По Южной Индии

В корзинах у продавцов переливаются всеми цветами радуги крупные океанские раковины и кораллы. На некоторых раковинах искусно выгравированы рисунки с морем и кокосовыми пальмами, изображения храмов. А на одной из таких раковин я увидела эмблему коммунистической партии — серп и молот — и под ней надпись: «Да здравствует Коммунистическая партия Индии!»

Коморин — это европеизированное искаженное слово древнего имени мыса — Кумари. Сведения об этом месте содержатся еще в Пуранах [18] . В них рассказывается, что когда-то, в далекие времена, в Индии правил император Бхарата. Его владения простирались от самой южной оконечности Индостана до подножия Гималаев. У Бхараты было восемь сыновей и дочь, прекрасная Кумари. Отец разделил свою империю на девять частей. Самая южная область досталась Кумари и называлась Кумари Наду. Кумари оказалась способной и великодушной правительницей. В течение многих лет ее царствования народ жил счастливо, а страна процветала. Согласно преданию, Парасурама, один из земных воплощений бога Вишну, воздвиг статую Кумари на мысе и тем самым положил начало культу Деви Кумари. В более поздний период здесь был сооружен индусский храм, считающийся одним из священных мест страны. Храм стоит на самом краю индийской земли, и океанские волны разбиваются о его каменное подножие.

18

Пураны - памятники древнеиндийской литературы на санскрите.

От бело-оранжевых полосатых стен храма прямо к воде спускается вырубленная в скале лестница. Здесь, у самого берега, против поднимающихся из океана скал Свами Вивекананды, устроены купальни. Вода у подножия храма Деви Кумари считается святой и способной «смыть» все грехи человека. Говорят, что океанские волны с особенной охотой и рвением принимают на себя грехи правоверных индусов, которые совершили предварительное омовение в Ганге или в священном водоеме Папавинасим, расположенном позади храма. Когда я спустилась к побережью, в священной воде стояло несколько одетых в дхоти «грешников». Они набирали солоноватую морскую воду в сложенные ладони и лили ее себе на головы. На их лицах было выражение сосредоточенности и умиротворения. Еще бы! Ведь они выйдут на берег совершенно «чистыми». В конце концов «священная» вода — вещь весьма полезная в обиходе индуса.

Неподалеку от этого места, со стороны Аравийского моря высится храм в честь Ганди. Он выстроен недавно. Со стороны Индийского океана берег облицован каменным парапетом, который имеет небольшую протяженность. Дальше, за парапетом, тянется открытый песчаный берег — владения рыбаков. Здесь, под пальмами, среди сохнущих долбленых лодок возятся люди. Это — рыбаки-тамилы. На них узкие набедренные повязки или дхоти. Черные, по большей части вьющиеся волосы ничем не прикрыты. Рыбацкий поселок, поднимающийся в гору, довольно большой. На его улицах и в проходах между приземистыми домиками и хижинами лежат лодки, весла, свернутые паруса. Перед домами сушатся натянутые на жерди и изгороди сети. Около некоторых из них сидят женщины и чинят дыры, прорванные острыми рыбьими зубами, осколками камней, отточенными краями раковин. Сюда доносится приглушенный шум океанского прибоя. Предвечерний теплый ветер раскачивает кроны кокосовых пальм. Остро пахнет рыбой, гниющими моллюсками, морской водой.

Около домов, в узких переулках, много, босоногих, а иногда совсем голых ребятишек. Мое появление — целое событие для них. Сначала за мной следует небольшая группа самых смелых мальчишек. Они с любопытством рассматривают мою одежду и особенно цвет кожи, так непохожий на их собственный. Постепенно толпа сопровождающих мальчишек и девчонок растет. Их, наверно, набралось не меньше сотни. Тем, кто оказался сзади, ничего не видно, и они нажимают на идущих впереди. Я останавливаюсь, и передо мной оказывается пятилетний мальчуган с округлившимися от любопытства и страха черными глазами. Я делаю шаг к нему, но он с ревом бросается в толпу. Ребята смеются и знаками показывают, что мои глаза — их светлый цвет для них непривычен — напугали малыша. У меня в кармане завалялась конфета, и я протягиваю ее ревущему мальчугану. Он несмело берет и кладет ее в рот. На лице его удивление и недоумение. Я догадываюсь, что это первая конфета в его жизни. Затем недоумение сменяется удовольствием, и малыш смеется. Но, кажется, я поступила неосторожно. Со всех сторон ко мне тянутся руки. Все хотят тоже попробовать. Я стараюсь объяснить, что у меня нет больше конфет, мне не верят, и поднимается невообразимый шум. Я отчетливо понимаю, что попала в «переплет». Но шум привлекает взрослых рыбаков, они подходят к нам. Ребята объясняют им, что произошло. Взрослые смеются и быстро разгоняют детвору. У рыбаков мужественные открытые лица и приветливые глаза. Они стараются разговориться со мной. Но, очевидно, это бесполезно. Я не знаю тамильского языка, а рыбаки не знают ни хинди, ни английского. Мы стоим друг перед другом совершенно беспомощные. Переходим на жесты. Но вдруг быстроглазый паренек лет шестнадцати, смышленый и живой, протягивает ко мне руки и спрашивает:

— Америка?

Я отрицательно качаю головой.

— Англия? Тот же жест.

На лице рыбака недоумение. И немой вопрос: «Ну кто же?»

— Советский Союз, — говорю я.

Лица рыбаков остаются бесстрастными. Ясно, что меня не понимают. Возможно, они и не знают, что есть такая страна.

— Москва, — делаю я последнюю попытку.

— О, Москва! — повторяет сразу несколько человек.

— Спутник! — произносит один из них и показывает в небо.

— Спутник! Спутник! — повторяют голоса, и ко мне тянутся натруженные смуглые руки. Мы обмениваемся рукопожатиями. Потом меня провожают. «Москва!» — кричат рыбаки на прощание.

Все, кто приезжает на мыс Коморин, смотрят восход и заход солнца. Мы были не лучше и не хуже других. Но время нашей экскурсии позволило нам наблюдать только заход. Через песчаные дюны, поросшие тонкими деревьями с мелкой листвой, мы отправляемся пешком с берега Бенгальского залива мимо Индийского океана на берег Аравийского моря. «Путешествие» занимает меньше часа. Мы стоим на высокой дюне, и я вижу, как туристы, экскурсанты и паломники группами тянутся к западной части мыса. Солнце стоит уже низко над горизонтом. Ничто не нарушает вечернюю тишину, даже не слышно людских голосов. И только мерно звучат мягкие удары морского прибоя. Зеленые оперения кокосовых пальм четко выделяются на фоне застывшей беспредельной глади Аравийского моря. Солнце быстро опускается к горизонту. Где-то там у его линии застыли легкие очертания облаков. Кажется, что они совсем не движутся. Лучи заходящего солнца окрасили их в розовые тона. Далекий золотой шар солнца медленно уходит за океан. Узкая полоска неба над морем становится красной, а край облаков вспыхивает золотистым цветом. Но вот исчез край солнца, и море окутывает сиреневатая дымка. Она надвигается на берег. Прибрежные скалы, дюны и деревья в ее неверном свете приобретают причудливые очертания. На землю опускаются короткие тропические сумерки. Скоро станет совсем темно. Все спешат покинуть берег. Мы тоже направляемся к своим автобусам. Быстро темнеет, машины включают фары. Снова в путь. Дует прохладный ночной ветер, шумят кроны придорожных деревьев, пронзительно кричат ночные птицы. Три моря тяжело, со вздохами ворочаются где-то внизу. Им, наверно, очень тесно здесь, у небольшого мыса, на краю земли…

НАШИ ДРУЗЬЯ

Теплое дружелюбие рыбаков с мыса Коморин не было ни единичным, ни случайным. В Индии сталкиваешься с этим повсюду. В Дели и Агре, Мадрасе и Бомбее, Хайдарабаде и Тривандраме, Аурангабаде и Виджаяваде, в деревнях Андхры и рыбацких хижинах я встречала наших друзей. Мне приходилось беседовать с сотнями людей в Индии, и я, наверно, не назову ни одного из них, кто бы не интересовался нашей страной. Среди моих собеседников были рабочие и крестьяне, интеллигенты и дельцы, студенты и лавочники, помещики и бывшая феодальная знать. Люди различных политических убеждений и взглядов, они относились к нам по-разному, и неодинаков был их интерес. Одни кое-что о нас уже знали, другие только хотели узнать. Я разговаривала с людьми, которые слышали о наших спутниках, но не подозревали об Октябрьской революции. Мне приходилось сталкиваться с индийцами, хорошо знавшими и любившими Льва Толстого, Чехова, Горького и Шолохова. Но иногда оказывалось необходимым объяснять, в какой части света находится Советский Союз. Одни беседовали со мной с открытой душой и не прятали ни своих симпатий, ни своих сомнений. Другие были вежливы, и за этой вежливостью чувствовалась настороженность. Третьи не скрывали своего недоверия, а часто и неодобрения. Но у всех этих разных людей, принадлежавших к различным социальным слоям, не было одного — равнодушия. Их объединяло общее желание побольше узнать о нашей стране. И всегда одних восхищали, а других удивляли те успехи, которых достигла страна социализма за короткий период своего существования.

Круг вопросов, интересовавший индийцев, был очень широк. Они хотели услышать о характере нашей демократии и принципах социалистического планирования, о системе народного образования и о положении женщин, о прогрессе в среднеазиатских республиках и об отношении к религии, о бытовых условиях и о решении проблемы безработицы, о советском кино и спутниках, о дошкольном воспитании и новых методах скоростного строительства, о московском метро и многом, многом другом.

Среди моих собеседников были люди, много думающие и ищущие. Их волновал вопрос, куда идет независимая Индия, каковы перспективы ее развития. Они обращались к нашему опыту, стараясь его правильно осмыслить. Интерес к Советскому Союзу становится тем острей и шире, чем глубже идеи социализма проникают в страну.

Интерес этот давний. Но в колониальный период границы Индии были закрыты и для советских людей и для правдивой информации о нашей стране. Но даже и тогда нашлись люди, не побоявшиеся открыто заявить о своей солидарности и симпатии к Советскому Союзу. В 1941 году в Калькутте возникло первое общество друзей СССР. Вслед за этим такие же общества стали создаваться во многих городах и деревнях страны. В 1944 году в Бомбее собрался I съезд друзей СССР. На съезде было создано Всеиндийекое общество друзей Советского Союза. Первым президентом общества стала известная индийская поэтесса и политический деятель Сароджини Найду. С 1946 года организация стала издавать «Индо-советский журнал», который с некоторыми перерывами выходил до марта 1962 года. На пути деятельности общества стояло немало трудностей. В то же время интерес и симпатии к Советскому Союзу продолжали расти. После создания независимой Республики Индии ее связи с СССР стали крепнуть и расширяться. В 1951–1952 годах были проведены первые фестивали советских фильмов в Бомбее, Калькутте и Мадрасе, прибыли первые советские пароходы с пшеницей, приехали первые советские делегации. Малочисленная организация, какой было Общество друзей Советского Союза, уже не могла удовлетворять тот интерес к СССР, который все рос и захватывал самые разные слои индийского населения. Возникла настоятельная необходимость в реорганизации старого Общества, превращения его в массовую и дееспособную организацию дружбы и культурной связи с СССР.

На заседании Бомбейского общества друзей СССР летом 1951 года было решено провести такую реорганизацию. 14 марта 1952 года на учредительной конференции в Бомбее было создано новое Индо-советское общество культурных связей. Устав общества, принятый на конференции, считал главной задачей новой организации «всемерное содействие установлению более тесных культурных связей между народами Индии и СССР для укрепления взаимного понимания и отношений доброй воли». Президентом Общества стал Анаппа Витал Балига, член Комитета сторонников мира, видный бомбейский хирург. Цели и задачи новой организации привлекли к ней людей различных политических взглядов и убеждений. Приблизительно раз в два года Общество созывает всеиндийские конференции. Обществом руководит Национальный Совет. В него входят сто человек. В их числе адвокаты, врачи, писатели, художники, ученые, члены парламента, известные борцы за мир, такие, как С.С.Сокхей и С.Китчлу. Повсюду в стране возникают филиалы Индо-советского общества культурных связей. В 1952 году их было совсем немного. На IV конференции Общества, которая проходила в Бангалуре в 1958 году, собрались представители 60 филиалов. Сейчас их около 135, и это только зарегистрированные. Но повсюду есть и незарегистрированные, только что созданные общества индо-советской дружбы. По официальным данным, в Индо-советском обществе культурных связей активно сотрудничают свыше 10 тысяч человек. На самом деле их гораздо больше. Общество имеет свой квартальный журнал. В нем освещается деятельность филиалов, публикуются статьи о Советском Союзе.

Почти в каждом крупном городе Индии помимо Общества культурных связей существуют клубы индо-советской дружбы, работают кружки по изучению культуры Советского Союза. Филиалы Общества в Бомбее, Мадрасе, Хайдарабаде, Майсуре, Лакхнау, Калькутте пользуются заслуженной популярностью среди тысяч горожан. Инициаторами создания обществ индо-советской дружбы зачастую являются самые разные люди. В штате Уттар Прадеш есть небольшой город Фаррухабад. До 1956 года там не было никаких индо-советских организаций, а его жители мало знали о Советском Союзе. И вот молодой бизнесмен Джаган Натх Бахл однажды по делам своей фирмы отправился в Дели. Там он встретил людей, которые рассказали ему о деятельности Индо-советского общества культурных связей. Бизнесмену понравилось, что через общество можно знакомиться с жизнью Советского Союза. Бахл вернулся в Фаррухабад с уже созревшим решением. Реализацию его он решил не откладывать. На следующий день он посоветовался с «отцами города», и те дали согласие. Так в Фаррухабаде стал действовать филиал Индо-советского общества культурных связей. В его работу включились и члены законодательного собрания штата и члены муниципалитета. В Фаррухабаде стали регулярно отмечать годовщину Октябрьской революции. В 1957 году в городе прошли пушкинские торжества. Выставку, посвященную достижениям Советского Союза, посетили десятки тысяч горожан. Число активных членов Общества растет с каждым годом.