Побег

Об этих проблемах он и поведал Драко как-то вечером. Стояли майские дни, вишни в саду яростно цвели и осыпали лепестками всё вокруг. Молодёжи не хотелось сидеть в гостиной. В сумерках после ужина Драко, Грегори и Астория уходили в сад и допоздна сидели на скамейке. В один из таких вечеров к ним присоединился и Гарри.

– Понимаешь, надо бы попробовать на ком-то эту руну, но я боюсь, - рассказывал Гарри, рассеянно наблюдая, как Грегори Гойл сосредоточенно поедает ореховое мороженое из большой пластиковой ёмкости.

У его ног топталась павлиниха, спасённая от Уизли. Грег периодически предлагал птице ложку мороженого, и та с удовольствием угощалась. Грег, который и сам любил поесть, взял заморенную облезлую птицу, «этот дистрофичный ужас», как он выразился, под своё покровительство. Он постоянно подкармливал её и хлебом, и ветчиной, и булочками. Насильно впихивал в неё кусочки яблок, утверждая, что нужно есть фрукты. Из пипетки поил витаминным зельем, которое сварил Драко специально для павлинов. Птица прониклась к нему безграничным доверием и постоянно ходила за ним по пятам. Павлиниха так и осталась довольно маленькой, но стала толстенькой, хорошенькой самочкой, которой уделяли внимание оба павлина.

– Ну, так попробуй на мне эту свою руну, - с набитым ртом невнятно прговорил Грег, выскребая остатки мороженого. – Если со мной что случится, позовёте Снейпа.

Искушение было слишком велико.

– Фор, - прошептал Гарри, подойдя поближе к Грегу и сосредотачиваясь.

Силуэт Грега стал каким-то прозрачным, как хрустальный сосуд. Из него в небо рвался столб оранжевого света, изредка перемежаемый вкраплениями чёрного цвета.

– Пркр, - Гарри прекратил действие руны.

– Ну, чего? Гарри, начинай уже, чего ты на меня уставился? – бурчал Грег. – А то я ещё мороженого хочу.

– Ты ничего не почувствовал? – спросил Гарри.

– А чего я должен был почувствовать? Я чувствую, что хочу ещё мороженого. Фисташкового. Коржик, тащи мороженое! – заорал Грег, напугав задремавшую павлиниху.

По-видимому, никакого вреда Грегу эта руна не принесла. Гарри с удивлением понял, что ни Драко, ни Астория не видели этот столб света. Он внезапно понял, что руна «Фор» показывает магическую силу человека. Поттер шёпотом произнёс: «Фор», глядя на Драко. У Хорька столб света оказался ярко-алым, а чёрные всполохи явственнее. И всё это ало-чёрное великолепие пронзал золотистый стержень.

– Драко, а ты и впрямь тёмный маг. И довольно сильный. Надо же, тёмный маг с даром целительства, - ни с того ни с сего заявил Гарри, плохо соображая, почему он это сказал.

– Ты видишь мою ауру? Отец говорил, что только Тёмный Лорд так мог, - прошептал Драко, с восторженным ужасом глядя на Гарри.

– Это даже не аура. Я вижу столб света, исходящий от человека. Чем он краснее, тем сильнее магическая сила, - Гарри говорил очень уверенно. Он просто знал, о чём говорит. Было такое ощущение, что он когда-то давно изучал всё это, а потом просто забыл.

Ободрённый своим успехом, Поттер на следующий день потихоньку проверил магическую силу у всех остальных обитателей поместья. Арчибальд Гойл и Барти Крауч излучали яркий красный свет с тёмными вкраплениями. Нарцисса сияла чистым светло-вишневым светом с яркими золотыми крапинками. Потенциальная целительница. Вот от кого Драко унаследовал свой дар.

У Люциуса столп света достигал высоты нескольких метров. Он был тёмно-красным, с чёрными языками. У Снейпа тёмно-красный свет внезапно прерывался яростными чёрными всполохами. А чего Гарри хотел? Он и так знал, что живёт в логове бывших Упивающихся смертью, тёмная магия у них в крови. Ну и что? Сам-то он кто? Хоркрукс Волдеморта, величайшего тёмного волшебника. Но почему-то Гарри так и не решился посмотреть в зеркало, используя на себе руну силы.

А вот несчастная Астория еле светилась желтеньким огоньком, который был почти не виден в солнечном свете.

Гарри с утра сидел в библиотеке, пытаясь понять, как можно взять от Грега небольшую часть магической силы и передать её Астории. Неожиданно к нему зашёл Снейп. Он вдруг начал расспрашивать, что успел узнать Гарри о магии рун. Он не язвил, как обычно, а слушал с большим интересом. И Гарри, обрадованный таким вниманием, рассказывал ему о двух рунах, которые встречаются в каждом заклинании.

– Особенно интересна руна силы «Фор». В книге про неё написано две строчки, - тараторил Гарри, доверчиво глядя на Снейпа. – Нигде не объясняется, что она делает.

– Можно осторожно попробовать применить её, - предложил Снейп.

– А я вчера уже…. – ляпнул Гарри и прикусил губу.

– То есть ты опять применил незнакомую руну, которая делает непонятно что, к человеку?

– Угу… Я не…

– … не подумал. Обычное твоё состояние. Почему ты всё делаешь втихомолку? У тебя аж два Наставника, а ты не соизволил никого из нас предупредить, что будешь экспериментировать с рунной магией.

– А чем бы вы могли помочь? Ну… То есть, если бы что-то случилось, чем бы вы помогли?

– Мы, по крайней мере, видели бы это своими глазами, а не выслушивали бы твои бессвязные объяснения! – сурово говорил Снейп.

Зельевар замолчал. Ругать мальчишку бесполезно! Он такой, какой есть – импульсивный, готовый на безрассудные поступки и подвиги, не задумываясь, нужны ли они кому-нибудь. Это последствия воспитания Дамблдора. Вернее, отсутствия воспитания. Парень привык в Хогвартсе делать всё, что ему взбредёт в голову. Пресветлый волшебник только умилялся, какой его Золотой мальчик смелый и инициативный. А спасать жизнь Избранного вечно приходилось Снейпу.

Северус разглядывал этого юнца. А паршивец очень даже ничего! Копна чёрных растрепанных волос, смуглая чистая кожа, красивый рот, вырезанный в форме лука, на щеках нежный пушок. Этот сопляк ещё не бреется? Виновато таращится зелёными Лилиными глазищами и хлопает ресницами. А ресницы у него длинные, как у девчонки…Бормочет что-то невнятное в духе Гарри Поттера, пытаясь оправдаться.

– Эта руна просто показывает… Она не влияет на человека… Показывает магическую силу…

Это как поток света… Я на Грегори попробовал, ничего с ним не случилось, только съел двойную порцию мороженого… - в страхе лепетал Гарри, мысленно смиряясь с тем, что его опять высекут.

Так вот как Повелитель с ходу определял магическую силу своих сторонников! Он, только раз взглянув на Люциуса, сразу приблизил его к себе. Так же, как потом он приблизил Северуса и Беллатрикс. И больше любимых учеников у Тома не было. Именно с ними тремя он делился своими планами, обсуждал будущее каждого из них, когда станет Министром Магии. Так было, пока Том не начал медленно сходить с ума, деля свою душу на куски и помещая их в хоркруксы.

– Гарри, я очень жалею, что у нас с тобой в школе сразу сложились неприязненные отношения. В этом большая доля моей вины, - вдруг тихо сказал Снейп. – Я бы мог попытаться сгладить эту твою гриффиндорскую импульсивность. У Дамблдора ты совсем распустился. Немного дисциплины тебе бы не повредило. Да и боевым заклинаниям я бы тебя обучил. Тебе ведь пришлось всё узнавать самому?