Побег на Альфу Центавра (сборник)

– О чем вы сейчас подумали? – быстро, чтобы он не потерял свою мысль, спросила я.

– Да, дело в том, что деньги-то я завещал своей сестре Луизе, но…

– Не спешите с выводами, – решила я пока отвлечь Боба от его внезапных подозрений. – Давайте пока говорить о возможностях. Допустим, Луиза имела возможность всыпать морфин в ваш сахар, но где она могла его взять? Была ли у нее такая возможность?

– Если такая возможность и существовала, – со вздохом облегчения ответил Боб, – то я об этом ничего не знаю. Она школьница. Школа вполне благополучная, никогда в ней не было проблем с наркотиками, или наркоманами.

– Да и морфин практически не используется наркоманами, – заметил комиссар.

– Вот именно! – внушительно подтвердила я, хотя не могу сказать, что была так уж в этом уверена. – Я хотела бы еще спросить вас, Роберт, кто имел доступ к вашей машине? Причем сразу ограничимся теми, кто хорошо разбирается в устройстве автомобиля, как я поняла, машина была испорчена, но не просто так. – Я посмотрела на комиссара.

– Да, – подтвердил он, – тормозной механизм был испорчен специалистом. Он вышел из строя только тогда, когда скорость достигла определенного значения. С такой скоростью можно ехать только по скоростному шоссе, следовательно, пока вы ездили только по городу, вы не замечали никакой неполадки в вашем автомобиле.

– Это точно не могла сделать Луиза! – почти радостно воскликнул Боб Ломбарди.

– Сейчас важнее понять, кто это мог сделать? – откликнулся на этот возглас Эрик Катлер. – Вы можете вспомнить, где вы в течение прошлой недели, например, точнее, за время, прошедшее со дня вашей последней поездки по скоростному шоссе, оставляли ваш автомобиль? Причем настолько без присмотра, что некто мог проделать необходимые манипуляции с тормозом.

– Ну, иногда машина у меня ночует на улице, но с включенной сигнализацией, понятно.

– Сигнализация не для всех является препятствием, это мы тоже должны учитывать, но все же давайте сначала рассмотрим другие возможности, конечно, если они были.

– Я оставлял машину на платных стоянках, еще пару раз в гараже Натали. Последний раз это было пару недель назад.

– Что ж, будем проверять. Надеюсь, адреса платных стоянок вы нам скажете, – вздохнул комиссар.

– А кто знал о вашем завещании? – я вдруг поняла, что мысленно все время цепляюсь за этот вопрос.

– Натали, Фред и мой адвокат.

– Ну, адвокат, это понятно, а почему вы решили поделиться еще и с Натали, например? – удивилась я.

– Так идея у меня появилась как раз тогда, когда я у них, то есть у Натали, конечно, обедал. Фред тогда тоже остался у нее на обед, впрочем, это явление довольно частое, – усмехнулся Боб.

– Идея появилась у вас, или вам ее подсказали? – спросил комиссар.

– Даже не знаю, что на это ответить, просто говорили о том, что работа литературного агента так же зависит от благосклонности фортуны, как и творчество писателя, что мне просто повезло, в деньгах, разумеется, а не…

– Ну, и Фред пошутил, что мне срочно нужно жениться, а то некому будет свое богатство оставить, ну, и слово за слово, я решил, что напишу завещание, оставлю все матери. А Фред сказал, что лучше Луизе, она моложе. Ведь я не собирался отправляться на тот свет в ближайшее время… Женитьба пока тоже в мои планы не входит.

– Подождите, – встрепенулся вдруг Эрик Катлер, – а разве своей сестре вы не говорили об этом завещании?

– Нет, так я его недавно оформил, Луизу я после этого еще и не видел.

На этом наш разговор закончился. Несколько интересных деталей этого запутанного дела мы все же установили. Но на главные вопросы пока ответа не было. Кто задумал эти три убийства? И зачем? А, может, эти убийства только случайно совпали по времени? Но было у меня такое чувство, что для того чтобы ответить на все эти вопросы, нам не так уж много не хватало. Из подозреваемых у нас опять остались только очень неподходящие. Действительно, Солман знал о завещании, но что это ему давало? Ни от одного из этих убийств он не получал никакой пользы. Не было у него мотива. А, что касается Луизы, то мотив у нее был, но, похоже, она о нем просто не знала, и это касалось только ее брата, а как же два других убийства? Уж точно маловероятно, что девушка что-то знала о замыслах Бердски или могла отравить микстуру Натали.

Был еще один человек, с которым имело смысл поговорить, это Жаклин Солман. Она, конечно, вряд ли была причастна хоть к одному из этих событий, но она знала, так или иначе, всех, кто был связан с каждым из этих происшествий. Она могла хранить в памяти какую-нибудь существенную деталь, которая если уж не даст нам возможность полностью понять происходящее, то хотя бы сможет навести на какую-нибудь стоящую мысль. Этой идеей я поделилась с комиссаром.

– Да, поговорите с ней, – поддержал он меня, – в управление мы не можем ее вызвать, формального повода к этому нет, поскольку предъявить обвинение ее мужу нет у нас ни малейшей возможности. Мотива у него нет, да и возможности тоже выглядят сомнительно, что касается доказательств, то тут уж и вовсе пусто.

– Вы правы, но мне бы хотелось поговорить с ней так, чтобы ее муж об этом не знал, как бы это устроить?

– Очень просто, – Эрик Катлер даже не задумался, – она пациентка моей жены.

– Вот как? – удивилась я. – Это действительно может все упростить, если ваша Инесс согласится уговорить Жаклин, встретиться со мной в неофициальной обстановке.

– Предлагаю вам спросить у нее лично, заодно и пообедать с нами, – с улыбкой произнес комиссар, – она уже спрашивала меня, почему вы так давно не заглядывали к нам в гости.

– Замечательно, – ответила я, – тогда позвоните Инесс и скажите, что сегодня у вас к обеду будут гости.

* * *

Жена комиссара Катлера – врач аллерголог. Есть множество теорий по поводу этого заболевания, его происхождения и причин, но факт остается фактом: к сожалению, большинство из нас хотя бы раз в жизни сталкиваются с такого рода специалистом. Некоторым даже приходится делать это постоянно. Жаклин была из числа именно таких пациентов доктора Инесс Катлер. Инесс по моей просьбе позвонила Жаклин и договорилась с ней о том, что госпожа Солман на очередной визит к ней придет на полчаса пораньше, чтобы встретиться и поговорить со мной.

Вот так и получилось, что для разговора со свидетельницей, если в данных обстоятельствах мою собеседницу можно было так назвать, я пришла в достаточно непривычное место – кабинет врача.

Правда, там нам было вполне удобно. Сама Инесс отправилась в кафе неподалеку, чтобы там отдохнуть и перекусить. Так она нам сказала.

Жаклин выглядела совсем не так, как я себе ее представляла. Она была небольшого роста, слегка полноватой, но это ее не портило, а, скорее, придавало некое своеобразие ее очень приятной внешности. У нее были светлые волосы с чуть заметным рыжеватым оттенком, серо-зеленые глаза, выразительные и грустные. Вообще она вовсе не была похожа на эмансипированную решительную особу, которую я предполагала увидеть. Голос у нее тоже был мягким и тихим.