Победители и побежденные

* * *

Но вот последний рубеж — надо сказать, не самый трудный экзамен, успешно был Темой преодолен, и он наконец заслужил право с легким сердцем «махнуть» на море. Тем более что эту сессию, как и три предыдущие, сдал на одни пятерки. Как ни парадоксально, но получать высшие баллы ему было сравнительно легко. Достаточно было хорошо отвечать на все вопросы билета, и объяснялось это просто: на экзаменаторов магически действовали сплошные пятерки в его зачетной книжке. Никто из них не хотел ее «портить».

Вася Назаров уже оформил свой перевод в Пищевой институт. Его приняли на третий курс с досдачей одного экзамена и у него тоже было отличное настроение. Они заранее приобрели билеты на поезд, приготовили все, что требовалось на юге, и не могли дождаться, когда отправятся в путь. Хотя Тёме уже довелось один раз побывать в Крыму, он провел там всего лишь несколько дней, а Василий никогда не видел моря.

Тёма, конечно же, сожалел о том, что там с ним не будет Лоры. Мечтая о ней, не думал о других девушках, и порой на него накатывала ревность, когда мысленно представлял, как за ней на «Радищеве» ухаживают отдыхающие. Но даже это не могло омрачить его радужного настроения от предвкушения такого долгожданного отдыха. «Ничего, время пролетит быстро! Накупаюсь, позагораю и вернусь в отличной спортивной форме, — успокаивал он себя. — У нас с Лорочкой все еще впереди».

Когда выгрузились на станции Лазаревская, курортный ландшафт их разочаровал. Тёма сразу отметил, что здешняя природа не идет ни в какое сравнение с красотой Южного Крыма. Разумеется, море было прекрасно, но пляж начинался сразу за железнодорожным полотном и представлял собой никак не оборудованную полоску берега, покрытую мелкой галькой. Их дом отдыха располагался по другую сторону железной дороги на открытой местности в довольно невзрачных деревянных постройках.

Палата, в которую поместили Василия с Темой, была на шесть мест, и все их сожители уже прибыли. Они обрадовались, увидев там однокурсника Андрея — третьего, кому достались сюда путевки, и были довольны тем, что, кроме одного мужичка среднего возраста, остальные двое тоже примерно их ровесники. Как только расположились, все, не сговариваясь, взяв лишь плавки и полотенца, поспешили на пляж, чтобы окунуться в долгожданное море и освежиться после дальней дороги.

Отдых в Лазаревском запомнился великолепной солнечной погодой, которая за все время их пребывания в доме отдыха ни разу не испортилась. В основном небо было безоблачным и только в отдельные дни его ненадолго затягивало облаками, давая передышку от изнурительного зноя. Почти целый день проводили на пляже, купаясь, играя в волейбол, и потому загорели дочерна. Иногда они забирались в горы, где рос фундук, и часто удавалось набрать сладких орехов.

Денег у обоих было в обрез, потому ездить на экскурсии они не могли, и только один раз побывали в Сочи.

— По-моему, Тёмка, это не город, а настоящий ботанический сад, — изумился Василий, когда они дошли до сочинского дендрария. — Вот уж никак не думал, что и в нашей стране могут расти такие диковинные деревья и кустарники. Ты когда-нибудь видел такие цветы? До чего же здесь красиво!..

* * *

Дома ждали не очень радостные вести. Брак Лели с Марком явно распадался. Выяснилось, что они давно уже ссорились, а после того, как отделились от родителей и стали жить самостоятельно, их семейные отношения дошли до критической черты. Как понял Тёма, причиной разлада была болезнь Марка, которая резко изменила его характер, сделав, по словам Лели, невыносимым.

Тёма и раньше знал, что, сражаясь в тылу врага, Марк, кроме ранений, «заработал» еще и туберкулез легких, но, когда они жили во Львове, болезнь была в закрытой форме и опасности для семьи не представляла. Лечение требовало от Марка самоограничений, однако он желал жить полной жизнью и очень часто нарушал предписания врачей. Уже тогда у него с Лелей начались ссоры.

Небрежное лечение обострило болезнь, и она приняла наиболее заразную — открытую форму. Чтобы уберечь от заболевания себя и ребенка, Леле пришлось принять обычные меры предосторожности: отдельное белье и посуду. Это вызвало гнев Марка, который несправедливо решил, что жена им брезгует. Видно, болезнь повлияла и на его психику. Начались тяжелые семейные скандалы.

— Я за вас жизнью рисковал, потерял свое здоровье, — яростно упрекал жену Марк. — А ты меня изолируешь, словно я прокаженный!

— Только в необходимых пределах, Марик! Напрасно ты горячишься, — пыталась образумить его Леля. — Ты ведь не хочешь, чтобы и мы с Викочкой заболели?

— Конечно, не хочу, но и особой трагедии в этом не вижу, — в запальчивости кричал Марк. — Можно, и не изолируя меня, принимать профилактические меры. Ну а если все же заболеете, будем лечиться вместе!

Его неразумный эгоизм выводил Лелю из себя.

— Как у тебя язык поворачивается говорить такое? — возмущалась она. — Я-то думала, что ты любишь меня и Викочку, а выходит — тебе нас совсем не жаль!

— Я тоже считал, что ты меня любишь, но теперь убедился, что жестоко ошибался, — еще сильнее «заводился» Марк. — Преданная жена должна делить с мужем все, в том числе несчастья и болезни!

Леля по-прежнему любила Марка и закрывала глаза на многие его недостатки, но это было уж слишком! Его эгоизм и безумное пренебрежение здоровьем своей семьи, особенно маленькой Викочки, отвратило ее от мужа, и чувство к нему угасло. А когда во время ссор он вдобавок стал распускать руки, она, забрав дочку, ушла к родителям.

Вот какую обстановку застал Тёма, вернувшись домой с юга. Родители снова перебрались на диван в общую гостиную, предоставив маленькую комнату Леле с Викой. Он же занял свое привычное место за ширмой на раскладушке. Марк несколько раз приходил к ним, уговаривая жену с дочерью вернуться. Однако своих позиций не сдавал, и все окончилось ничем. Тогда он поставил Леле ультиматум:

— Если немедленно не вернешься — подам на развод. Мне такая подруга не нужна. Будь уверена: я найду себе жену, которая пойдет за мной в огонь и в воду!

На его демарш Леля лишь молча пожала плечами. Глаза у нее оставались сухими. Она больше не любила Марка.

Глава 14 Начало холодной войны

В разгар лета их большая квартира на Покровке вновь пополнилась жильцами. Вернулись Самойловы. Георгий Иванович мало изменился, чего нельзя было сказать о его супруге. Военные годы и жизнь в эвакуации состарили Марту. Некогда соблазнительная, пышущая здоровьем, так волновавшая юное воображение Тёмы, она слишком расплылась, лицо утратило былую свежесть, вокруг глаз появилась сеточка морщин.

Однако вскоре выяснилось, что любвеобильный темперамент Марты ничуть не угас. Ее супруг, как и прежде, неделями отсутствовал дома, и она, разумеется, вновь завела любовника. К ней стал часто наведываться лысый толстячок, директор продовольственного магазина. Будучи семейным, он проводил у нее несколько часов и никогда не оставался на ночь.

По-видимому, лысый пришелся Марте по душе, что не мешало ей, правда, откровенно кокетничать с Темой, довольно часто обращаясь к нему за помощью по всяким пустякам. Будь Марта понастойчивее, он вряд ли бы устоял, и она потеряла для него всякий интерес лишь после сногсшибательного происшествия, случившегося через месяц после ее приезда.