Побег из сказки
Шрифт:
– Никуда я тебя одну не отпущу,– решительно заявил маркиз.
Все трое горячо заспорили и в итоге пришли к следующему решению: к русалкам Глаша пойдет одна, а Оливье в это время затаится в сторонке и в случае чего вмешается. Такой план более-менее устроил и девушку, не желавшую отправляться к русалкам в гордом одиночестве, и маркиза, рвущегося составить ей компанию, и жеку, сильно волновавшуюся за безопасность племянника своей хозяйки.
До русалочьей речки добирались целый день, но по пути ничего интересного не происходило. Глаша забавлялась тем, что слушала байки из жизни Кукуя, которые травила жека, а когда той надоедало молоть своим острым язычком, слово брала сама Глаша и пересказывала любознательной книжке сюжеты современных
Наконец на закате дня впереди показалась полоска воды, и Оливье, сверившись с картой, сообщил, что в этой реке под названием Серебрянка и живет главная русалка, или принцесса, как она себя называет. Им пришлось проехать по берегу еще часа полтора, пока речка не сделала поворот, а маркиз, все это время с умным видом изучающий землю под ногами, объявил остановку.
– Кажется, здесь.– Он указал на смятую траву на берегу и на чуть заметные следы, ведущие к воде.
Жека спрыгнула с Глашиных рук и мелко засеменила по земле на звериных лапках.
– Это следы русалок,– авторитетно заявила она, склонившись над отпечатками миниатюрных ножек, которые по изяществу ступни могли бы посоперничать с обладательницей самых маленьких хрустальных туфелек Золушкой.
– Как следы? – снова поразилась Глаша.– А хвосты?
– Хвосты они только по праздникам надевают, чтоб зевак порадовать,– махнула лапкой книга.
– Как это – надевают? – в замешательстве спросила девушка.
– Так и надевают. Они же все-таки женщины, а не рыбы,– хихикнула жека.– А ты думала, они чем весь берег вытоптали? Плавниками, что ли?
Трава на берегу действительно была смята так, словно здесь резвилось стадо молодых лошадок, а по своим размерам русалочья танцплощадка не уступала школьному спортивному залу.
– Хороводы здесь водят,– сообщила книжка и предупредила: – Смотри, чтобы они и тебе голову не вскружили да в омут не утянули.
– А они могут? – дрогнула Глаша.
– А то! – заверила жека.
– Может, ты мне какое заклинание выдашь? – с надеждой попросила девушка.
– Сама справишься, – строго глянула на нее книга.– Я тебе не палочка-выручалочка!
– А жаль,– вздохнула Гликерия,– она бы мне пригодилась.
– Упаси небо! – ужаснулась жека.– Представляю, что бы тогда тут началось!
Тут девушку окликнул Оливье и поманил к полоске деревьев, растущих метрах в ста от реки. Оттуда хорошо просматривался берег, и спутники решили, что маркиз затаится здесь, а Глаша первой попробует наладить контакт с русалками. В случае чего Оливье мигом придет ей на помощь.
До наступления сумерек они успели привязать коней подальше от берега, чтобы те не выдали их присутствия раньше времени, как следует перекусили (ненасытная Глаша выдула не меньше литра молочного коктейля) и, укрывшись за ветвями деревьев, принялись ждать.
– Ну ты как? – вечером поинтересовалась Настя у Ларисы.
– Хуже не бывает! Это не девушка, а чума! – раздраженно заявила волшебница, без сил падая на диван.– Я за сегодня сменила два десятка личин, устала, как мумрик, а она клюнула только на двадцать первую. Сперва я обернулась Даной Борисовой,– пояснила Лара,– и двинула ей навстречу – ноль внимания. Тогда я зашла за угол, прикинулась Андреем Малаховым и дворами рванула к метро, чтобы попасться ей на глаза еще раз. Со мной даже дворник поздоровался и дети, которых вели в садик, а эта Огрызкина меня не заметила! Хорошо, ей до метро топать и топать, я еще раз успела облик сменить и у перехода ее встретить – на этот раз в виде Дмитрия Маликова. И опять ничего! Я уж у нее время спросила, она ответила, на меня не глядя, и мимо прошла. Тут на меня трое студенток налетели – едва от них отбилась, пришлось автографы на тетрадках раздавать. Еле успела в последний вагон того поезда забежать, в котором Нарышкина уехала.
Потом пять остановок из вагона в вагон перебегала, чтобы ее догнать. В вагон я уже вошла в виде актрисы из сериала – все пассажиры меня узнали, а эта противная Отрыжкина даже глазом не моргнула. Тогда я решила идти ва-банк и обернулась актером Чудиным…– Ах! – в восхищении выдохнула Настя.
– Это тебе «ах»! – буркнула Лариса.– А гнусная Дурышкина меня опять не узнала. Пришлось пойти на крайние меры и толкнуть ее на эскалаторе. В ее глазах уже мелькнуло какое-то подобие узнавания, наша железобетонная вот-вот была готова пойти на контакт, как сзади какие-то малолетние школьницы завизжали: «Чудин! Чудин!» – и мне пришлось спасаться бегством.
– И как, спаслась? – хмыкнула подруга.– Ларка, ты вообще головой думаешь? Чудин ходит только с охраной, ездит на машине с тонированными стеклами, и то телохранителям с трудом удается отбивать его от поклонниц. А ты сообразила – в метро появилась! Да эти малолетки тебя бы в момент на кусочки разорвали, ты бы и перекинуться обратно не успела. И вообще… Как ты вообще на такое решилась? Завтра же фотографии прогуливающихся в метро Чудина и Улановой появятся в желтой прессе и доставят немало неприятностей настоящим Алексею и Нине. Ты хоть в курсе, что Нина по контракту не имеет права появляться на публике не в образе своей героини?
– Да ладно тебе, Насть,– беззаботно отмахнулась волшебница.– Это же желтая пресса… Что с нее взять? Спишут, как всегда, на двойников или фотомонтаж. Ты дальше слушай. Потом я пошла в «Макдоналдс», сначала в виде солистки «Бриллианта» Алисы Калининой, потом…
– Ты с ума сошла,– простонала фея.– Да Калинина скорее позволит себе отрубить ногу, чем добровольно посетит «Макдоналдс»!
– А что мне было делать-то? – огрызнулась Лара.– Надо же как-то эту Барышкину уламывать!
– И как, уломала? – рассерженно спросила Настасья.
– Э… как тебе сказать,– дурашливо ответила Лариса, копируя фрекен Бок,– относительно. Потом я ее еще долго уламывала под видом актеров и певцов – и без толку. У Арины уже смена заканчивалась, и я собралась домой идти несолоно хлебавши. Потом решила попытать счастья в последний раз: вспомнила про фотку Сазонова, про которую ты мне говорила, обернулась им и подошла к ней по дороге в метро.
– Героический поступок,– оценила подруга.– А она?
– А она сперва обрадовалась, даже в гости позвала, то-то, говорит, бабуля будет счастлива. А только я согласилась, как она призадумалась, нахмурилась, а потом как выпалит: «Я вас раскусила – вы его двойник! Сазонов никогда без охраны не ходит, он же теперь депутат. А вы – аферист! Мошенник! Маньяк! Извращенец!» – и газовым баллончиком мне в лицо.
– Да ты что? – ахнула Настасья, прижав ладони к щекам. Газ на оборотническую магию действовал, как вода на огонь, проще говоря – ликвидировал.– Ну и?
– Ну и,– пробурчала Лариса.– Мне еще повезло, что она не осталась, чтобы меня добить контрольным ударом (коленом между ног), а попросту развернулась и поскакала за угол. Естественно, вся личина с меня спала. Стою, как дура, в пустом переулке – слезы ручьем…
– Ладно, горе ты мое,– вздохнула Настя.– Ты есть-то будешь?
– Издеваешься? – проскулила Лариса.– Я только этим весь день и занималась. Меня от чизбургеров, картошки и мороженого тошнит уже, я ими наелась на всю оставшуюся жизнь.
– Значит, не будешь больше в своем Кукуе страдать от их отсутствия и рваться домой,– спокойно ответила подруга.
– Нет в тебе ни капли жалости, Настасья! – с чувством сказала волшебница.
– Да у меня сердце кровью обливается, как я представлю себе, что твои сегодняшние похождения выплывут наружу – а они непременно выплывут! – и бедным звездам попадет от продюсеров, жен и любовников.
– За что? – простодушно поинтересовалась Лариса.
– За чизбургеры! За появление на публике без охраны! За флирт с кассиршами! – словно оглашая приговор суда, отчеканила каждое словечко Настя.