Победить любой ценой

Малышев с усмешкой кивнул.

– Ну и что ты думаешь насчет того, кого мы должны доставить живым? – спросила Рита.

– Как всегда – возможно двести вариантов, [31] – ответил Женя. – Думаю, Яков Максимович тебя поддержит.

Игорь Середа молча взял протянутую рюмку водки пополам с коньяком. Мерзкая смесь, тем не менее сейчас она взбодрила майора и даже вернула некоторое присутствие духа. Ведь ничего не произошло. Молодую симпатичную женщину, что пришла на встречу, никто и пальцем не тронул. Ну и что такого он, Середа, сказал? Приказал, чтобы не убивали этого Абу? Разве это предательство? Но ведь это еще не все, это только начало. О том, каковым может быть продолжение, Середа старался не думать. Он вообще уже не слишком ясно соображал.

31

Возможно двести вариантов (армейский сленг) – еще одна «расшифровка» аббревиатуры ВДВ.

– Все нормально, – успокаивающе произнес давний приятель, выпивая свою рюмку с чистым пятизвездочным коньяком. – Помяни мое слово, Середа. Не пройдет и трех месяцев, как быть тебе подполковником.

Игорь вяло махнул рукой и неожиданно для себя глупо улыбнулся в ответ. А потом выпил еще одну рюмку. На сей раз уже неразбавленного дорогого коньяка.

Чабан, Рита, Малышев. Глубинное проникновение

Женя Малышев не ошибся. Чабан полностью согласился с Ритой. Сейчас лишние люди (тем более лишние «руководители», «корректировщики» и прочие «доброжелатели») были весьма не к месту. Умным генералом был, в понимании Чабана, тот генерал, который всецело доверял выполнение боевой задачи ему, Якову Максимовичу Сергееву. И не совался с мудрыми стратегическими советами.

– Интересная техника у «конторы», – одобрительно усмехнулся Малышев. – Почему они до сих пор всех врагов отечества не замочили, не понимаю… Еще и у нас помощи просят.

– Техника интересная, но ее мало. А надо ведь собрать компромат на политических оппонентов и конкурентов по бизнесу, – ответил Чабан. – Тут не до террористов и не до наркомафии.

– Зато нам «до», – уже без усмешки произнес Женя.

– Тихо! – подала голос Рита, у которой и находилась заветная косметичка и наушники.

Чабан припал ухом ко второму наушнику. Изображения в косметичке не было. Военврач держал сигаретную пачку в кармане, тем не менее звук был вполне сносный.

– Сколько их? – спрашивал неизвестный голос, судя по всему, принадлежащий бизнесмену Хашиму.

– Двое. Иногда трое, – отвечал голос Александра Александровича. – Интересовались тобой и твоими пациентами.

Некоторое время оба молчали.

– Мне не нравятся эти люди, – произнес наконец военврач.

– Чем же? – тут же спросил его собеседник.

– Задают много вопросов персоналу, шатаются вокруг госпиталя. Показывают какие-то странные удостоверения.

С ответом Хашим сразу не нашелся. Сообщение начальника госпиталя его озадачило. Они сидели в кабинете главного администратора бильярдной. А автомобиль Чабана, Риты и Малышева был припаркован в соседнем дворе. Начальник госпиталя изложил «бизнесмену» следующие события: в госпитале и его окрестностях появились странные люди, задающие лишние вопросы. По приметам схожие с Кентавром и Вечером. Чабан предполагал, что Хашим ни за что не отпустит военврача, а повезет его на свою «базу», чтобы разобраться на месте. Пачка сигарет по-прежнему будет в кармане Александра Александровича.

Выдержав паузу, Хашим протянул Александру Александровичу на редкость четкий полароидный снимок.

– Он?

– Похож. Но… Нет, не знаю, – поморщился Саша.

Военврач говорил чистую правду. Валентина Вечера он в лицо не знал.

– Ты сейчас поедешь со мною! – приказным тоном проговорил Хашим.

– Но… – начал было военврач, однако его быстро оборвали двое здоровенных подручных Хашима.

Ситуация «бизнесмену» очень не нравилась. Тем более что теперь у него было целых два хозяина – Абу Салих и Стекольщик. Последний отдал распоряжение «оказать любезный прием». Ему явно были нужны эти люди. Ставить в известность Стекольщика прямо сейчас? С этим Хашим решил не торопиться. Кое-что Хашиму было непонятно. Зачем Стекольщику понадобились эти отмороженные рамзесы? Он, Хашим, должен сейчас сам во всем разобраться. И лишь потом говорить со Стекольщиком. Рамзесов лучше держать под личным контролем.

Не прошло и часа, как Хашим и начальник госпиталя были уже на загородной базе. Военврача Хашим оставил в машине, под усиленной охраной, а сам направился в особняк, похожий на крепость с бойницами. Александр Александрович вынул из кармана пачку сигарет, закурил. Пачку же убирать не стал, положил рядом с боковым стеклом, направив точно на особняк-крепость.

– М-да, с наскока эту башню не возьмешь, – произнес Чабан, разглядывая изображение в зеркальце косметички.

Автомобиль десантников подъехал совсем близко к базе и замаскировался в лесу. Сейчас до нее было метров двести, не больше. «Ниву» надежно скрывала листва дикорастущего леса. Радиус передачи видеоизображения был не более чем полтора километра. По счастью, «косметичка» и «сигареты» были снабжены радиомаяком.

– Если удастся подойти близко, то можно попробовать установить мины, – сказал Малышев.

– Этот господин живым нужен. Забыл? – ответил Чабан. – Обезглавить легче всего. «Контора» права.

С этим никто не спорил. В самом деле, имея в руках одного из главарей наркомафии, можно было нешуточно влиять на всю ситуацию.

При Абу Салихе были, как всегда, двое его «немых» телохранителя. С речевым аппаратом у них было все в порядке, и русский язык они знали сносно, тем не менее все время молчали. Редким словом перебрасывались лишь со своим хозяином.

– Что будем делать? – спросил Хашим, изложив последние события.

– Что делать? – переспросил Абу Салих. – В яму посадить, побеседовать…

С этими словами Абу Салих отдал приказ немедленно вернуть «караван».

«А что, пожалуй, Абу Салих разберется с этими незнакомцами лучше, чем Стекольщик, – не очень весело думал Хашим. – Последний далеко отсюда, а Абу Салих – вот он».

Валентин Вечер

– Выходите с поднятыми руками! – скомандовал Артур, а его подручные вскинули автоматы.

Вот это поворот! Мы вернулись на базу и затормозили в каком-то десятке метров от особняка-крепости, где была резиденция «уважаемого». Нам с Кентавром ничего не оставалось, как вылезти из кабины и безропотно отдать бесполезное, в общем-то, оружие. Поведение Кентавра и моя собственная интуиция подсказывали, что Чабан и ребята где-то близко. Проще всего было бы снабдить меня или Кентавра портативной передающей видеокамерой-сигаретами. Но Чабан учитывал все, вплоть до нашего тотального обыска и изъятия всех подозрительных предметов. Все-таки мы были чужаками. Именно такой шмон нам и устроили. А через какие-то пару минут мы предстали перед взором Хашима и человека в черной накидке и черных очках. Эль-Абу Салиха. Рядом с Хашимом стоял неизвестный мне мужчина средних лет. Вид у него был понурый, а в руках он мял… пачку дешевых сигарет. Миниатюрная видеокамера покойного Булышева! Это означало, что Чабан видит и слышит все происходящее.

– Эти люди были в госпитале и спрашивали про меня? – спросил Хашим у понурого мужчины.

– Не знаю… – пожал плечами понурый. – Я их издали видел. С ними медсестры разговаривали. Охранники.

– Сейчас привезем сюда медсестер, – произнес Хашим.

– Не стоит, – как ни в чем не бывало подал голос Кентавр. – Были мы в госпитале, ну и что?

– Зачем? – спросил Хашим.

– Только искали не тебя, а одну бабу, – ответил Кентавр.

– Какую бабу? – с трудом сдерживая себя, проговорил Хашим.