Победитель. Апология

Странно, что ты никак не можешь представить себе ее лицо. Золотистые и прямые, до плеч, волосы, а брови темные… Но ведь это не девочка из Жаброва, это — Люда, самая красивая женщина института. Она-то тут при чем? По театрам шастает Люда с твоим молочным братом, и это прекрасно. Да здравствует искусство! Ты сам завтра предложишь ей билеты на югославскую эстраду — добрый и великодушный, как господь бог.

Свет — во всех окнах. Не спят. Блудного сына ждут. Мужа, блудного.

Автобус с потушенными огнями — и вчера стоял на этом же месте. Шофер живет?

«Что не сможешь приехать, не надо писать».

Ты глупец и трус — как смел ты подумать, что не поедешь в Жаброво? Ресторанный чад, сигареты, бесстыжая музыка… Маски, карнавал — возможно, но какое отношение имеет ко всему этому девочка из Жаброва?

«Вы разве не знаете? Архипенко на студентке женится — с пятого курса. Жена жалобу в партком написала».

Выбрось глупости из головы: еще минута, и ты предстанешь перед супругой — утомленный и деловой. Кстати, ты все еще дуешься на нее — не забыл?

12

У порога встречает. Седеющая шевелюра, томик стихов в руке.

— Я сидел у окна в переполненном зале.

Где-то пели смычки о любви.

Я послал тебе…

Запах ванили и свежей выпечки — радостям хобби предавался диктор областного радио. Внимаешь, исподволь расстегивая пальто.

— …Обратясь к кавалеру намеренно-резко,

Ты сказала: и этот влюблен.

Захлопывает книжку. Можно дух перевести. Снимаешь пальто.

— Гордись, сын мой: твой отец создал сегодня шедевр.

Профаны работают на телевидении — такому мастеру отказать!

— Поздравляю. Шедевр декламации? Или кулинарии? — Втягиваешь носом воздух.

— Ага, почувствовал! Запах, один запах чего стоит! А шедевры декламации, между прочим, отец ваш всю жизнь создавал.

Не твой — ваш. Канун тридцатилетия дает знать о себе? «Я могу на завтра пригласить твоих родителей? От своего имени, если хочешь». — «Она не пойдет». — «А он?»

Вкусно прищелкиваешь языком, оценивая запах. Не миновать дегустации — после ресторанного-то ужина!

Супруга не выходит. Побудь с родителями, Станислав, — я не ревнива; к тому же у нас с тобой целая ночь впереди.

«В субботу уезжаю. Одного нашего сотрудника навестить надо. Он в санатории». — «Это далеко?» — «Да. — Во сколько последний автобус из Жаброва? — Возможно, не управлюсь одним днем».

Заглядываешь в комнату родителей. Директор фабрики на посту — в очках, над бумагами.

— Привет!

Заметив пальцем место в ведомости, оценивающе глядит поверх очков.

— Добрый вечер.

На мой материнский взгляд, что-то ты и сегодня странен. Уж не пошел ли ты по стопам старшего брата? «У тебя семья, ребенок, и ты предаешь все ради минутной прихоти. Мне стыдно, что ты мой сын».

— Мать, скажи-ка ему, как пирог.

— Вкусный. — Склоняется над бумагами — работа не ждет. Учись, Рябов: истинный руководитель всегда на вахте.

«Нет, Станислав Максимович, этот разговор нельзя комкать. Завтра поговорим, с утра — вы не возражаете?» Идя к Марго, ты уже будешь знать все.

Отцу не терпится, когда ты оценишь его шедевр. Вымыв руки, бодро направляешься в кухню. Мужественно приступаешь. Не оплошай — видишь, с каким проницательным вниманием глядит на тебя автор.

Киваешь со знанием дела — гурман! Еще раз — уловил новый нюанс. Папа ликует.

— Мать три куска съела.

Еще бы! Такой вершины ей не покорить. Всю жизнь кормила вас переваренной лапшой или недожаренными котлетами. Не потому ли на склоне лет отец ударился в кухонное искусство?

— Знаешь, что было последней книгой Александра Дюма? — Кажется, этот продукт и впрямь недурствен. — Дюма-отца, прославленного автора «Трех мушкетеров»? «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо», «Королева Марго»…

Те самые растрепанные тома, которые диктор областного радио и его первенец рвали из рук друг друга? Ты тоже добросовестно брался за них, но бросал на половине. И это-то при твоем железном правиле до конца доводить всякое дело! Глупая скучная вереница неправдоподобных историй… С братцем ясно — существует ли хоть что-то, что с потрохами не увлекало его! — но взрослый человек с седеющей шевелюрой! «Мне нравится наш отец. Он добрый малый. Как он там?»

— Последняя книга Александра Дюма — сборник кулинарных рецептов. Французская кухня, русская, английская.

«Отличный пирог, папа, хотя, признаться, я абсолютный профан в этом. А вот Андрей — специалист. Он бы, думаю, оценил его по достоинству. Завтра, кстати, его день рождения».

Не стоит без главы семьи. «Она не пойдет». У братца на этот счет нет иллюзий. И он прав — конечно же, она не пойдет, однако ты обязан выполнить свой долг. Или потому и выполняешь, что уверен: не пойдет?

А вдруг? Ты отлично знаешь свою мать, но порой и она — даже она! — ведет себя непредсказуемым образом.

«А этот самый… Шатун… Его неожиданно схватило? Или какие-нибудь симптомы были? Ведь цирроз печени, насколько я знаю, не может развиться сразу». Знаешь? Откуда, мама? Медицина никогда не волновала тебя, а от алкоголизма, слава богу, пока что никто не помирал в нашем клане.

— Будучи в России, Дюма специально изучал русскую кухню.

Понимающе наклоняешь голову.

— Поездка с просветительскими целями? — На два укуса осталось, но не надо спешить, иначе придется жевать еще порцию. — Ты выходной завтра?

— Да. У него был роскошный замок, он принимал в нем гостей и угощал блюдами собственного приготовления.

«Хороший человек. Жаль только, романы писал». Оставь иронию — она торпедирует миссию мира.

Идет. Придерживаешь у рта завершающий кусок. Синеватый след на переносице — два часа, не меньше, прокорпела над бумагами.

— Есть с кооперативом новости? Супруга проинформировала…

— Завтра, мама. Сегодня не видел этого человека.

Что означает мимолетный вопрос в усталых глазах директора фабрики? Недоумение? Завтра день рождения брата, а ты наметил деловую встречу? Пижон, ты плохо думаешь о своей матери. «Запомни, Андрей: если бросишь ребенка, я не хочу больше знать тебя. Это не пустая угроза, ты знаешь. Это крайнее средство. Я не очень надеюсь, что оно поможет, но, если я не воспользуюсь им, я перестану уважать себя». — «Не бойся, мама: ты никогда не перестанешь уважать себя».