Побег в замужество

– Но… – задохнулась я, – те деньги были ценой за мою невинность, которую ты бессовестно продала какому-то тупому мужлану! И я имела право…

– Не имела.

– Тогда, я помню ту сумму, подожди, я отдам тебе ее, – воскликнула я и, было, кинулась бежать в конторку, чтобы взять кошелек и возвратить матери ее утрату.

– А проценты? – остановила она меня своим наглым замечание.

– Какие еще проценты? – возмущенно выдохнула я.

– Я ведь теперь даю деньги под проценты, – подбоченясь, мать сверлила меня проницательным взглядом. – И ты – моя первая клиентка, так что посчитай…

Дальше мать начала озвучивать комбинации с процентами, от которых мои глаза полезли на лоб. Потому что получалось, если бы даже я и хотела отдать ей указанную сумму, то мне пришлось бы продать свадебный подарок мужа, к тому же со всем содержимым, и то, если бы еще хватило.

– Мама, но это огромные деньжищи! – возмутилась я. – Ты не можешь от меня требовать такое.

– Могу, – она настаивала на своем. – Ты ведь не все еще знаешь.

– Чего я не знаю?– боясь услышать что-то не менее дикое, я схватилась рукой за прилавок.

– У тебя есть две сестры – Ивонна и крошка-Сицилия.

– Что? И когда это ты успела родить? По сколько им лет?

– Ивонне пять, а Сицилии два, – глядя мимо меня, ответила маменька. – И нужно подумать об их будущем, так что, дочь, тебе придется вернуть мне долг.

– Но хорошо, – от такой новости я медленно осела на табурет, слава богу, стоящий позади меня, а не то бы попросту упала на пол. – Я помогу тебе деньгами, но только та сумма, которую ты назвала…

– Именно ту сумму я и хочу получить, а иначе…

– Иначе что?

– Я приведу тебе твоих сестер, и именно ты будешь о них заботиться!

– Почему я?

– А больше некому! – безапелляционно отрезала мать, а потом, резко тряхнув кудрями, развернулась и пошла к двери. Там на минуту остановилась, повернула ко мне лицо и мрачно сказала: – Если до завтра ты не отдашь мне всех денег, я повешу этот груз тебе на шею, и тогда не обессудь.

– Мама, но как же?..

Только она меня уже не слышала. Гордо и уверенно продефилировав перед витриной моего салона, она ушла восвояси, оставив меня мучиться мыслями о том, как же мне поступить.

Глава 5

А тут еще и муж…

Вечером, перед отходом ко сну, заметив мой расстроенный вид, он понял все по-своему.

– Дорогая, я люблю тебя вопреки всему, и буду любить всегда, – приседая возле постели, на которой я сидела, свесив ноги и задумавшись, он запустил руки под мою ночнушку, принялся нежно гладить, проводя пальцами по моей коже.

– Ты о чем? – вздрогнув, я испугалась, что ему кое-что известно о визите моей маменьки и о том условии, которое она мне поставила.

Я ни за что не хотела утруждать своего мужчину проблемами, не хотела пугать его, создавать трудности. Ведь я знала: как только Аделард услышит нелепое требование, он тут же сделает все от него возможное, чтобы исправить ситуацию, и может уплатить деньги, или же потребует отдать нам детей. А я не была готова ни к первому, ни ко второму. Я не желала потакать капризам той, которая, хоть и была моей родительницей, но всегда вела себя со мной словно чужая женщина, вспомнив о моем существовании только по прошествии шести лет после исчезновения, да и то – с намерениями обобрать меня. А во-вторых, я также не хотела обременять себя детьми, которые хотя и были моими родными сестрами, но все же я надеялась в скором времени обзавестись своими собственными малютками, посвятить им всю себя, а тогда эти девочки были бы мне обузой, непосильной и ненужной ношей. Я и так слишком воспользовалась добротой Аделарда, была благодарна ему безмерно, постоянно чувствовала, что обязана ему всем, и лучше этого мужчины не было никого во всем мире. Поэтому решила промолчать.

– Я ведь тоже переживаю, – пребывая в заблуждении, Аделард взял мои руки в свои и покрыл пальцы поцелуями, глядя на меня снизу верх. – Но что поделать, мы вынуждены будем потерпеть.

– Потерпеть что?

– Не нужно притворяться, Зузу, – садясь возле меня, он обнял меня за талию, поцеловал в висок. – И если ты скрываешь свои чувства от меня, это совсем не значит, что я их не разделяю. Во-первых, я твой муж, а во-вторых, я слишком тебя люблю, чтобы не быть с тобой одним целым, поэтому…

– Мне и вправду грустно.

– Что ж, если тебе так хочется, мы можем погоревать вместе, но недолго. А затем займемся тем, что поможет нам приблизиться к нашей цели. Как врач, обследовавший каждую клеточку твоего тела, а также изучив свою физиологию тоже, я могу тебя уверить: нам нет причин убиваться по этому поводу, потому что все еще впереди!

– А по чем мы можем убиваться? – отвечая на его поцелуй и, увлекаемая им, падая на подушки, спросила я, все еще пребывая в мрачном раздумии, но все-таки постепенно приходя в себя и стараясь разобрать, о чем же говорит муж.

– О наших будущих детях, конечно же, – стягивая из моих плеч сорочку, Аделард оголил одну грудь и, взяв ее в ладонь и несильно стиснув, приник губами.

– Ах, ты об этом, – и новая волна грусти сковала мои движения.

Да, я и вправду слегка тревожилась по поводу того, что время идет, а я так и не смогла еще подарить мужу долгожданного наследника, хоть мы и прилагали к этому невероятные усилия, занимаясь любовью почти каждый день, а то и по нескольку раз за ночь. Я не предохранялась от нежелательной беременности вовсе, как постоянно делала то моя маменька, потому что эта беременность как раз и была бы для меня слишком желанной. Вот только аист не спешил прилетать к нашему дому, и я недоумевала. Но даже не подозревала, что и Аделард настолько растревожен.

– А что, я ошибся, и у моей обожаемой жёнушки есть какие-то иные проблемы?

– Нет, конечно же нет, – позволяя мужчине полностью себя раздеть, я бледно улыбнулась.

– Тогда, дорогая Зузу, тебе не о чем страдать! Мы еще так молоды, здоровы, у нас все впереди. Как врач тебе заявляю: для зачатия нет никаких препятствий. Но если все же богу будет угодно… если у него есть на нас какие-то свои, иные планы, и он не позволит нам стать родителями, то и тогда я не перестану благодарить его за ту встречу, подарившую мне истинное счастье обладать самой красивой, самой нежной, самой удивительной из всех женщин!

– И кто же она? – лукаво сощурясь, я хотела увести мужа от тревог о будущем потомстве, а также услышать комплимент: женщинам приятно слышать любые нелепости о своей привлекательности, пусть даже их повторяют одни и те же губы по несколько лет кряду.

– Это, конечно же, ты, Зузунда! А что, в мире есть кто-нибудь еще, кому я отдал свое сердце? У меня же оно одно! А без сердца нельзя любить.

– И я тебя слишком люблю, мой Аделард, – зарываясь пальцами в его рыжей шевелюре, я таяла от удовольствия, забывая в этот момент также и о визите маменьки, уплывая на волнах страсти во Вселенную, где мы были только одни – он и я.