По загадочным местам России

— Мне сейчас семьдесят один год, но такую змею только один раз я видел. Еще до войны с пацанами ходили мы колоть сазанов. И вот нас гнала эта змея, летучая. Рассмотрели ее хорошо — на хвосте у нее балабушка, с яблоко. И вот она этим хвостом била по земле. Метров пятнадцать за нами прогналась. Увидели ее в воде — мы в протоке по колено стояли. А она за нами погналась, на берег выскочила. Но недолго — через несколько метров отстала.

Рассказывали у нас про таких старики, почему-то называли этих змей «летучими». Хотя они скорее прыгучие…

Ближе к концу разговора я осторожно поинтересовался, как зовут собеседника. Назвавшись Иваном Степановичем, он собирался было добавить и фамилию, но был остановлен выскочившей на крыльцо супругой, уже давно, видимо, прислушивавшейся к разговору:

— Молчи! Тебя, старого дурака, потом затаскают, будешь знать, как много болтать!

Все же мы опросили около полусотни жителей этих затерянных в камышах рыбацких деревень, и оказалось, что необычных змей видят до сих пор. Молодая женщина Татьяна С. встретила змею с шаром на кончике хвоста летом прошлого года, когда полола траву в огороде. Многие из наших собеседников относятся к встречам с местными «летучими змеями» совершенно равнодушно, называя их гремучими. Однако настоящие гремучие змеи обитают в Америке, самое же главное — «погремушка» на их хвосте похожа скорее на несколько нанизанных колечек, но никак не на шарик. Да и не прыгают они. Хотя близкий родственник американской гремучей змеи в Прикаспии обитает — обыкновенный щитомордник. Похоже, есть у нее здесь и другой родич, которого еще предстоит открыть…

В то же время очень интересно сходство астраханских «змей с балабушкой» и «гребнистых змей» Северо-Запада, оно во всем — в поведении, в издаваемых звуках, даже в названии: летучие. Для объяснения можно выдвинуть две версии: либо рассказы о змеях занесены пришельцами староверами с севера и за столетия «гребешок» трансформировался в «балабушку», либо же речь идет о близких видах, сравните, например, с родом синиц — есть синицы хохлатые, есть лазаревки, есть длиннохвостые, есть всем знакомые большие…

Судя по всему, более вероятно все же первое предположение. И вот почему: деревни в дельте Волги традиционно моноэтнические, хотя национальностей здесь живет много. И, побывав у потомков русских переселенцев, мы прошли еще и по домам соседней татарской деревни. Она даже внешне отличается от виденной до того: дома попроще, по улицам на «свободном выпасе» ходят свиньи, но «гремуче-летучих змей» знают и там… И не только их.

Везде нам рассказывали и о встречах с другими, судя по всему, еще не открытыми змеями — условно я их называю европейскими удавами. О них идут разговоры по всему югу СНГ, преимущественно в степях и плавнях, так что лично для меня услышать и здесь былички про них было вполне ожидаемо[67].

Упоминали и «могильных змей» белого цвета, но, как правило, размеры очевидцы указывали небольшие, да и цвет был не чисто белым, а все же желтоватым или сероватым… У меня создалось впечатление, что речь в данном случае все же идет об известных песчаных удавчиках, хотя вообще-то змеи эти предпочитают пески или уж степи…

О змеях «с пучком волос» нам не рассказывал никто, однако это не значит, что их не существует. В том, что дельта может скрывать много неизвестных видов животных, даже не только змей, мы убедились вечером того же дня, когда, разбив лагерь на берегу протоки Чилимной, отправились бродить по окрестностям: то и дело мы утыкались в непроходимые заросли камыша, в среднем четырехметровой высоты… В советские годы дельту пытались было освоить, нарезали рисовые чеки, но вскоре случилась перестройка и от мелиорации остались почти везде только воспоминания и покопы… Даже трубы и железные плотины-затворы на чеках почти везде собраны охотниками за металлом.

Вдобавок ко всему значительную часть лета многие деревни и холмы разобщены: вода стоит долго и стихийным бедствием половодье не считается — обычное сезонное явление… Кстати, растущие по берегам проток обычные вроде бы ивы выглядят очень странно, издали кажется, что стволы опутаны принесенной паводками травой, и, только подойдя ближе, с удивлением обнаруживаешь, вовсе это не зацепившийся за деревья мусор, а… воздушные корни, видимо, функционирующие в половодье! Такие же, как у многих тропических растений, вроде мангровых кустов или орхидей… Обязательно заинтересуют туристов и мелкие — два-три сантиметра в поперечнике — «штучки» с острыми рогами, похожие на миниатюрные якоря, буквально усеивающие берега ерников. Это плоды водяного ореха — чилима, и сходство их с якорями не случайно, «рога» помогают орехам удерживаться на илистом дне…

На этом научная часть экспедиции закончилась. Побывав в астраханском краеведческом музее и подивившись на выставленную там «рогатую обезьяну» — радующее сердце криптозоолога, искусно сделанное из шкур разных животных чучело, о происхождении коего рассказывают по-разному, мы расстались с Ильей Агаповым, у него заканчивались взятые за свой счет дни, в родной Питер он собирался ехать на ночном поезде…

У каждого из оставшейся троицы немного времени еще было, и я решил показать друзьям настоящую пустыню с барханами — у поселка Досанг, севернее Астрахани. Сам я уже бывал в том районе тремя годами ранее…

До места нас подвез пожилой казах на легковушке. Автостоп в этих местах традиционно платный, особенно у коренных жителей. Водитель, однако, на вопрос о потребном гонораре отмахнулся.

— Да я же вижу, туристы. Вообще всегда попутчиков подвожу. Приходилось пешком ходить — знаю, каково. Но вообще, конечно, здесь не Подмосковье. Скажете в деревне, что казах подвозил, то-то удивятся…

Однако где же барханы? Помню, три года назад здесь все было в песках, даже по асфальту ветер его струйки гнал… А сейчас вокруг заросшие песчаные бугры, подобные виденным в калмыцких степях… Может быть, дело в том, что сейчас весна?

Все же идем в степь. Впереди показалось традиционное, с виду мусульманское кладбище с «мавзолейчиками» — мазарами, однако при ближайшем рассмотрении выявляется его «синкретичность»: на стенах почти всех надмогильных сооружений выгравированы портреты усопших, а изображение людей ислам прямо запрещает. Вот оно — слияние культур! Рассматривая некрополь, услышали оклик: сельчане заинтересовались «нездешними», туристы здесь пока в диковинку. Разговорившись, мужики объяснили причину исчезновения сыпучих песков:

— Еще лет десять назад здесь кругом барханы были. Огромные стада овец пасли. А сейчас колхозы поразвалились, вот траву и некому вытаптывать…

Оказывается, и в упадке сельского хозяйства имеются положительные стороны — с точки зрения экологии, конечно, степь предпочтительнее пустынь… Но все же и барханы увидеть хотелось…

Глазастый Каминский все же высмотрел на горизонте желтую полоску, мы с Таней ее не замечали, но поверили товарищу… И действительно — протопав несколько километров, уперлись в огромный, явно «живой», подвижный песчаный холм…

Взобравшись на него и кинув рюкзаки, отправились осматривать свои временные «владения». В этой большой песочнице все было необычным: торчавшие кое-где кустики полузасыпанной травы, похожая на волновую рябь, а лично для меня самым интересным впечатлением были следы. На мелком песке их оставляют даже жуки и гусеницы, а уж про более крупных обитателей и говорить нечего. Кое-где в кустиках заметны были и норки, судя по всему, тушканчиков (и иных мелких зверьков), причем входы в них хозяева вынуждены часто подновлять, выбрасывая заносимый ветром песок, и работу эту, то есть летящий из дыр песок, можно наблюдать почти постоянно.