Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)

– Пока нет. Собака потеряла след недалеко у подъезда. Скорее всеего, тут стояла машина...

– Свидетели?

– Пока нет. Участковый и оперативники обходят соседей. Может, кто-нибудь видел...

– Это мы уже проходили.

– Участовый очень надеялся на одного. Тот ему уже помог однажды. Инвалид. У окна все время сидит...

– У тебя есть что?

Ловягин один за другим продемонстрировал пустые холодильники.

– Не для продуктов же такие камеры...

Старший опер говорил намеренно хрипло. Отрывисто. Таким, как этот мужик, надо подавать себя нахрапистым, сильным. Демонстрировать, что знаешь, чего ты добиваешься: иначе, конец... Потом про тебя и не вспомнят!

Полковника тоже заинтересовала необычная для кухни техника с программным компьютерным обеспечением.

– Ты прав.

– Я думаю, тут хранили медицинские препараты! Для пересадки органов. Убитый - ведь он медик...

– Я что-то не догоняю тебя Ловягин! Яснее можешь?

– Тут китайская мафия поработала.

– Ты имеешь в виду "триады"?

Чень - по китайским меркам настоящий великан - около 190 сантиметров ростом - вытянулся в громоздком, как ванна кресле пятидесятых годов и включил похожий на сгорбившегося лакея торшер.

Он любил эту свою московскую квартиру. Она была большой и слегка потертой. Как дорогая плюшевая игрушка, которой много лет никто не играл. Но, вместе с тем, - производила впечатление не только своей вместительностью, но и видом, который открывался из окна на самый центр Москвы - гостиницу "Метрополь" и Центральный Телеграф.

Все в квартире было крупным, тяжеловесным, добротным. И хотя повидал он на своем веку немало роскошных аппартаметов, она, как бы поднимала его в своих собственных глазах. Может потому, что помнил себя в раннем детстве в квартире отца -одного из сановников Мао, снесенного культурной революцией с олимпийских высот в тюремное подземелье.

Придвнув к себе старомодный, но хорошо сохранившйся телефон, он набрал номер справочного бюро.

– Как мне позвонить мистеру Лань У, корреспонденту из Гонконга. Он аккредитован в Москве...

Выяснив нужный номер, он неторопливо набрал его. Трубку сняли на четвертом гудке.

– Хеллоу!
– приятный мужской баритон был вкрадчив.

– Господин Лань ?
– Чень кашлянул.- Это близкий приятель Ли. Вы уже слышали о его судьбе?

– Я ничего не знаю...

Похоже, звонок застал корреспондента врасплох.

– Он убит. Его застрелили...

Чень немножко промолчал и продолжил:

– Я собираюсь найти тех, кто это сделал. Как вы понимаете, ни в какую милицию я обращаться не стану. Вы меня слышите ?

Он сознательно дал почувствовать собеседнику, насколько решительно настроен, но тот все еще молчал.

Чень досадливо поморщился и продолжил:

– Я не хотел бы приезжать к вам домой: у вас жена, дети! Единственно, что мне хотелось бы знать: имя той фирмы, где Ли заказывал для вас девочек...

Он тут же почувствовал: стрела попала в цель. Мистер Лань спросил, где и когда он может видеть прятеля Ли .

– Я живу напротив Центрального Телеграфа. Тут мы и встретимся...

Мистер Лань оценил форму, которая была использована для приглашения, торопливо спросил

– Когда именно ?

Чень насмешливо поджал губы: ох уж эти гонконгские китайцы! Любой нажим, и они уже тают от ужаса, как мороженное! Что бы не говорили, а Запад обезоруживал: права человека, демократия, цивилизованность! А когда наступал час "икс", человек в ужасе зарывал голову в песок..."

У Ченя на родине, таких бесхребетных слизняков не встретишь. Там все с хребтами...

– Сколько вам нужно, чтобы доехать ?

Он вежливо дал понять, насколько все срочно.

– Минут сорок...

– О кей, через сорок минут. Буду ждать вас на лестнице у Центрального Телеграфа. У входа... Надеюсь, меня вы не перепутаете: я не просто говорю по - китайски, я еще и настоящий китаец...

Через сорок минут Чень увидел поспешно взбегающего по лестнице китайца.

Чем-то Лань У напоминал его самого. И не только ростом и поджаростью. Оба были одеты в подобранные со вкусом европейские костюмы, и оба выглядели, как иностранцы, выбравшие для встречи в незнакомом городе место, которого не могло не быть - Центральный Телеграф.

– Лань, - протянул руку журналист.

– Чень, - ответил тот не без иронии. Он хорошо сознавал свою силу и знал, что, хотя она и невидима и неслышима, как радиация, дозиметры инстинкта ее тут же улавливают.Звонят, как взбесившеся счетчки Гейгера Мюллера.

Лань лихорадочно рылся в своих записных книжках. Их у него было две. Перелистывал страницы, нервно цокал, возвращался назад. По-видимому, хотел показать Мистеру Ченю насколько готов выполнить любую его просьбу.

– Это все, что вам нужно ?
– он почти плакал.

Чень презирал слизняков, но знал, что если их напугать, они становятся опасными. Поэтому ответил терпелво.

– Все...
– И ободряюще улыбнулся.

– Может, еще что-то ?

Он выглядел так жалко, что Чень еле сдержался, чтобы не сплюнуть от отвращения.

– Если вы имеете в виду деньги - нет ! Я могу еще вам одолжить. И не шпион я тоже, Мистер Лань У. И вы, и я теперь - граждане одного и того же Отечества- Китайской Народной Республики. Континентального Китая...

Его собеседник не мог скрыть облегчения. Чень достал платочек из кармана пиджака и слегка почистил лацкан, как будто тот испачкался.

– Нашел !
– встрепенулся вдруг журналист.

Чень изобразил на лице вежливое внимание.

– Вот... Фирма "Нарцисс", цветочное название...

– Телефон... Адрес...

Лань У перегнул записную книжку и лихорадочно выдернул из нее миниатюрную авторучку.

– Пожалуйста, Мистер Чень...

Мистер Чень одобрительно кивнул.

– Это все... Впрочем, есть. Ма-а-ленькая просьба...

Журналист изменился в лице. Вот - вот придется вызывать "скорую".

– Мистер Лань, - Чень укоризненно взглянул на него и, на всякий случай, взял его крепко за плечо, - нечего так волноваться! Я - не шантажист. Я - бизнесмен, и одного из моих людей здесь застрелили. Как бы вы себя повели на моем месте ?

Это звучало, издевкой - как бы Лань У, этот слезливый червяк, себя повел? Но в то же время давало повод соблюсти хоть минимум мужской чести.

– Единственно, о чем я вас прошу, - разрешить мне позвонить туда от вашего имени...

Лицо журналисто сникло еще больше, но Чэнь тут же поправился: