По зову сердца (и других жизненно важных органов)
Шрифт:
Борщ был прекрасен.
– Ни за что не поверю, что ты сам готовил!
– Да куда мне? Мама твоя заезжала недавно, я и попросил. А ещё она меня мясо делать научила, как ты любишь. Со второго раза получилось! – похвастался он. – Но ты пока до отвала не наедайся, у меня ещё сюрприз будет.
«Неужели тортик купил? – с тоской подумала Маша. – Ладно, ради него кусочек осилю…»
– Не бойся. Это он с виду странный, а на вкус ничего, я пробовал, - парень смущённо водрузил на стол нечто, отдалённо похожее на торт, но весьма и весьма бугристое.
–
Мишка со вздохом взял в руку лопатку.
– Нет, это не графские, это просто развалины, случайно получились. Я хотел сделать что-то похожее на тот, с Маллинки. Помнишь, ты мне в первый день фотку присылала? Весь галанет перерыл, но нашёл. Предыдущий нормальный был, честно, спроси у мамы! А этот весь растрескался, собака. Я пойму, если ты его не будешь, и не обижусь. Просто… не знаю, для меня главнее содержание, а не форма. Хотя форма, конечно, тоже… Очень нравится. Мне. Форма.
Он машинально покосился на грудь соседки и замолчал, продолжая нервно крутить в пальцах несчастную лопатку. Маша мягко высвободила её и сама потянулась к торту.
– Спасибо, Мишань, я с удовольствием его попробую. Хочу себе вон с той стороны отрезать, куда половина орехов сползла.
«С орехов уж точно не замутит, проверено».
Первый крохотный кусочек на автомате подвергся тщательной проверке её придирчивых рецепторов и был ими полностью одобрен.
– Действительно, вкусно!
И при этом совершенно не напоминает вкус злосчастных маллинкинских десертов. Аборигены ведь тоже не дураки – ставить свой эксклюзив на поток; добавляют, небось, какую-нибудь секретную фигулинку, и результат совершенно другой. К счастью! Она уже дней десять без сладкого, такая мука!..
Второй кусок был куда больше первого. Девушка блаженно смаковала лакомство, улыбалась соседу, не замечая его напряжённого взгляда и того, что он пьёт пустой чай…
И тут, как на грех, ей на зуб попало что-то твёрдое.
– Мишка, только не говори, что в рецепте были эксклюзивные тараканы!!
Она возмущённо выплюнула кусок обратно на вилку.
– Не скажу.
– Тогда камни? А если бы я подавилась?!
– Не подавилась. Сама говорила, что всегда медленно жуёшь, профессиональная привычка… Я и подумал. Как судьба. Или ты его вообще есть не станешь, или оно тебе сегодня не попадётся, а в другой раз я, может, уже и не решусь… Расковыряю потихоньку да выну. Я ведь тоже не знал, где оно будет… Маш, не сердись?
Голос становился всё более неуверенным, но он смог себя перебороть и поднял на неё глаза. Такие обыкновенные, голубые – не яркие, без пронзительной инопланетной синевы; обычно спокойные или насмешливые, а сейчас, в эту минуту, предельно серьёзные.
Маше кажется, что она видит в них отражение своей растерянной мордахи – и кольца с прозрачно-зелёным камнем, которое смешно повисло на зубчике вилки.
– Это… что?
– Кошачий глаз. От врагов защищает, от сглаза – мне так в магазине сказали. Я его сразу после нашего разговора купил.
– Чтобы меня больше никто не съел? – через силу
хихикнула она.– И это тоже. И ещё – потому что я не хочу тебя потерять. Это оказалось так страшно. Пусть бы ты лучше за одного из этих элитных самцов выскочила, как подружки твои, чем… Но ты вернулась. Ты всё-таки вернулась… А значит, я имею право это сказать. Маш, я люблю тебя. Правда. Я это только недавно понял, когда ты уехала… Но сейчас ты здесь, со мной, а не с ними, хотя, конечно, можешь уйти или дать мне вилкой в лоб, чтоб заткнулся и не говорил больше всех этих глупостей… Но это не глупости, Маш. Я на самом деле тебя люблю.
Повисла долгая пауза. Он просто сидел и смотрел на неё – внешне спокойно, не умоляюще и не требовательно. Он просто ждал.
И дождался.
– Сними, пожалуйста, кольцо с вилки. Оно, кажется, застряло. Да, а ты больше ничего не хочешь мне сказать?
Мишка без усилия сдёрнул кольцо с зубчика и протянул ей. Маша не взяла.
Красноречиво оттопырила безымянный палец:
– Мм?
– А, да! Извини. Ты выйдешь за меня? – привстал Мишка.
Она улыбнулась и кивнула.
Вместо эпилога. Десять лет спустя.
– Мам, мам!
– Чего шумишь, Иринка-малинка? Не успокоилась ещё с дороги?
– Хочешь, я тебе важный секрет расскажу?
– А почему сейчас?
– Потому что крёстная попросила до дома потерпеть, чтобы ты ей уши не надрала!
– Это что за выражения?!
– Она сама так сказала, честно!
– Ну, Женька!.. Погоди, а ей-то с чего? Разве это не ты у них в гостях что-то натворила? Опять по вазам из «лазерки» стреляла?
– Нет!
– Вомпёрскому послу язык показала?
– Да нет же! Какой язык, я уже взрослая!
– То-то и оно… Боюсь спросить, что ты могла ему показать.
– Да ничего! Это мне самой показали, Дим Димыч! Он меня тайком в папину сокровищницу протащил, наконец-то код подобрал, ой, он такой умный!.. Там было столько всяких клёвых вещичек! Но мне больше всего одно колечко понравилось, с кубиком…
– И ты его?? – схватилась за сердце Маша.
– Нет, конечно! Я бы сама его ни за что не взяла, это всё Дим Димыч! Надел мне его на палец, говорит, бери, раз так нравится, папан не заметит. Я его от радости в щёку поцеловала. А потом он меня. А потом… кольцо вдруг - бах!
– и растаяло. Ну, точнее, невидимым стало, я его чувствую немного, а больше никто, я проверяла. Мам, ну я честно не брала, оно само! Ты мне веришь?
– Верю, - деревянно кивнула та и погладила дочку по русой макушке.
– Ффу, хорошо… Вот и тётя Женя поверила, когда мы ей признались.
– И что она вам сказала?
– Ничего. Тоже вздохнула и по голове меня погладила… А потом захихикала и велела тебе только дома всё рассказать, говорит, устроим сватье сюрприз. Мам, а кто такая сватья?
Ответить Маша не успела – в дверь ворвался возмущённый супруг.
– Представь, что мне только что Макс рассказал! Его твоей медведицы дочура младшая всего обнюхала, обслюнявила и попыталась укусить! Пришлось ему, бедному, по всему дворцу от неё прятаться, он же у нас рыцарь, с девочками не дерётся…