрани нас Господь! Что же мы будем делать, если начнется снова?

– Да мы просто перебежим на другую сторону, вот и все! – рассмеялась Андрия. – Здесь, на Гавайях, всегда так делали.

– Послушай, ты не должна ехать туда одна! – забеспокоилась Ли. – Я поеду с тобой.

– Ты поедешь верхом?! Ты, которая не устает твердить, что до смерти боится лошадей?

– Тогда я пойду пешком, – не уступала подруга.

– Пешком? Тридцать миль? Да нет, что ты! Я же очень осторожная, и вы это знаете. И потом, здесь самые дружелюбные люди на всей земле. Уверяю вас, мне никто не сделает ничего плохого.

Андрия переоделась в толстые походные бриджи, тяжелые сапоги и плотную хлопчатобумажную рубашку. В седельную сумку она сунула теплую кофту из начесанной овечьей шерсти.

– Высоко в горах всегда холодно, – объяснила она Ли.

Еды она взяла на два дня: вяленое мясо, галеты, засушенные фрукты, сыр, кувшин пои. Ведь по дороге всегда можно нарвать фруктов и ягод, а с пои все будет вкуснее.

Засунув револьвер за пояс и нахлобучив шляпу, Андрия нежно попрощалась с женщинами.

– Это все-таки довольно далеко, так что не ждите меня раньше чем послезавтра, хорошо?

И, помахав на прощание рукой, девушка направилась к конюшне.

Бриллиант уже был оседлан. Увидев хозяйку, конь фыркнул и в нетерпении забил копытом.

– С час назад он стал беспокойным и все порывался из конюшни, – сказал ей мальчик-конюх. – Почувствовал, что вы в неблизкий путь собрались.

Андрия позволила коню ткнуться мордой ей в щеку, потрепала его по холке и вскочила в седло.

– Счастливо, Паки.

Мальчик посмотрел ей вслед, восхищенный формой ее туго обтянутых бриджами ягодиц.

– Она была бы отличной танцовщицей хула, – тихо сказал он и принялся скрести у себя в паху.

Сначала Андрия пустила Бриллианта легкой трусцой. Дорога тянулась через густой тропический лес. Воздух был прохладен и полон дразнящих ароматов.

К полудню Андрия сделала привал на берегу горной речки и, достав несколько галет и кусок сыра, перекусила. Бриллиант вдоволь напился воды и немного пощипал сочной зеленой травы на лужайке. На десерт девушка сорвала спелый плод манго и с наслаждением впилась зубами в нежную мякоть. Во рту сразу стало кисло-сладко, и по подбородку потек липкий желтый сок. Вымыв в речке лицо и руки, она с наслаждением напилась из сложенных вместе ладоней удивительно вкусной воды, но такой ледяной, что зубы заломило.

Подойдя к Бриллианту, Андрия ласково похлопала его по лоснящемуся боку:

– Пора в путь, дружок.

Вскочив в седло, она тронулась дальше. Время от времени густая тропическая зелень леса вдруг раздавалась в стороны, и тогда взору открывался изумительный вид на Мауна-Лоа. Чем ближе она подъезжала к вулкану, тем больше поражалась его зловещей красоте. Покрытые снегом острые пики сверкали в лучах солнца, а из огненно-красного провала на вершине поднимались темные испарения. Андрия обхватила себя руками, пытаясь унять вдруг охватившую ее дрожь. В сердце закралось какое-то смутное недоброе предчувствие.