Побочная Кровь

– А ты очень хочешь?

– Возможно… не знаю, – признался он. – Ты не представляешь, как это ужасно – проводить время с бесчувственными остолопами, с которыми даже пари не заключишь.

– Ужасно, – усмехнулась я, прикусив губу от его плавных мягких движений, которые до ужаса медленно спускались вниз. – Но ты–то найдёшь, чем себя занять…

– Это будет трудно… учитывая, что там нет тебя.

Ориас шумно выдохнул мне в шею, и его губы коснулись кожи на плече. Я вздрогнула, поняв, что уже сама к нему прижимаюсь, тяжело дыша и даже не стараясь успокоить громко бьющееся сердце.

– Какая ты нетерпеливая… с огнём шутки плохи.

– С лезвием тоже, – выдохнула я, едва подавив стон, когда выводящая круги рука скользнула вверх, сжав пальцы на налившейся тяжестью груди. – И кто тут… нетерпеливый?..

Мужчина тихо засмеялся, оставляя поцелуи на моей шее и свободной рукой прижимая к себе. Его ловкие пальцы ласкали грудь, а губы опаляли кожу под волосами. Я часто–часто задышала, перехватив его руку на своей груди и поведя вниз, туда, где сосредоточился самый жар.

– Нет, – плавно остановив меня, прошептал на ухо Ориас. – Ещё рано, моя пташка… нас так бесцеремонно прервали, что я не хочу так быстро всё заканчивать.

– Изверг… – тихо выдохнула я. – Я тебе это… припомню…

– Надеюсь на это… – снова засмеялся он, и его вторая рука аккуратно скользнула подо мной, замерев чуть выше пупка. Подушечки пальцев едва ощутимо касались распалившейся кожи, и это уже сводило с ума. – Я ещё могу остановиться…

– Только попробуй, – зарычала я.

– Моя пташка, – прошептал Ориас, прикусив мочку уха и аккуратно скользнув пальцами вниз. – Не сдерживайся…

Я и не собиралась, тут же выгнувшись, когда его пальцы коснулись пульсирующей точки в моём лоне. Его вторая рука сжалась на моей груди, и я застонала, стиснув бёдра и зажав чужую руку. Мужчина усмехнулся, и его зубы не больно сжались на моём плече, когда умелые пальцы проникли внутрь. Голод тут же лишил меня разума, я стала податливой, изворотливой, насаживаясь на его пальцы и умоляя не останавливаться.

Когда я уже была на грани, он отдёрнул руку, и я разочарованно застонала, обиженно взглянув на него.

– Какая ты эгоистка, – прошептал Ориас мне в губы, пылая глазами. – Оставляешь меня голодать?

Я сама подалась к нему, жадно поцеловав и обвив руками шею. Он прижал к себе, и я охнула, поняв, насколько сильно он меня хочет. Сказать честно, это было даже приятно – меня так никогда не хотели. Да меня вообще никто не хотел, если уж прямо говорить.

В какой–то момент мои пальцы уже скользили по голой груди враса, а губы с жадностью касались его кожи, заставляя на этот раз его приглушённо стонать. У меня уже всё ныло, и приходилось каждый раз себя отдёргивать, выгибаясь навстречу ласковым губам, обжигающим грудь.

Ладони Ориаса сжались на моих бёдрах, прижав к себе и заставив застонать. Я поддалась, выгнувшись, когда он вошёл в меня, сжав губы на его шее и наверняка оставляя след. И вновь я стала податливой, извиваясь под ним и ощущая, как наслаждение накатывает с головой каждый раз, когда мы доходили до пика. Его пальцы путались в моих волосах, мои – в его. Вскоре в комнате стало невозможно дышать – воздух раскалился до предела, согретый нашим дыханием и жаром переплетённых тел.

– Без тебя и вправду будет скучно, – хрипло заметил Ориас, прижимая к себе и выводя на спине узоры, когда у нас уже не осталось сил.

– Не сомневаюсь, что ты найдёшь на «Затмение» себе ещё кого–то, – сонно пробормотала я, бросив взгляд на часы – мы не давали покоя друг другу почти два часа.

– Боюсь, с тобой вряд ли кто–то сравнится, пташка… с чем ты хорошо справляешься, так это с ублажением и попаданием в неприятности.

Я что–то мурлыкнула, обняв его за шею и приникнув головой к мужской груди.

– Если ты меня завтра разбудишь, я обещаю, что прибью тебя, – честно прошептала я, уже погружаясь в крепкий сон.

– Как скажешь…

Уходя утром, Ориас и вправду не разбудил меня, но его поцелуй я ощутила даже во сне.

2

Ориас улетел сроком на трилун, то есть его не будет где–то шесть недель (а если вы ещё не забыли, то в одной неделе восемь дней). Так что во дворце резко стало скучно и нудно, хотя первые две недели я держалась, честно. Исправно тренировалась с Дамесом, пробуя контролировать свои крылья и наконец–то научиться летать. Первое получалось, второе – нет.

Спустя три недели мы стояли на балконе одного из шпилей замка. Впереди распростёрлась белоснежная и сверкающая Файя, позади – тёмный океан с порой появляющимися хребтами китов.

– Так, то есть, насколько я поняла, ты хочешь, чтобы я… спрыгнула? – поинтересовалась я, косясь вниз и ощущая дурноту. – Дамес, если ты хотел от меня избавиться, то можно менее… трагично?

– Когда–то я сам так пробовал.

– Это, конечно, всё очень весело и прочее, – повернувшись к Дамесу, натянуто улыбнулась я, – но лучше я пойду… а то как–то не очень хочется в лепёшку расшибиться.

– Мэлисса, прыгай.

– Нет.

Меня пронзили два холодных глаза, голубой и серый, под сдвинутыми светлыми бровями. Я настороженно посмотрела на пропасть за спиной и вновь на перекрывшего выход враса. Его крылья были распростёрты так, чтобы я не смогла улизнуть.

– Звёзды, ну пожалуйста, – взмолилась я. – Это уже перебор, тебе не кажется? Хочешь, разрешу в себя выстрелить, но не заставляй прыгать!

– Внизу дежурит врач.

– Это не очень утешительно.

– Ты справишься.

Я застонала, повернувшись лицом к пропасти и встав на самом краю. Ох, как высоко, вы даже не представляете… сад внизу резко стал расплываться, и с какой–то невесёлой усмешкой я подумала, что начинаю бояться высоты. Впрочем, после того, что сейчас сделает Дамес, я и вправду начну бояться вышек.

Что же он сделал, спросите вы?

Он толкнул меня. Буквально. И я полетела. Только не птицей, а камнем, с таким визгом, что у самой в ушах заложило. Ну а после…

***

– Так он толкнул тебя?