По зову совести

Рэм сам не заметил, как задремал. Проснулся он от оповещения, маленькая гарнитура в ухе, соединенная с интерфейсом, транслировала информацию с тактического канала, созданного Трэгом на время операции.

– Приближаемся к телепортационной платформе, - сообщал главарь контрабандистов.
– Переход недолгий, примерно секунд двадцать, так что постарайтесь не заблевать машины, убирать будете сами. С другой стороны нас встречают наши разведчики. Но не расслабляемся. У работорговцев в тех местах большие связи, мы будем идти по фактически вражеской территории, так что приготовьтесь ко всему.

А потом грузовик въехал на транспортную телепортационную платформу и остановился. Пришлось ждать, когда платформа заполнится, ведь выгодней перекидывать сразу несколько грузовиков, каждая пересылка оплачивается отдельно, чем меньше их, тем дешевле. Но вот и конец ожиданию, снаружи раздалась команда приготовиться, секунда, и все замерло, утонув в белом молоке. Рэм как всегда начал мысленно петь любимые песни, но, как и обещал Трэг, все прошло быстро, даже до второго куплета не допел. У кого-то вестибулярка оказалась совсем плохой, в конце кузова, ближе к кабине, где стояли ящики с дронами, если, конечно, маркировка не врала, и рвало его не по-детски. Рэм и Грая переглянулись, они сидели ближе всего, и по идее, никого в этих ящиках, кроме дронов, не должно было быть. Булавин поднялся и, передав соседу автомат, в два шага приблизился к контейнерам. Склонившись над тем, что стоял с самого края, он на всякий случай активировал шокер, входящий в комплект «призрака», и поднял незапертую крышку.

– Привет, Кирк, - садясь и вытирая рот, поздоровалась дочь Трэга. Потом она уставилась на его лицо.
– Маска Скрама? Ты серьезно?
– не выдержав, она звонко рассмеялась.

– Арана, - озадаченно протянул Рэм.

Не сказать, чтобы он был удивлен, но встреча вышла неожиданной. А вот то, что маска вызывала у всех встречных такую реакцию, было не слишком хорошо.

– Да, я, - жизнерадостно заявила девчонка, продолжая хихикать.
– Можно, я уже отсюда выберусь, а то меня вырвало, и теперь плохо пахнет.

Булавин подал ей руку, и уже через пару секунд охотница расположилась на крышке ящика, в котором ехала, поскольку свободных мест больше не было.

– Я так понимаю… - начала Грая.

– Все вы правильно понимаете. Как воевать в поселке или мутантов отстреливать с охотниками, Аране можно, а как на серьезную банду идти - сиди дома и охраняй бабушку, а то в поселке мало бойцов остается.

– Понятно, - хмыкнул Штопор.
– Значит, Трэг сказал нет, ты сказала да и забралась в ящик. А где дрон из него?

– А это сверх плана, я немного подправила манифест грузчика. А так ты все верно сказал, - и она слегка покосилась на Граю.

Рэм мысленно закатил глаза, вот последний взгляд девчонки ему совершенно не понравился. Неужели опять? Блин, ей всего семнадцать. Ну что за беда с этими малолетками?

Грузовик к этому моменту съехал, а вернее слетел с платформы и, выбравшись наружу, встал в каком-то отстойнике, дожидаясь, когда будут переброшены основные силы.

– Значит, решила повоевать?
– поинтересовалась синта.

Арана кивнула.

– Надоело, я уже взрослая, класс год назад получила, на мутантов охочусь, я уже самостоятельная. Но вот папа все еще пытается оградить заботой.

Рэм усмехнулся, сколько раз он думал так же, сколько раз ему казалось, что родители ничего не понимают и не дают ему развиваться, ограждают его от мира, где он может добиться всего, ведь он самый умный, самый сильный… Понимание, как они были правы, пришло потом. Он хмыкнул и, открыв персональный чат с Трэгом, отправил короткое послание: «Здесь твоя дочь, пробралась в ящике из-под дрона. Только сильно не ругай».

Разъяренный контрабандист появился через пару минут. Распахнув дверь, он осмотрелся, стараясь разглядеть собравшихся в тусклом свете единственной лампы. Заметив Арану, поманил ее пальцем.

– Ох, и влетит сейчас кому-то, - весело заявил кто-то из бойцов.

Бойцы заржали. Арана встала и, ухватив свою винтовку и рюкзак, пошла к выходу под суровым взглядом отца, она не знала, кто ее сдал, поэтому зло смотрела на всех. Когда папа с дочерью исчезли, все вернулись к прежнему ничего не деланию в ожидании.

– Ты ее сдал?
– мысленно поинтересовалась девушка.

– Я, - легко признал Рэм.

– И не стыдно?

– Нисколько. Хорошо, что сейчас нашли. Вылезла бы в неподходящий момент и поймала бы пулю, у нее броня совсем легкая.

– Получше твоего устаревшего «призрака», но ты все правильно сделал. Только вот боюсь, она подумает на меня.

– С чего ты решила?
– озадачился Рэм.

– Ей надо кого-то обвинять, - развела руками синта.
– Мужчине, который ей нравится и которому она очень хочет понравиться, она точно не будет выставлять претензий.

– Это ты про меня?

– Нет, конечно, про бомжа из трущоб Арана, третья улица, живет в пластиковой коробке возле утилизаторов. Конечно про тебя. Она вчера весь день пыталась выведать, что между нами, похоже, ее очень впечатлили твои подвиги по спасению ее дома.

– Блин, - тяжело вздохнул Булавин.
– Ну, за что мне это все? Опять на те же грабли с разбегу. Мало мне было Шарго, теперь вот дочка Трэга…

– Что такое грабли?

Рэм улыбнулся и принялся объяснять смысл выражения. Грая рассмеялась вслух. В ту же секунду на нее посмотрели все двенадцать бойцов, сидящих кузове. Не получив продолжения, они вернулись к своим делам.

– Не бери в голову, у девчонки это скоро пройдет, если ты, конечно, не думаешь ее походя трахнуть. Мы скоро уйдем, нам в Аран нужно. У каждой девочки должен, наверное, быть свой Рэм Булавин…

– Даже у тебя?

– А ты и есть мой, - усмехнулась Грая.
– Ты был у меня первым, мне было всего два года. Как тебе такое, растлитель малолетних андроидов?

– Вот только лечить не нужно, - возмутился Штопор.
– Я отлично помню ту ночь, ты вела себя как уверенная, опытная женщина. Так что, думаю, ты прибедняешься.

– Просто в меня это заложено, - отмахнулась синта.

Они несколько минут молчали.

– Да, не парься ты, я же знаю, что ты ко мне не чувствуешь физического влечения, я для тебя друг и союзник.

Рэм виновато развел руками.

– Кстати, может, объяснишь почему? Ведь сто лет назад я чувствовала, твою страсть, твой огонь! Что изменилось?

Рэм снова развел руками.

– Ты хороший, надежный товарищ, но я не чувствую к тебе ни влечения, ни любви. Я не могу объяснить тебе этого. Я знаю, что говоря тебе это, приношу боль. Ты не машина, ты живая, насколько это может быть возможным, ты человечней многих…