Победа в битве за Москву. 1941–1942
Шрифт:
Вражеские потери также составили многие тысячи солдат и офицер. И хотя Верховное Главнокомандование недооценило силы противника, героический рейд 4-й ударной армии по немецким тылам группы армии «Центр» способствовал успешному завершению битвы за Москву.
Прорыв 22-й, 3-й и 4-й ударных армий в тыл группы армии «Центр» показан на схеме 58.
Стратегическая победа
С начала марта 1942 года, после освобождения войсками 49-й и 50-й армий Западного фронта одного из важных опорных пунктов в немецкой обороне – Юхнова, наступательная операция Красной Армии пошла на убыль.
На всем протяжении советско-германского фронта ввиду истощения сил с обеих воюющих сторон сражение за Москву начало затихать.
Войска фашистской Германии повсеместно перешли к обороне, закрепившись в Ржеве, Великих Луках, Гжатске, Вязьме, куда немецким командованием направлялись резервы и части, перебрасываемые из Европы.
Красная Армия, одержав историческую победу в оборонительном сражении за Москву, в ходе контрнаступления и последующего наступления отбросила противника на рубежи, с которых ему практически было невозможно возобновить наступление на центральном (московском) направлении. Группа армий «Центр», ее 3-я, 4-я и 2-я танковые армии за время сражения потеряли большинство своих танков и самый опытный командный состав, который начинал поход на Москву. Гудериан и другие смещенные со своих постов генералы вермахта были заменены.
Схема 58. Героический прорыв войск Красной Армии в тыл немецких войск группы армий «Центр» с рубежа на реке Волга до рубежа Холм – Великие Луки – Велиж. Январь – февраль 1942 года
Контрнаступление и общее наступление Красной Армии после 5 декабря 1941 года начинали войска, несколько месяцев сдерживавшие немецкое вторжение. Поэтому большую роль в контрнаступлении советских войск сыграли введенные в сражение на московском направлении 1-я ударная, 20-я и 10-я армии резерва Верховного Главнокомандования. Все войска, переходившие в контрнаступление, не имели
В. И. Казаков вспоминал о тех днях: «С началом нашего наступления все части и тылы быстро выходили из занимаемых ими районов и устремлялись вперед, чтобы не отстать от наступавших соединений. При таких благих намерениях, но при отсутствии четких планов и регулирования они вместо быстрого продвижения вперед мешали друг другу, создавали заторы на дорогах, отставали от передовых частей. В результате этого наступавшая пехота, лишаясь поддержки вторых эшелонов, бесперебойного пополнения боеприпасами, горючим и продовольствием, снижала темпы наступления и несла тяжелые потери… В то же время сгрудившиеся на дорогах соединения второго эшелона, артиллерия и тыловые части нередко становились беззащитной жертвой авиации противника. Жизнь преподала нам тяжелые уроки, но они пошли на пользу»… [327]
Об особенностях контрнаступления Красной Армии под Москвой Г. К. Жуков писал: «Контрнаступление зимой 1941/42 года проходило в сложных условиях и, что самое главное… без численного превосходства над противником. К тому же мы не имели в распоряжении фронтов полноценных танковых и механизированных соединений, а без них, как показала практика войны, проводить наступательные операции с решительными целями и большим размахом нельзя. Опережать маневр противника, быстро обходить его фланги, перерезать тыловые пути, окружать и рассекать вражеские группировки можно только с помощью мощных танковых и механизированных соединений»… [328]
Теперь вызывает восхищение то, что Красная Армия выходила в тылы немецко-фашистских войск, уничтожала их группировки, не располагая ресурсами, о которых упоминает Жуков, да еще при нехватке боеприпасов и продовольствия.
Но, что еще важнее, не хватало людей: армии, дивизии и полки, переходившие в контрнаступление, понесшие большие потери в оборонительных боях в ноябре-декабре 1941 года, не были укомплектованы личным составом до штатной численности.
К. К. Рокоссовский, прибывший под Сухиничи в конце января 1942 года, так описывал состояние войск 10-й армии, с которыми ему было необходимо очистить от врага и удерживать Сухиничский плацдарм: «Побывав в войсках, принятых в состав 16-й армии, я увидел, что нужда во всем была огромная.
Дивизии прошли в наступлении более 300 километров; бойцов было мало, и они устали. Каждая часть нуждалась в пополнении, вооружении и боеприпасах.
Поставленная Фронтом задача не соответствовала силам и средствам, имевшимся в нашем распоряжении. Но это было частым тогда явлением…»… [329]
Недаром, как уже упоминалось выше, К. К. Рокоссовскому пришлось пополнять части 16-й армии бойцами Красной Армии, попавшими в плен и уцелевшими в немецких концентрационных лагерях, отбитых у противника советскими войсками.
Несмотря на большие потери и неукомплектованность, отсутствие штатного вооружения и необходимого числа боеприпасов, части Красной Армии перешли в контрнаступление и отбросили врага от Москвы.
Немецко-фашистские войска не смогли выдержать натиска советских армий Западного, Калининского и Юго-Западного фронтов и начали панически отступать, бросая тяжелую технику, боеприпасы и награбленное у мирных граждан имущество и продовольствие. Немецкому командованию удалось снизить темпы отступления только после устрашающих приказов Гитлера и размещения за обороняющимися полками частей СС.
После 20 марта 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб неоднократно пытались активизировать наступательные действия Западного, Калининского и Брянского фронтов. Однако, кроме дополнительных потерь, дальнейшие попытки наступать ни к чему не привели. Постепенно боевые действия переходили в бои местного значения.
День 20 апреля 1942 года, когда военное руководство Красной Армии приняло решение о переходе войск центрального направления к обороне, считается последним днем битвы под Москвой. [330]
На схеме 59 показано положение советско-германского фронта по состоянию на 20 апреля 1942 года, на день завершения битвы за Москву.Схема 59. Стратегическое поражение гитлеровской Германии на завершающем этапе битвы за Москву. 5 декабря 1941 года – 20 апреля 1942 года
На центральном направлении немецко-фашистские войска были отброшены на рубеж Ржев – Гжатск – Юхнов, на расстояние 150 и более километров от Москвы. Войска 4-й ударной армии вышли в глубокий тыл группы армий «Центр», на рубеж, проходивший на 240 километров западнее немецких оборонительных позиций у Гжатска. Противник был выбит из Сухиничей и Юхнова.
Если к 5 декабря 1941 года немецко-фашистские войска полуокружили Москву – с севера 3-я танковая группа (армия), в центре 4-я танковая группа (армия) и с юга 2-я танковая армия, – то после 20 апреля 1942 года эти немецкие группировки, включая моторизованные и пехотные части, сами оказались в критическом положении. 3-я и 4-я танковые армии были полуокружены: с севера и запада их теснил Калининский фронт, в центре и с юго-востока – Западный и Брянский фронты. 2-я танковая армия была изолирована в районе Орла.
Немецкие войска смогли отражать атаки войск Красной Армии под Ржевом и Вязьмой только благодаря высокой концентрации их потрепанных частей в этом районе. Сосредоточение немецко-фашистских войск возникло у городов Ржев и Вязьма после их изгнания из ближнего и дальнего Подмосковья в ходе контрнаступления Красной Армии.
Поражение войск гитлеровской Германии в битве за Москву было полным, хотя войскам Красной Армии из-за нехватки сил не удалось замкнуть кольцо окружения вокруг группы армий «Центр»…
Немецкая военная машина, созданная в Германии за несколько предвоенных лет (1937–1941) и состоявшая из наиболее боеспособных танковых и пехотных соединений гитлеровского вермахта, была не только остановлена под Москвой, но и отброшена от нее за четыре месяца. В битве за Москву – главную цель фашистской Германии в 1941 году – немцы потеряли более 700 тысяч своих лучших солдат и офицеров, но закрепиться на земле Подмосковья не смогли.
Битва за Москву стала первой стратегической победой Красной Армии над войсками фашистской Германии. Достигнутые Красной Армией рубежи удерживались до 1943 года, когда немецко-фашистские войска, разгромленные под Сталинградом и Курском, были окончательно опрокинуты и началось наше триумфальное продвижение к границам Германии и ее сателлитов.
Сражение под Москвой открыло счет победам российского оружия над немецким фашизмом и вызвало подъем антифашистского движения по всему миру.
Несмотря на то что со времени битвы за Москву прошло уже более 68 лет, это величайшее сражение Второй мировой войны остается объектом пристального изучения не только российских историков, но и историков Запада. Их волнуют и источник самоотверженности бойцов и командиров Красной Армии, и причины поражения немецко-фашистских войск; как бы развивая воспоминания немецких генералов и простых солдат, они неустанно продолжают упорствовать в своем стремлении приуменьшить значимость сражения за Москву. Они задались целью доказать, что только усилиями Англии и США удалось одержать победу над гитлеровской Германией.
Британский историк Роберт Кершоу, описывая страдания немецких солдат на территории Советского Союза в 1941 году и пытаясь быть объективным, признает, что планировавшаяся увеселительная прогулка вермахта на Восток обернулась для немецких солдат и офицеров походом за березовыми крестами. Однако, завершая свое исследование, Кершоу делает вывод, что «первая фаза советского наступления хоть и отбросила немцев от Москвы»… но вылилась. «в общем, в довольно заурядную операцию…»… Завершая свою книгу, Кершоу еще раз подчеркивает, что «контрудар Жукова под Москвой, по сути, примитивнейшая по замыслу и по способу проведения операция…»… Трудности, возникшие на пути продвижения группы армий «Центр», автор объясняет тем, что «немцам не приходилось сталкиваться с проблемой физического уничтожения войск противника, оказавшихся в окружении»… Из пояснений Кершоу следует, что ему не нравится и «неспособность германского Генштаба своевременно учесть уровень потерь…», и «общая неготовность вермахта к войне»… [331]
Парадоксально, но у нашего исследователя Алексея Исаева мы можем прочесть, что наши неудачи в августе – октябре 1941 года – «в первую очередь следствие эффективных действий противника», его подвижных бронетанковых групп. [332] Здесь у Кершоу и Исаева прямо противоположный подход в оценке событий второй половины 1941 года и первых месяцев 1942 года. Уход историков в крайности при оценке одних и тех же событий связан с недооценкой тех трудностей, с которыми столкнулось советское правительство в начале войны, так как Советский Союз не был готов к отражению агрессии Третьего Рейха, подчинившего себе экономические и людские ресурсы всей Европы. [333]Цена, которую заплатил Советский Союз за победу под Москвой, была очень велика. На примере 249-й гвардейской стрелковой дивизии 4-й ударной армии и 11-й гвардейской стрелковой дивизии 16-й армии можно проследить, как их личный состав сокращался за 20–30 дней активных боевых действий в наступательных боях за Москву с начального количества бойцов до четверти и менее от штатной численности.
В настоящее время может быть подсчитана величина общих людских потерь Красной Армии на центральном направлении за весь период сражения за Москву. Общие потери советских войск, сражавшихся на направлении Белосток – Минск – Смоленск – Вязьма – Можайск – Москва, составляют до 3 миллионов 72 с половиной тысяч человек. Потери военнопленными на этом же направлении только за период оборонительного этапа боевых действий равны примерно 1 миллиону 275,3 тысяч человек (см. приложения 1 и 2).
К началу апреля 1942 года доукомплектование войск Красной Армии проходило только за счет слабо подготовленного пополнения, что требовало непрерывного обучения войск в ходе боевых действий. Резервы танков и артиллерии к началу 1942 года также были исчерпаны. Поэтому штурм опорных пунктов противника стоил частям Красной Армии больших потерь.
Но победа в сражении за Москву была необходима советскому народу и его армии, поскольку речь шла о сохранении территориальной целостности Советского Союза и свободы его народов.
Руководство Советского государства сумело мобилизовать граждан страны на самоотверженный труд во имя победы над гитлеровскими захватчиками.
Мощное партизанское движение
в тылу врага способствовало разгрому немецко-фашистских войск. Промышленность ускоренными темпами наращивала производство всего, что было необходимо для фронта.Победа Советского Союза в битве за Москву стала возможной благодаря массовому героизму бойцов и командиров Красной Армии. Многие из защитников Москвы погибли, оставаясь неизвестными, а их бессмертный подвиг заслуживает уважения нынешнего и будущих поколений.
В битве за Москву прошли серьезную проверку командный состав Красной Армии и советская техника, доказавшая свое преимущество перед техникой фашистской Германии и ее сателлитов. Сражение за Москву продемонстрировало всему человечеству, что победа Советского Союза над гитлеровской Германией неминуема.
Основной успех битвы под Москвой лежит в морально-политической области. Русские, казахи, узбеки и другие народы Советского Союза – люди всех национальностей – стояли плечом к плечу, сражаясь под Москвой.
Немцы начали и вели войну с Советским Союзом под флагом антикоммунизма. Однако об истинных намерениях фашистской Германии еще в 1938 году предупреждал бывший вождь белого движения Антон Иванович Деникин. Оставаясь принципиальным противником советской власти и сталинизма в России, он, стоя на антифашистской позиции, указывал, что, когда Гитлер говорит об освобождении России от коммунизма, он имеет в виду ее порабощение и отторжение от нее территории Туркестана, Урала, Кавказа и казацких земель. [334]
Когда окончательно, после первых месяцев войны прояснились истинные цели фашистской Германии – использование в качестве рабов целых народов, захват чужих территорий, – изменилось отношение к воинскому долгу у целого поколения советских людей. Методы ведения войны, использовавшиеся Германией и основанные на массовых расстрелах сотен тысяч военнопленных и мирных граждан, показали действительное «лицо» немецкого фашизма. Не только народы Советского Союза, но и народы всей Европы встали в ряды добровольных борцов с гитлеровскими захватчиками.
Защитники Москвы не уходили с оборонительных рубежей до получения приказа. Призыв: «За нами Москва, отступать некуда» – стал для защитников столицы знаменем, под которым они сражались и умирали. Подвиг героев-панфиловцев 316-й стрелковой дивизии у разъезда Дубосеково под Волоколамском будет навечно вписан в историю России как образец патриотизма советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов.
Антифашисты всей Европы и даже бывшие противники Красной Армии с восхищением встретили победу Советского Союза под Москвой. Тот же А. И. Деникин, будучи истинным патриотом России, горячо приветствовал победу Красной Армии под Москвой. «Поражение гитлеровцев под Москвой вызвало у Антона Ивановича бурную радость…» [335] – напишет впоследствии Марина Антоновна, дочь генерала.
Великая битва под Москвой была лишь первым звеном в цепи героических подвигов советского народа в Великой Отечественной войне с немецким фашизмом.
В 1942–1943 годах защитники Сталинграда вновь доказали, что немецко-фашистские войска обречены на поражение. Маршал Василий Иванович Чуйков в своих воспоминаниях «От Сталинграда до Берлина» еще раз указал на источник непобедимости Красной Армии: «…Я, как бывший командующий 62-й армией, со всей ответственностью заявляю, что Сталинград мог быть взят противником лишь при одном условии: если бы все до одного его защитники были убиты. Мы дали клятву партии и народу: „Стоять насмерть!“ От этой клятвы нас могла освободить только смерть. Сие убеждение было продиктовано не только сознанием стратегической обстановки и необходимостью удержать город. Это было веление сердца. Оно отражало тот перелом в сознании советского солдата, который произошел в нашей армии»… [336]
В заключение следует сказать о влиянии битвы за Москву на дальнейший ход войны с гитлеровской Германией.
В ходе битвы за Москву были сорваны планы немецкого верховного командования и лично Гитлера по завершению основных военных операций на территории Советского Союза в 1941 году. Восточный поход Германии, так удачно проходивший в первые месяцы войны, провалился. Однако военный потенциал гитлеровской Германии и ее союзников был еще достаточно велик, и Гитлер и немецкое верховное командование рассчитывали вернуть вермахту стратегическую инициативу, потерянную под Москвой. Гитлер убедил генералитет отказаться от попыток фронтального наступления на Москву, рассчитывая выйти к столице России с юго-восточного направления, предварительно овладев южными областями России по линии Крым – Кавказ – Астрахань. Подготовка этого наступления вновь велась в глубокой тайне, особенно в части сосредоточения на южном направлении крупных бронетанковых группировок. Хотя директивы Гитлера на проведение операций в Крыму, на Кавказе и в нижнем течении Дона и Волги не содержали прямого указания на возможность поворота немецких войск в северном направлении, вероятность такого развития событий не исключалась Верховным Главнокомандованием и Генеральным штабом Красной Армии. Послевоенные немецкие источники подтверждают такую возможность. [337]
Значительным итогом битвы за Москву стало и то, что в боях командный состав Красной Армии и, главное, Генеральный штаб приобретали значительный опыт по проведению войсковых операций. В ходе битвы за Москву проявили себя и были выдвинуты многие инициативные командиры, способные управлять войсками непосредственно на поле боя. Это позволило преодолеть трудности кампании 1942 года, когда Сталин и Ставка ожидали нового наступления немецко-фашистских на Москву на центральном направлении, а оно начало развиваться на юге, в районе Харькова. Новые суровые испытания, как назовет их Г. К. Жуков, были преодолены только благодаря возросшему уровню военного искусства нашего Верховного командования и возросшей стойкости наших бойцов.
Выдающимися примерами использования военного опыта являются разработка и сохранение в тайне плана по окружению и уничтожению немецкой группировки под Сталинградом, правильное определение направления главных танковых ударов в немецкой операции «Цитадель», что позволило одержать решающую победу над немецко-фашистскими войсками в битве под Курском.Вместо послесловия
После разоблачения культа личности Сталина и признания советского строя тоталитарным ряд исследователей стали доказывать, что Отечественная война 1941–1945 годов сводилась к противостоянию двух диктаторов – Гитлера и Сталина. Однако такое заключение некорректно. При этом как бы поставлен знак равенства между агрессией и вынужденной обороной и игнорирована роль народов в этом противоборстве.
Между тем решающей силой в разгроме немецко-фашистских войск были народы Советского Союза, которых гитлеровская Германия планировала обратить в своих рабов, а захваченные территории – в объект колонизации.
Гитлер, используя фашистские лозунги национал-социалистической партии, внушал немцам мысль о жизненной необходимости захвата чужих территорий, что совпадало с планами крупных монополий и военщины. Несмотря на антигуманные и человеконенавистнические цели своей политики, Гитлеру удалось вовлечь народ Германии и часть народов стран Европы в агрессивный поход на восток.
Советское правительство и лично Сталин располагали информацией о планах гитлеровской Германии и проводили курс на индустриализацию страны, обоснованно считая, что только на основе мощной промышленности станет возможным оснащение армии современным оружием. Однако индустриализация проводилась жестко, ускоренными темпами и в ущерб развитию сельского хозяйства.
После нападения гитлеровской Германии, поддержанной промышленным потенциалом Европы, Сталин был вынужден мобилизовать народы страны на борьбу с фашистской агрессией.
В критической ситуации 1941–1942 годов в развернувшейся битве за Москву Сталин обратился к патриотическим чувствам большинства граждан Советского Союза и привел страну в состояние величайшего героического подъема в условиях строжайшей дисциплины и самопожертвования каждого гражданина. Решающую роль сыграли патриотическое воспитание и внедренные в массы в предвоенный период коллективистские лозунги о дружбе и взаимопомощи между народами, о превосходстве общих интересов перед личными. Только полная отдача сил бойцами в боях с захватчиками и самоотверженный труд в тылу привели Советский Союз к победе в битве за Москву. Подвиг бойцов и командиров Красной Армии в сражении за Москву был первым шагом к Великой Победе Советского Союза над немецким фашизмом. Оценку этому историческому событию дал премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. В своих мемуарах, изданных в 1949 году, он писал советской победе под Москвой: «Сила советского правительства, стойкость русского народа, неистощимые людские резервы, огромные размеры страны, суровая русская зима были теми факторами, которые в конечном счете сокрушили гитлеровские армии»… Далее он добавляет: «Президента Рузвельта сочли очень смелым человеком, когда он в сентябре 1941 года заявил, что русские удержат фронт и что Москва не будет взята. Замечательное мужество и патриотизм русского народа подтвердили правильность этого мнения»… [338]
Побежденные немецкие генералы пытались поражение вермахта под Москвой взвалить на погодные условия в России зимой 1941–1942 годов. О трудностях, возникших на территории Советского Союза для немецких танковых частей, генерал-полковник Гудериан писал в своих мемуарах: «В песках, болотах и грязи выходили из строя двигатели, летели изношенные гусеницы и передаточные механизмы. В зимнее время гусеницы примерзали к земле. Для запуска двигателей приходилось затрачивать несколько часов. Автоматическое оружие отказывало в работе вследствие загустения смазки. „Генерал Мороз“ и его приспешница „грязь“ безраздельно царили в России в первый год кампании. Суровая русская зима выиграла решающую битву»… [339]
Здесь героическое сопротивление советских войск преднамеренно заменялось влиянием климатических условий, одинаково сложных как для вермахта, так и для войск Красной Армии.
Затем ответственность за поражение Германии в сражении за Москву немецкие генералы и историки взвалили на Гитлера, его ошибочные решения в планировании войсковых операций. Так, по этому поводу П. Карель писал: «Например, генерал Блюментритт, начальник штаба 4-й армии, а позднее начальник хозяйственного управления главного штаба армии, видит причину катастрофы в ошибке, допущенной Гитлером в стратегическом планировании кампании, в том, что Москва и Ленинград не были взяты в благоприятное время – то есть сразу после Смоленска. Это мнение стратега»… [340]
При этом умалчивается, что попытка взять Ленинград закончилась для немецких войск неудачей при «благоприятных условиях» и что немецкие войска были вынуждены остановиться за Смоленском из-за значительных потерь в технике и людях и из-за неспособности с ходу преодолеть оборону Красной Армии на центральном (московском) направлении.
По истечении двадцати-тридцати лет после войны немецкие генералы вообще начали представлять исход Восточной кампании чуть ли не как свою победу.
В сборнике «Мировая война: взгляд побежденных. 1939–1945» содержатся откровения немецких генералов о якобы значительных успехах гитлеровской Германии и ее вооруженных сил в борьбе с Советским Союзом. Заключительные сражения немецких захватчиков в битве за Москву даже после поражения преподносятся генералом фон Бутларом как подвиги, которые навеки останутся славной страницей военной истории, как образец доблести войск и мастерства их командования. [341]