Победитель остается один
Шрифт:
Звезда оглядывает ее с головы до ног и улыбается ободряюще и сочувственно. Джибсон встает, отодвигает один из шезлонгов, расставленных вокруг стола, предлагает сесть, предварительно крепко пожав ей руку. Потом куда-то звонит и заказывает апартаменты в отеле. Громко повторяет номер, глядя на нее.
Так она и думала. Отель.
– Отсюда отправитесь в «Hilton». Там лежат платья от Хамида Хусейна. Сегодня вечером вы приглашены на вечеринку на Кап-д'Антиб.
Да, это практически то, что она воображала… Роль отдают ей! И зовут на праздник! Праздник на Кап д'Антиб!
Он оборачивается к Звезде:
– Как ты считаешь?
– Давай лучше послушаем, что скажет наша гостья.
Джибсон кивает в знак согласия и жестом предлагает ей:
– Расскажи о себе.
Габриэла начинает с того, где училась актерскому мастерству,
Еще через две минуты Джибсон перебивает:
– Прекрасно, но все это нам уже известно, мы читали ваше резюме. Почему вы не говорите о себе?
Эти слова неожиданно ломают в ней какие-то внутренние барьеры. Вместо того чтобы впасть в панику, она успокаивается, и голос ее звучит уверенно и твердо.
– Я всего лишь одна из тех миллионов людей, которые всегда мечтали бы оказаться на этой яхте посреди моря и разговаривать о возможности работы хотя бы с кем-то одним из вас… И вам обоим это отлично известно. И потом, мне кажется – что бы я ни сказала, едва ли это способно что-либо изменить… Ну что сказать? Что я не замужем? Да. Как и у всякой девушки, у меня есть друг, он сейчас ждет меня в Чикаго и молится, чтобы моя затея провалилась…
Смех, раздающийся в ответ на ее слова, снимает напряжение.
– Я буду бороться изо всех сил, хоть и знаю, что нахожусь на пределе своих возможностей: актриса моего возраста создает проблемы для тех, кто заправляет в киноиндустрии… Еще я знаю, что есть много девушек, не уступающих мне талантом или даже превосходящих меня. Выбрали меня – почему, не знаю, но я решила принять все что угодно. Быть может, это мой последний шанс, быть может, то, что я говорю сейчас, мне навредит, но у меня нет выбора. Всю свою жизнь я готовилась к этой минуте – участвовать в кастинге, быть выбранной и работать с настоящими профессионалами. И вот она пришла. Даже если этой нашей встречей все и кончится, если даже я вернусь домой ни с чем, то по крайней мере буду знать, что у меня есть качества, благодаря которым я сумела попасть сюда, – это упорство и цельность. Я сама себе – лучший друг и злейший враг. Прежде чем прийти сюда, думала, что не заслуживаю ничего этого, что обману чьи-то ожидания, что люди, отдавшие мне предпочтение, ошиблись. Но другая половина моей души твердила, что это – награда за то, что, сделав выбор, не свернула с пути и пошла до конца.
Она отводит глаза, внезапно чувствуя неимоверное желание расплакаться, но усилием воли сдерживает слезы, чтобы не подумали, что она прибегла к эмоциональному шантажу, а проще говоря – что бьет на жалость. Бархатный баритон Звезды нарушает молчание:
– У нас, как и в любой другой сфере, есть честные люди, умеющие ценить профессионализм. Именно по этой причине я и нахожусь здесь. Так же сложилась судьба нашего режиссера. Ситуацию, в которой ты находишься, мы испытали на себе и знаем, что ты чувствуешь.
Перед глазами Габриэлы проносится вся ее жизнь – все те годы, когда она искала и не находила, когда стучала, а ей не открывали, когда просила, а ее даже не удостаивали ответом. Когда вокруг царило безразличие столь полное, словно ее вообще не существовало в этом мире. И когда ей приходилось слышать одни отказы, даже этому она была рада – это означало, что кто-то все же замечал: она живая, а потому заслуживает хоть какой-то определенности.
«Не могу плакать».
Вспоминаются люди, которые твердили ей, что она гонится за недостижимым, а сейчас, если все кончится хорошо, дружно скажут: «Я всегда знал, что у тебя есть талант!» Губы ее дрожат. Но она рада, что ей хватило отваги не строить из себя сверхчеловека, остаться хрупкой и слабой, и это производит важные изменения в ее душе. Если Джибсон сейчас изменит свое решение, она сядет в моторку, не испытывая никаких сожалений, ибо в такой момент держала себя с достоинством.
Она зависит от других. Большой кровью дался ей этот урок, но в конце концов она его усвоила. Она знала людей,
гордящихся своей эмоциональной независимостью, хотя на самом деле они так же хрупки, как она, и плачут втайне ото всех и ни у кого не просят помощи. Они верят в неписаный закон о том, что «мир принадлежит сильным», и в то, что «выживает самый приспособленный». И напрасно. Будь так, род человеческий давно бы пресекся или его вообще не существовало бы, потому что особи этого вида довольно долго нуждаются в защите, опеке, уходе. Отец как-то раз упомянул, что хоть какую-то способность к выживанию люди приобретают лишь к десятому году жизни, тогда как детеныш жирафы – на шестом часу, а пчела – уже через пять минут после рождения.– О чем вы думаете? – спрашивает Звезда.
– О том, что с большим облегчением поняла: не надо притворяться сильной. На каком-то этапе моей жизни мне было трудно общаться с людьми, потому что считала, будто лучше всех знаю, как достичь цели. Мои любовники бросали меня, и я не могла понять причины. Но однажды на гастролях я заболела гриппом и должна была оставаться в номере, как ни отвратительно мне было думать, что мою роль сыграет другая. Не могла есть, бредила, и когда вызвали врача, он сейчас же отправил меня домой. Я думала, что потеряла и ангажемент, и уважение коллег. Ничего подобного – меня завалили цветами, и телефон звонил беспрерывно. Все справлялись о моем здоровье. Те самые люди, которых я считала соперниками, которые оспаривали у меня место под софитами, беспокоились обо мне! Одна актриса даже прислала мне открытку с текстом статьи врача, работавшего в тропиках:
«Все мы знаем распространенную в Центральной Африке «сонную болезнь». Но надо понимать, что есть аналогичный недуг, поражающий душу, а не плоть – опасный недуг, поначалу никак не проявляющийся. Как только ты заметишь малейший признак равнодушия или отсутствия интереса к ближнему, бей тревогу! Единственный способ предотвратить эту болезнь – это понять, что душа страдает, и сильно страдает, когда мы принуждаем ее скользить по поверхности. Душа любит красоту и глубину».
Звезда, слушая ее, вспоминает строчки из своего любимого стихотворения, выученного еще в школе, а теперь, когда он видит, как неумолимо бежит время, – пугающего его. «Тебе придется оставить все и всех и меня одного считать своей мерой вещей». Должно быть, и впрямь сделать выбор – это самое трудное, что есть в жизни человеческой, думает он, и покуда актриса рассказывает о себе, в памяти его оживают вехи собственного пути.
Первый серьезный шанс, который он получил благодаря своему таланту театрального актера. Жизнь менялась ежеминутно и разительно. Слава росла так стремительно, что он не успевал приспособиться к ней, а потому принимал приглашения туда, где ему не стоило бы появляться, и отказывался от встреч, способных очень и очень посодействовать его карьере. Деньги – пусть и не огромные, которые давали ему ощущение всемогущества. Дорогие подарки, экзотические путешествия, частные самолеты, роскошные рестораны, гостиничные апартаменты, казавшиеся ему теми королевскими чертогами, о которых он читал в детстве. Первые рецензии, слова уважения и восхищения, похвалы и восторги, трогавшие его до глубины души. Целые мешки писем, приходившие со всего света: поначалу он даже старался ответить на каждое и даже иногда назначал свидания девушкам, присылавшим ему свои фотографии, – пока не убедился, что это совершенно немыслимо, а агент не объяснил, что это не только нежелательно, но и опасно, и он может попасть в ловушку. Тем не менее он и сейчас еще испытывал особую отраду, узнавая, что поклонники изучают каждый его чих и вздох, открывают посвященные ему сайты в интернете, яростно защищают от любого критического замечания, мелькнувшего в прессе, и неистово оспаривают мнение, будто в последней своей роли он был не столь уж блистательно убедителен…
Годы меж тем идут. То, что раньше было чудом или подарком судьбы, ради которого он согласен был на вечное добровольное рабство, стало превращаться в единственный смысл жизни. Так что если заглянуть хоть немного вперед, сердце заноет: все это может когда-нибудь кончиться. Появляются другие актеры: они моложе, они готовы работать и «светиться» больше, а получать меньше. Приедаются похвалы; есть фильмы – а ведь он снялся чуть ли не в девяноста девяти, – которые никто не помнит даже по названиям…