Побег с «Оборотнем»

— Наши окна не выходят во двор, — фыркнула девица и отвернулась.

— Инна Осиповна, будьте благоразумны, — взмолился Турецкий.

Ее рассказ практически не отличался от того, что слышал Турецкий в милицейском управлении. Женщина устала повторять свою правду. Она ни разу не видела, чтобы в означенный отрезок времени Евгений Михайлович подходил к окну. Обеспокоен он не был. Никому не звонил…

— В девять вечера ему звонили, — как бы между прочим, вспомнила Раиса, — или около того. Ты как раз в гостиной смотрела свое «Конкретное английское убийство», а я что-то делала в ванной.

— Не помню, — недоуменно пожала плечами Инна Осиповна.

— А ты и не знала. Он как раз выходил из туалета, когда позвонили. Дверь в гостиную была закрыта. Он снял трубку, поздоровался, затем засмеялся, сказал, что такого не может быть, но все равно поблагодарил и закончил разговор.

— Интересное наблюдение, — насторожился Турецкий. — Вы рассказывали об этом на допросах?

— Нет, — пожала плечами Раиса. — А что тут такого? Меня об этом не спрашивали.

— Вероятно, ничего, — согласился Турецкий. — И что было дальше?

— А я откуда знаю? — фыркнула Раиса. — Когда я выбралась из ванной, отца в прихожей не было. Пошла к себе, включила телевизор — не ту, понятно, лабуду, что смотрит мама, потом легла спать, ящик на таймер поставила. Я в тот вечер из своей комнаты больше не выходила.

— Не выходила, — подтвердила мать, — ты даже спокойной ночи нам с отцом не пожелала.

— Если бы я знала… — губы дочери скривились в усмешке. — Я бы пожелала…

— Но вы-то видели своего мужа в тот вечер, Инна Осиповна?

— М-м… не уверена, — женщина озадаченно посмотрела на Турецкого, — я только сейчас начинаю вспоминать… Кино закончилось в десять — я, как всегда, увлеклась детективной историей… потом пошла на кухню, что-то там помыла, сполоснулась в ванной… Когда вошла в спальню, Евгений уже лежал в кровати, свет не горел, но он не спал… Да, он точно не спал. Он что-то сказал… A-а, мы собирались на следующий день за продуктами в супермаркет на проспекте Конева, он сказал, что нужно будет заехать по работе в одно место. Не уточнил, в какое. Потом он уснул…

— Утром вы не заметили в его поведении ничего необычного?

— У окна он точно не стоял, — невесело усмехнулась Инна Осиповна. — Нет, ничего необычного. У него побаливала спина, он размялся с гантелями, я посоветовала ему купить шунгитовый массажер — очень полезная, знаете ли, вещь, накрыла стол на кухне, мы позавтракали, потом я включила утреннюю воскресную передачу…

Глава пятая

Нагибин ухитрился опрокинуть со стола стеклянную лампу. Когда Турецкий вошел в номер, тот ползал, выражаясь под нос, по полу и обувной щеткой сметал осколки.

— Поздравляю, советник, — хмыкнул Турецкий, — раздавил, что называется, по маленькой?

— Вам бы все глумиться, — проворчал следователь, — вот такой я неуклюжий. Давайте, издевайтесь.

— Ладно, оставь ее в покое, — отмахнулся Турецкий, — небольшой беспорядок придает помещению обжитой вид. Горничная утром уберет. Недавно вернулся, Олег Петрович?

— Даже пиво распечатать не успел, — Нагибин встал с колен, тоскливо обозрел горку стекла и замаскированного под сталь алюминия. — Не наступите, Александр Борисович, ну ее к черту, действительно, я же не уборщица…

Он потащился к холодильнику, извлек бутылку пива и с наслаждением растянулся на диване, включив телевизор. Прощелкал каналы, остановился на сюжете, жизнеописующем луизианских крокодилов, сделал жадный глоток, застыл на несколько мгновений, блаженно заулыбался.

— Снова пятница, в ужасе подумала печень, — прокомментировал Турецкий. — Представляю, Олег Петрович, сколько моральных сил тебе потребовалось, чтобы дотерпеть до вечера.

— Присоединяйтесь, — великодушно разрешил следователь, — в холодильнике бутылок шесть. Не иссякла еще сумма, которую я занял у вас на неопределенный срок…

«По-моему, срок был вполне определенный», — с беспокойством подумал Турецкий, отправляясь к себе в комнату. Когда он, посвежевший, переодетый, вернулся в гостиную, картина не изменилась: Нагибин с выражением неземного блаженства и бутылкой пива продолжал растекаться по дивану, телевизор повествовал о тяжелой крокодиловой жизни. Изменилась лишь одна деталь интерьера — под журнальным столиком появилась пустая бутылка.

— Ладно, вырубай эту кожгалантерею, — проворчал Турецкий, добрался до холодильника, вооружился пенным напитком и сел напротив. Следователь приоткрыл один глаза. Говорить о работе, по понятным науке причинам, ему хотелось в последнюю очередь.

— Повествуйте, советник, — разрешил Турецкий, делая глоток. Такое ощущение, что снежок ударил по затылку — пиво было ледяным, объятым газами и содержало достаточно спирта, чтобы наплевать на работу. — Я слушаю вас внимательно. Свершения, ошибки, провалы — все по порядку.

— Начнем с подвального помещения, — вздохнул Нагибин, зажимая горлышко большим пальцем. — Слой пыли перед решеткой, конечно, убедительный. Всякое бывает, спору нет, а вдруг Поличный порхал перед ней на крылышках, подобно ангелу?

— Или пыль намел обратно, — хохотнул Турецкий.

— Вот и я об этом же подумал. Хочется же выглядеть умнее других, понимаете? Пошушукался с местными парнями из органов, доставили они мне местного слесаря, так этот бедолага полчаса ковырялся с замком, не мог открыть. Там все проржавело — насмерть.

— Но и это тебя не убедило? — улыбнулся Турецкий.

— Да, мы не привыкли отступать, — с достоинством кивнул Нагибин. — Я добил этого парня, заодно пополнил свой запас экзотических матерных выражений. И что вы думаете? На лестнице в подвале та же самая пыль, там от сотворения мира не ступала нога человека. Но я упорно полез в подвал, познакомился с местными крысами, чуть не сломал ногу, в общем, приятно провел время.

— Переходи к высоким материям, — разрешил Турецкий.

— Да, продуктивно проработав подвал, я взялся за крышу — как вы и сказали. Господин Короленко выделил в мое пользование целый «УАЗик» — знаете, это такая странная машина, которая больше грохочет, чем едет. В Москве они тоже, говорят, водились лет сорок назад в ограниченных ареалах…

— Давай к делу, — поморщился Турецкий.

— Мы отправились в телевизионную фирму, работники которой четырнадцатого июня устанавливали на крыше оборудование. Рабочий день уже кончался, но двух работников из той троицы удалось отловить. Парни снова не раскололись. Да, их вызвали на работу в выходной, посулив двойную оплату. Выдали ключ от чердака. С восьми утра они там возились — в двух шагах, кстати, от чердачного люка. С рабочего места никуда не отлучались, мимо них даже мышь не пробегала. Зачем им неприятности с законом? Примерно в одиннадцать утра на крышу поднялась милиция — парни, не сказать, что обрадовались, но встретили ее достойно. Милиция их терзала целый день — до рукоприкладства дело не дошло, но давили всей массой…