Побег на Памир

Сбросив с плеч свой рюкзак, отстегнул ремешки, и освободил с них взятое в лагере одеяло. Потом, достав из рюкзака топорик, прихваченный в кладовой, нарубил несколько веток с ближайшего куста, и сообразив небольшую метелку, тщательно вымел от пыли и мелких камешков, небольшой участок земли, где потом, расстелил свернутое вдвое одеяло, решив, что так спать будет мягче, и бросил на него свой рюкзак. После этого, прошелся по округе, собирая хворост, и подрубая сухие ветви с нескольких деревьев растущих неподалеку. Здесь росла в основном арча. Учитывая, что это тоже хвойное дерево типа можжевельника, значит гореть должно хорошо в любом виде. Уже через пятнадцать минут, рядом с моей лежанкой, весело потрескивал небольшой костерок на краю которого лежала вскрытая банка свиной тушенки, а в самом костерке, наполненная почти до самого верха фляга, освобожденная от матерчатого чехла. В нее, кроме воды сразу же была засыпана заварка чая. Конечно в итоге должно было получиться что-то странное, и чем-то похожее на слабый чифирь, но мне показалось, так будет удобнее. Вот как-то не догадался я прихватить в кладовой еще и рукавицы, а теперь, задумался о том, как же мне доставать из костра раскаленную флягу. Впрочем, с помощью двух достаточно толстых ветвей, я справился с этим довольно быстро. Хорошо еще догадался, предварительно открыть консервы, и только потом подогревать их, а то, было бы совсем весело.

Разогретая тушенка, с куском свежего белого хлеба, зашла просто на ура. После, слегка поправив освобожденную от мяса банку, от зазубрин оставшихся после вскрытия, и промыв банку родниковой водой, налил в нее чай. Первая порция оказалась слегка жирноватой, из-за следов свиной тушенки, но это не особенно отразилось на вкусовых качествах напитка. Разве, что в лучшую сторону, только из-за того, что грузинский чай, всегда больше напоминал солому, чем благородный напиток. Выпив, баночку чая, с карамелькой, которые мне все-таки навязала продавщица, и сейчас я был благодарен ей за это, я выкурил еще одну сигарету, и собрался было укладываться спать, как вспомнил, что у меня в рюкзаке имеются не слишком чистые вещи. Поэтому, пока еще было относительно светло, достал их из рюкзака, хорошенько простирнул в ручейке, и раскидал по ближайшим кустам. Благо, что до средств гигиены, так никто и не добрался и у меня сохранилось мыло. Причем не только личное, но и хозяйственное, для стирки то что нужно. К утру, вещи должны были достаточно высохнуть. После, поправил одеяло, уложил в головах рюкзак, который хоть и оказался довольно твердым из-за находящихся в нем продуктов, но учитывая, что ничего другого все равно не было, решил, что сойдет и это. После подбросил в догорающий костерок, несколько толстых нарубленных веток, чтобы они создавали хоть какой-то дымок, защищающий меня от местного комарья и наконец, лег спать. Комаров здесь хватало. И хоть дымок немного отгонял их, но большого толку от этого нем было. Я как-то не подумал об этом внизу, а ведь можно было нарвать там полыни. Наверняка и спать было бы спокойнее, но едва моя голова коснулась рюкзака, как я тут же вырубился. Все же волнения прошедшего дня были очень сильны. И честно говоря, судя по тому как я спал, мне было наплевать и на комаров, и на каменное основание моего лежбища и на все остальное.

Ночь прошла практически без сновидений. Что-то конечно мелькало в сознании, но ничего неприятного я не заметил, поэтому проснувшись, сразу же забыл то, что видел во сне. Первым делом, привел себя в относительный порядок. Чудом сохранившиеся средства гигиены, позволили мне почистить зубы, нормальной импортной пастой, умыться, и даже слегка определиться со своей физиономией разглядев ее в небольшой заводи ниже по течению. Левый глаз хоть и был слегка припухшим, но открывался уже гораздо лучше. Да и все остальное, тоже постепенно сходило на нет. В общем, еще денька три, и можно будет считать себя почти здоровым. А если даже под глазом останется небольшой синяк, на это мало кто обратит внимание. Разборки между пацанами моего возраста обычное явление, поэтому синяк, скорее, признак доблести, нежели что-то иное. Даже милиция, смотрит на такое, скорее с одобрением, чем с осуждением. Мнение сердобольных теток, в данном случае несущественно.

Есть я особенно не хотел, поэтому вскрыв банку сардин, и отрезав себе пару кусков хлеба, сотворил нечто напоминающее рыбный бутерброд, и умял его, запивая подогретым чаем. Вымакав затем кусочком хлеба оставшееся в банке масло, я так же поправил ее от зазубрин, слегка обжег на костерке и после промыв в ручье, добавил в свою коллекцию посуды. Теперь, можно было кипятить воду для чая в большой банке из под тушенки, емкостью около полу литра, а пить из маленькой из-под сайры. Да, не слишком удобно и со стороны как-то бомжевато, но лучше чем из фляги, которую я замучился отмывать от копоти.

Все же справившись с нагаром, сунул флягу обратно в матерчатый чехол, наполнил ее водой и подвесил к поясному ремню. Выстиранное с вечера белье, достаточно высохло, и свернув его я положил его в рюкзак, переложив последний так, чтобы мягкое белье оказалось возле спины. Одеяло было вытряхнуто от пыли, и скатано в тугой валик, после чего, заняло свое место, на ремнях рюкзака, на подобии шинельной скатки. Туда же был прицеплен и топорик. Наконец, все вещи были собраны, костерок потушен, рюкзак закинут за плечи, а я вооружившийся помимо всего прочего еще и длинной палкой вырубленной из ветви какого-то дерева в качестве посоха, сориентировался по поднимающемуся на горизонте солнцу и продолжил свой путь на юг. В какой-то момент, мне вдруг вспомнилась картинка, изображенная на пачке «Памира», который мы в шутку называли «Нищий в горах». Сейчас эта картинка, почти на сто процентов, напоминала меня самого, разве что без кепки с козырьком. Все остальное подходило идеально.

Этот день выдался, очень тяжелым. Мне казалось, что я прошел уже большую часть пути, и стоит взобраться на очередную гору, и я окажусь на границе двух республик. Увы, очередная гора на которую я смог подняться, была толи преддверием следующей, еще более высокой, толи за нею находилась очередная. Получалось, что до того места, куда мы добирались в прошлом году с отцом, я пока так и не добрался. Впрочем тогда мы ехали на «козлике», а сейчас я иду пешком, и не мудрено, что расстояния резко увеличились.

Очередная достигнутая вершина горы, удивила меня наличием довольно утоптанной, хоть и проселочной дороги. Правда она шла с запада на восток по вершине горы, но учитывая очень крутой спуск с южной стороны хребта, иного пути все равно не находилось. Примерно представив географическую карту, которая имелась лишь в моей памяти, понял, что про запад мне лучше забыть. Там должен располагаться Таджик-кишлак. И хотя это сильно приближало меня к Ташкенту, но и соваться туда сразу, точно не стоило. Тем более, что если меня будут ждать в Гундаране то и Таджик-кишлак не обойдут стороной, потому как он стоит следующим на трассе.

Извиваясь словно змея, ползущая по вершине горы, дорога пропетляла чуть больше трех километров, а затем, резко свернув на север, пошла на снижение. Идти туда мне совершенно не хотелось. Наверняка, я в итоге вновь окажусь у Гундаранского водохранилища, разве что на восточной его части. Здесь склон горы, был уже более пологим и свернув вновь на юг, я начал спускаться вниз огибая местные породы деревьев состоящие в основном из арчи и туи. Спустившись довольно далеко вниз, услышал рев двигателя донесшийся до меня откуда-то сзади. Здесь на высоте, все автомобили ревут несколько натужено, сказывается небольшая разреженность воздуха, да сама дорога, тоже оставляет желать лучшего. Присев за раскинувшимся деревом, я на какое-то время замер, а после увидел УАЗ-469 в зеленой раскраске, неторопливо двигающийся по хребту. Как раз по той самой дороге, по которой еще недавно шел я сам. Впрочем, судя по цвету это был скорее какой-то колхозник, чем милиция. Поэтому я не особенно расстроился его появлением. Но все же продолжил движение, только дождавшись, когда машина скроется с глаз, свернув на север, и стихнет шум ее двигателя.

Закурив, сделал несколько затяжек и двинулся дальше вниз по склону. Самым паршивым во всех этих перемещениях было то, что если придерживаться направления строго на юг, то пригодится скакать аки горный козел, то вверх, то вниз по склонам гор. Во-первых, от подобного способа передвижения очень быстро устаешь, а во-вторых, и это пожалуй самое плохое. Уже после нескольких часов подобного движения, у меня почти закончилась вода во фляге, а ручья я так и не обнаружил. Вдобавок ко всему, немилосердно палящее солнце, находилось уже почти в зените, и направление движения, можно было определить только по коротенькой тени исходящей от меня. Учитывая, что тень оказывалась за моей спиной, приходилось или постоянно оглядываться, или разыскивать на своем пути, что-то достаточно высокое и дающее тень, что корректировать направление.

Взобравшись на очередную вершину горы, решил передохнуть. Но едва сел на землю, и слегка успокоил дыхание, как услышал журчание ручейка, неподалеку от себя. Тут же вскочил на ноги, и после нескольких минут поисков обнаружил очередной родник, выбивающийся из какой-то трещины в скале. Вода оказалась достаточно холодной и вкусной, поэтому я решил, что это место ничуть не хуже любого другого. Костер разжигать не хотелось, хотя проголодаться я все же успел. Скачки по горам, не проходят даром. Поэтому, просто вскрыл очередную банку тушёнки, и не особенно обращая внимание на жир, наполняющий банку более чем наполовину, быстренько умял все четыреста грамм варева. Кто бы мне сказал, что я смогу в одиночку осилить полную банку свиной тушенки с хлебом и запивая все это просто ледяной водой, я бы расхохотался ему в лицо. Ан нет, только за ушами трещало, еще и после всю банку кусочком хлеба чуть не облизал, выискивая последние жиринки. И ничего невероятного не заметил в том.

Слегка передохнув, перемотал портянки, перекурил, и решил, что пусть лучше мой путь окажется длиннее, но зато я не буду страдать от жажды, и экономить каждую каплю влаги. Поэтому хоть флягу я и наполнил, но дальнейший путь пролегал вдоль ручья. К тому же, если подумать, торопиться мне было особенно некуда. Чем дольше я пробуду здесь в горах, тем надежнее запутаю свой след. И если меня первое время будут ждать неподалеку от близлежащих поселков, то дальше хвост спустится к Ташкенту. Ведь по идее, идти мне больше некуда. Скажем квартира моя уже отдана другим людям и я об этом знаю. В интернат, после случившегося я вряд ли сунусь, во всяком случае по их мнению. Да и по большому счету, что мне там делать? Остается только родня. А куда идти пятнадцатилетнему подростку? Только к родне. Конечно милиция быстро выяснит, что родня отказалась от меня, но по сути, учитывая, что идти мне больше некуда, стало быть ждать меня будут именно там. И хотя вроде бы по закону, родня не обязана докладывать о беглеце. Но моя родня точно не последует этому правилу. Еще и задержит меня, чтобы сдать с рук на руки ментам. Так что, туда-то я точно не пойду. Хорошо еще на улице Лисунова нет никого из них, хотя и мне там появляться днем тоже не с руки. Там одноклассники, друзья, знакомые. Наверняка кто-то меня заметит, и возможно сообщит куда следует. Поэтому мое время — ночь. Подъезды сейчас не запираются, все-таки не зима, и потому нужно просто войти в первый, третий или пятый подъезд, подняться на лифте до девятого этажа и через люк на технический этаж. Почему именно в эти? Все просто, в четных подъездах почему-то нет люков выходящих на чердак. Как ориентируются при этом пожарные просто не представляю, тем более, что в соседнем доме живет приятель, на девятом этаже во втором подъезде, и у них люки располагаются как раз по четным подъездам. Там, по техническому этажу, дойти до нужного места, забрать закладку и тихонько ретироваться.