По зову крови

Силуэт Алекса обрел нечёткие очертания, и мужчина исчез. Хелена поняла, что он двигался точно как Михаил. Не притворяясь человеком. Удивило то, что её саму это нисколечко не встревожило. Алекс вернулся с двумя очень маленькими чашками и поставил их на блюдца. Хелена наклонилась над своей и вдохнула аромат, исходивший от чашки со светлой жидкостью. Жидкость пахла как куриный бульон, но такой, который могли приготовить лишь где-то в экзотических местах.

— Это амюз-буш, [51]– пояснил Алекс.

51

В хорошем ресторане, куда вы зайдете на продолжительный и вдумчивый ужин, после совершения заказа вам могут подать amuse-bouche. Это французское словосочетание примерно переводится как “развлеки свой рот”, но пугаться не стоит: amuse-bouche, или amuse-gueule, представляет из себя очень маленькую — буквально на один-два укуса — легкую закуску, часто подаваемую с бокалом вина, и предназначенную для стимуляции вкусовых рецепторов перед подачей первого блюда.

Подача amuse-bouche преследует сразу две цели: она готовит вас к восприятию непосредственно обеда или ужина, и позволяет познакомиться с кулинарным подходом шеф-повара и его взглядом на высокую кухню. В отличие от собственно закусок как элемента традиционного ужина, amuse-bouche не заказывается, а подается на усмотрение шеф-повара в качестве комплимента, причем все сидящие за столом получают по одинаковой порции. Роль amuse-bouche может исполнять и вполне простая закуска — например, блюдо с оливками, — однако, как правило, оно является способом самовыражения для шеф-повара и поэтому имеет весьма причудливый вид и изысканный вкус.

Amuse-bouche может оказаться вилкой спагетти с соусом, ложкой супа, тартинкой или просто кусочком мяса или рыбы, приготовленным и поданным необычным способом. Главное правило — мизерный размер и полет фантазии, ведь главной целью этого блюда является удивить и развлечь рот искушенного гурмана.

Вы тоже вполне можете преуспеть в этом деле, если у вас хватит решимости потратить на миниатюрную закуску столько же усилий, сколько уйдет на создание основного блюда. Для облегчения задачи можете воспользоваться маленькой хитростью шеф-поваров: при приготовлении amuse-bouche в ход иногда идут продукты, которые могут остаться после приготовления основного блюда, однако, разумеется, они всегда должны быть высшего качества. В остальном же отдайтесь своей фантазии — здесь нет правил и запретов, есть лишь разумная сочетаемость продуктов и стремление к совершенству. И помните — в случае с amuse-bouche правило “никогда не представится второй шанс создать первое впечатление” верно как никогда!

— Что?

— Нечто, что пробудит твои вкусовые ощущения.

— А я уж решила, что супчик для хомячков.

— Попробуй.

Хелена поднесла чашку к губам, Алекс сделал то же самое, глаза его горели ожиданием.

Лучше бы это было вкусно, иначе мне придется притворяться, что оно мне нравится, а я не слишком хорошо… — черт возьми! Суп, или чем бы ещё это ни было, попал девушке на язык и вызвал взрыв вкусовых ощущений. Приятная пикантность курицы, тмин, острый перец, лимон, возможно, базилик и ещё что-то, чего она определить не смогла — изумительное сочетание.

Алекс скрыл улыбку за ободком своей чашки. Он уже знал, что ей понравилось. Разве могло быть иначе?

— Можно выторговать у тебя ещё чашку, только большую?

В ответ прозвучало короткое «нет». Оказалось, что остатки амюз-буш предназначались Алексу. Чуть позже Хелена получила свою старую знакомую — купленную накануне рыбину, отваренную, украшенную петрушкой и апельсиновой цедрой. И молодой картофель, поджаренный с чесноком и буквально плавающий в сливочном масле. Чеснок! Да Алекс надо мной просто издевается! Потом — салат из эндивия [52] с голубым сыром. И всё это было приготовлено так же великолепно, как суп. Хелена и забыла, что процесс приёма пищи может быть так интересен.

52

Эндивий, или Цикорий салатный (лат. Cich'orium end'ivia) — вид травянистых растений из рода Цикорий семейства Астровые. Культивируется в странах Средиземноморья ради листьев, употребляемых в пищу.

И в то время, как она ожидала, когда же всё-таки возникнет неловкость оттого, что она сидит перед ним и вот так просто уминает за обе щёки всё, что он наготовил, пока он просто отхлебывает суп из своей чашки, ощущения неловкости так и не появилось. Пока ели и распивали сначала первую бутылку вина, затем вторую, они… все время разговаривали. И разговаривали. И снова разговаривали. Возникшая между ними в тот момент, когда Хелена спустилась по лестнице, и причинявшая огромные муки атмосфера потрескивающего сексуального напряжения, разрядилась, а разговор полился непринужденно. И, сказать по правде, до нелепости легко. Как будто они знали друг друга уже много-много лет.

Они выяснили, что были очень разными — и неудивительно. Он рос на Манхеттене, в Бруклине. А самым крупным городом, в котором когда-либо жила она, был Боулдер. У него было два брата, а она была единственным ребенком в семье. Он был православным христианином, на Рождество и Пасху у него было принято ходить в церковь. Это заявление окончательно выбило Хелену из колеи. Вампир-христианин. Она относилась к поколению убежденных атеистов, прагматичных жителей среднего Запада США, которые избегали церкви, как страшной кары. А главное, она узнала, как важна была для него семья. Кто-то другой, возможно, рассказывал бы о своей карьере, достижениях, любимых развлечениях. Алекс говорил о своей семье. Рассказ о жизни его родных звучал, словно причудливый комедийный сериал, события которого разворачивались вокруг ситуации со случайным обескровлением. И, в свою очередь, Хелена завершила эту беседу более подробным рассказом о своих родителях и о том, что случилось в прошлом году. Когда девушка закончила, то почти могла представить отца и мать, сидящих за этим самым столом и высказывающих собственное мнение. Что бы они подумали об Алексе?

Они закончили ужин так же, как и начали — вместе, с крошечными чашками в руках. На сей раз чашки были наполнены темным горячим шоколадом, украшенным веточками мяты.

— Ты можешь это есть?

Он изобразил улыбку.

— Мне можно примерно столовую ложку шоколада в день. Поверь мне, на сегодня я уже напробовался и исчерпал свой лимит.

— Мне плохо. Я так объелась всякими вкусностями, которые ты даже не удосужился попробовать.

Он оперся подбородком на сложенные руки и задумался над ответом.

— Мне очень понравилось готовить для тебя, а потом наблюдать, с каким удовольствием ты ешь. Я и не надеялся, что всё пройдет так хорошо. Нет такого ощущения, будто бы я что-то упустил.

— Но, наверное, ты голоден.

— А вот это уже совсем другой вопрос.

— Да, — вдруг печально согласилась она. — Когда ты отправляешься домой?

— Когда скажешь. Я могу ещё некоторое время пожить в отеле. Для работы мне нужен только ноутбук. В смысле… Не захочешь ли ты увидеть меня снова? Может быть, в следующий раз сходим куда-нибудь?

— Ты приглашаешь меня на свидание?

Он кивнул и посмотрел на Хелену так пристально, что ей пришлось отвести взгляд.

— Я допустил непростительную ошибку, сразу появившись здесь. Надо было начать со свиданий, например, таких, как это. Я всего лишь говорю, что хочу попробовать начать всё заново.

— Сегодняшний вечер был восхитительным…

— Но?

— Но тебе же не нужны свидания. Ты сразу раскрыл свои карты. Тебе нужна жена. Ты хочешь обратить меня. А я не могу. Не могу нападать на людей. Не могу отказаться от загораний на пляже, попкорна перед телевизором или тыквенного пирога. Да миллиарда вещей!

— Тебе не обязательно становиться вампиром, чтобы быть со мной.

— Утверждаешь, будто не хочешь детей? — Хелена пожала плечами. Она знала, что это неправда. И была уверена, что из него получится замечательный отец. Но с кем-то ещё, не с ней. — Ты говоришь, что пойдёшь на это, но где-то глубоко внутри всё равно хотел бы обратить меня. Я уже жила с мужчиной, который пытался меня переделать. Это был ад.

— Я не Джефф.

— Нет, но… — пораженная, Хелена замолчала. — Откуда ты о нем знаешь?

Алекс повертел в руках чашку.

— Я кое-что вижу. Иногда.

— Ты читаешь мои мысли?

— Нет. Просто вижу некоторые вещи. Образы. Сны. Воспоминания.

Хелена прищурилась.

— Погоди-ка минутку. Сон с поездом. Ты там был? Это был ты? О, Боже!

— Это был мой сон. — Он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — А ты ворвалась в него. Да ещё и наряжена была как раз по случаю.

Неожиданно развеселившись, Алекс похотливо закусил губу.

— Это не… Я не… Это была не моя одежда.

— Ладно. Но бессмысленно отрицать, что нас тянет друг к другу. Все равно это всплывет в наших снах.

— Но ты знал, что это была именно я. В смысле, что во сне мы были вместе. А я не знала. Я думала, что мне снился мой собственный сон. И ты не видишь в этом ничего страшного?

— Откуда мне знать, чего ты хочешь? Мне не показалось, что ты хотела, чтобы я тебя разбудил.

— Мог бы и догадаться. Ты знаешь, я неоднозначно отношусь к подобным вещам. Например, к таким, когда берут что-то без спроса.