Побег шиповника: Часть I

— Боишься? — спросил Элтыр Дар, обнажая белые зубы скорее в оскале, нежели в улыбке. Его риддийский был практически совершенным, если бы не грубоватые согласные.

Соблазн соврать был велик, но Джулиан лишь молча кивнул. К чему эти игры, если они оба и так хорошо знают, кто сильнее.

Сердце билось о грудную клетку, испуганное и беспокойное, и, словно вопреки липкому страху, в паху вопреки всему зарождалась приятная тяжесть.

— Почему я здесь, генерал? — осторожно спросил он.

Кажется, имперец не ожидал такого вопроса. В направленных на Джулиана тёмных глазах мелькнула насмешка.

— А сам как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос. — Вместо того чтобы дальше мучить тебя, я распорядился залечить твои раны и позволил тебе искупаться в горячей воде. — Генерал отложил в сторону письмо, которое читал, а Джулиан почувствовал себя так, словно над ним издеваются, и потому молчал.

— Ложись на кровать и жди меня, — распорядился Элтыр Дар. — Надеюсь, ты понимаешь, что тебе лучше не геройствовать, а подчиниться.

Джулиан вздрогнул. Осознание прошибло холодным потом и тихой паникой. Они ведь оба мужчины. Так не должно быть. Как он вообще собирается это делать?!

— Но я не женщина, — тупо возразил Джулиан, удивившись тому, насколько твёрдо прозвучал собственный голос. Всё же жизнь, прожитая в шкуре нелюбимого сына, приносила свои плоды: он умел держать лицо.

Генерал поднял взгляд от очередного письма, скрученного в свиток, и одарил Джулиана неприятной ухмылкой.

— Я вижу.

Джулиан опустил глаза. Уж лучше бы он лежал на холодной земле весь в крови, а легендарный Элтыр Дар никогда его не видел. Лучше бы он разбился, когда падал со стены, а не приземлялся каким-то чудом, на мягкие лапы, как кошка. Лучше бы он остановил брата от ошибки.

«Но я этого не сделал. Я виноват сам».

Джулиан шумно вздохнул и на негнущихся ногах отправился к небольшому топчану, что был расположен напротив рабочего стола генерала. Сел, выглядывая из-под распущенных волос.

Элтыр Дар не обращал на него внимания, что-то записывая на бумаге, и быстро бегало серое перо, но Джулиан не обольщался. Это не значило, что он сможет сбежать. Это означало обратное. Бежать некуда. Шатёр генерала наверняка хорошо охраняем. И даже если Джулиан сможет выйти из него, то из полного профессиональных убийц лагеря — вряд ли. Оставалось только смириться со своей участью.

Постель генерала не была мягкой, но она пахла свежестью и травами, словно её перестилали совсем недавно. Ткань была приятна на ощупь, призрачный балдахин защищал от пыли и насекомых.

Джулиан опустился спиной на кровать, чтобы не видеть генерала, и возвел глаза к потолку. Он пытался вспомнить хоть что-нибудь про то, как сношаются двое мужчин, но в голове всплывали лишь размытые определения и случаи, когда замеченных в подобных связях людей осмеивали и поколачивали, все, кому не лень.

Задумавшись об этом, Джулиан даже немного расслабился, на мгновение забыв о том, что он будет участником процесса. А когда вспомнил, решил, что ничего смертельно-опасного в этом быть не должно. Никто ещё не умирал из-за связи с мужчиной, верно? Если только его не казнили после, как во времена правления деда Джулиана. Единственное, что ждало таких людей, — это позор.

«Неизбежный позор, — отметил про себя Джулиан. — Всё же позор лучше мучительной смерти. Особенно, если об этом позоре буду знать лишь я один. И вражеский генерал».

Он повернул голову в сторону Элтыр Дара, но тот продолжал сосредоточенно писать. Тёмные брови хмурились, отчего морщины на лбу и у рта выглядели более чёткими.

«Я хочу этого человека, — признался себе Джулиан со стыдом. — Но я не хочу быть с мужчиной. Нужно попробовать заболтать его. Этот странный интерес к дикарю должен остаться всего лишь незаметным мазком в углу картины моей жизни».

Он прикрыл глаза, пытаясь успокоить взбесившееся сердце. Как там брат учил убивать? Выдох на четыре счёта. Задержать дыхание на четыре. Вдох на четыре. Задержать… Вдох, выдох. Вдох…

В лёгкие проник запах чужого тела, и Джулиан распахнул веки, встречаясь с изучающими глазами генерала.

Он бы вскочил от испуга — этот человек двигался бесшумно, словно тень, — но на грудь легла горячая ладонь. И крепко прижала к кровати.

От страха Джулиан не смог сопротивляться. Да если бы он и стал оказывать сопротивление, разве не сделал бы только хуже?

Если бы он был в балладе… он бы ни за что не дался живьём. Он бы предпринял все меры, чтобы даже над его трупом было невозможно надругаться. Так поступил бы достойный риддийский аристократ. Но Джулиан не являлся героем баллады. А достойным аристократом, видимо, назывался в шутку.

«Как вышло так, что я вырос столь бесчестным эгоистом? — равнодушно подумал Джулиан. — Я думаю только о сохранности собственной шкуры».

Отец бы высек его, если бы услышал такие недостойные мысли. Но отца рядом не было. Был только этот мужчина, имперец. Дикарь и изверг, поедающий младенцев, как говорили сплетники, а на деле всего лишь мужеложец.

Джулиан усмехнулся своим мыслям. Что ж. Да, он готов на всё, нет, на многое, чтобы сохранить себе жизнь. Да, если он сейчас не заговорит Элтыр Дару зубы, то станет ещё и мужеложцем. И да, он испытывает влечение к этому человеку.

«Как говорит Эстебальд, врать себе — удел идиотов и крестьян».

Его подбородок огладили горячие пальцы, и Джулиан вздрогнул, высвобождаясь из плена своих мыслей. Он сфокусировал взгляд на обветренном, загорелом лице генерала. Имперец любовался им. Рассматривал, легко оглаживая твёрдый овал лица ладонью. Спускался взглядом то на его губы, то пускался вплавь, изучая.

Джулиан знал, что он приятен на вид, но никогда до этого на него не обращали внимания мужчины.

Он сел на постели, серьёзно посмотрел на генерала.

— Мы можем договориться? — спросил он, на что Элтыр Дар лишь рассмеялся, похоронив его надежды.

— Что ты можешь мне дать кроме своего тела, мальчишка… — Элтыр Дар криво ухмыльнулся. — Не вякай и делай, что говорю, и тогда я, так и быть, продам тебя обратно в твою Риддию.

Он схватил Джулиана за грудки, притягивая к себе, оставил жёсткий поцелуй, который больше напоминал укус, а затем толкнул в грудь, обратно на топчан. Схватился за ремень, заставляя Джулиана с тревогой уставиться на застёжки штанов.