Побочный эффект

– Кто бы тогда кормил это человечество? – криво усмехнулся Вадим. – Гении не способны работать на заводе, за конвейером они быстро перейдут в гораздо менее продуктивную форму безумия. А без этого какая кормежка?

– Вы совершенно правы, – кивнул эксперт. – Возможно, именно поэтому гениев меньшинство в процентном соотношении.

– Кажется, мы несколько уклонились от темы, – сказал Стежнев.

– Напротив, мы к ней приближаемся. Внушение мыслей на расстоянии, увеличение физической силы и скорости реакции, даже левитация, если хотите, входят в число документально зафиксированных случаев, но современная наука их до недавнего времени отрицала, поскольку не могла объяснить.

– Разве сейчас не отрицает?

– Вы знаете… – Эксперт задумчиво затушил окурок в пепельнице. – После зарождения и развития квантовой физики наука перестала опираться на один из базисных принципов познания мира. На так называемый здравый смысл. В квантовой физике, с нашей точки зрения, его попросту не существует, поэтому руководствоваться в ней можно лишь прямыми измерениями и формулами, созданными на их основе. И если в результате вычислений белый цвет вдруг окажется черным, мы обязаны будем этому верить, поскольку больше верить попросту нечему. Наши органы чувств не приспособлены к работе в столь тонких средах, как квантовые, а здравый смысл по большей части как раз на них и опирается.

– И тогда мы обязаны будем перефразировать афоризм Козьмы Пруткова, – понимающе кивнул Стежнев. – «Верь глазам своим, если на клетке со слоном написано «Буйвол».

– Да. Так что теперь наука не отбрасывает наблюдения, результат которых противоречит здравому смыслу. Она пытается понять их причины и выявить взаимодействия.

– Похвально, – кивнул генерал, выпуская дым. – Значит, вы можете предположить реальность описанных нами явлений?

– Вполне. И ранее науке были известны похожие феномены, но их изучение чаще всего наталкивалось либо на отсутствие необходимых инструментов, либо на отсутствие самого предмета изучения. Стоит вспомнить хотя бы феномен Вольфа Мессинга. Он мог нарисовать на клочке бумаги цифру, а взявший эту бумажку человек реагировал так, словно у него в руке была денежная купюра. При этом Мессинг не произносил вслух ни слова. Однако повторить это в лабораторных условиях было некому.

– Я слышал нечто подобное, – кивнул Стежнев.

– Стоит отметить, что именно внушением объяснены фокусы некоторых индийских факиров, когда они выходили за границы объяснимого.

– Точно! – оживился Вадим. – В середине двадцатого века один индийский факир морочил голову людям, показывая совершенно невероятные фокусы, а затем попросту уходил из зрительного зала сквозь стену. Он даже не был против просмотра его трюков учеными. Однако он не подозревал, что ученые принесут с собой кинокамеру и снимут все представление. Каково же было их удивление, когда, проявив пленку, они увидели на ней факира, который все представление простоял, скрестив руки, а затем, как и положено смертным, покинул зал через дверь.

– Ну, деньги он зарабатывал честно, – усмехнулся Стежнев.

– Все равно это надувательство, – раздраженно отмахнулся Вадим, – выдавать одно умение за другое. Если и наш реципиент занимается тем же самым, то я считаю эксперимент провалившимся. Какая практическая польза от надувательства?

– А какая вам разница, – хитро сощурился эксперт, – реально человек проходит сквозь стену или всем это только кажется? Но зато так кажется, что никто эту иллюзию не способен отличить от реальности?

– Разница колоссальная, – покачал головой Вадим и тут же скривился от боли. – Ксения, будь любезна, замени мне лед! Извините. Разница состоит в том, что подобное умение мы не сможем использовать в целях безопасности государства, а нас именно эти цели и интересуют. В силу наших служебных обязанностей, как вы понимаете. Мы не фокусники. Если человек может реально проходить сквозь стену, он способен достать секретный документ из запертого помещения. Но если это лишь иллюзия, то ничего не выйдет. Можно обмануть охранника, но не замок.

Вадим осекся, поскольку на этой фразе генерал Стежнев расхохотался, зажав в кулаке дымящуюся трубку.

– Значит, выйти из запертого помещения сложнее, чем в него войти? – сквозь смех спросил он. – А обмануть заблокированный замок? Это является для трюкача неразрешимой задачей?

Ксения появилась в холле, держа в руках поднос с ледяной примочкой. Стежнев перестал смеяться и вытер глаза уголком платка.

– Трюки, значит, – покачал он головой. – Я бы на твоем месте, Вадим, больше мучился не философскими вопросами, а проблемой, как этого трюкача уговорить продемонстрировать свои фокусы нам во благо. Кстати, твою идею с захватом я тоже считаю нецелесообразной. Я больше склонен к идее мирных переговоров.

– И кто их будет на этот раз проводить? – поднял брови Вадим.

– Попробуй угадать с трех раз. – Генерал прищурился от дыма.

– Понятно. – Вадим перевернул примочку.

– В любом случае, даже если реципиент приобрел только способность к мощному суггестивному внушению, это уже можно использовать в целях безопасности государства, – проговорил эксперт. – Однако, по всей видимости, только этим дело не ограничивается. Вначале вы сказали, что удалось зафиксировать значительное сокращение времени реакции реципиента?

– Ускорение реакции зафиксировал наш сотрудник, с которым реципиент вступил в прямой физический контакт. Вы это можете объяснить?

– На уровне гипотез, – ответил эксперт. – Если влияние сигнала на мозг было достаточно глубоким, а по всей видимости, так и есть, то реципиент мог приобрести не только способность к внушению, но и к самовнушению тоже. Вы знаете о постгипнотическом эффекте?

– Частично, – признался Стежнев. – После сеанса гипноза человек сохраняет некоторые внушенные образы, которые влияют на его реальное поведение.

– Да, но не только на поведение, – кивнул эксперт. – В огромной степени постгипнотический эффект изменяет врожденные и приобретенные способности. Если человеку под гипнозом внушить, что он знаменитый художник, это поможет ему в состоянии транса рисовать намного лучше, чем обычно. При выходе из гипноза он будет рисовать хуже, чем в трансе, но лучше, чем до сеанса. Интересно, что подобный эффект сохраняется некоторое время, разное для разных людей, а потом бесследно исчезает. Поддержать его можно либо новым трансом, либо обучением рисованию в реальности. Примерно то же самое происходит и с другими способностями. Например, в состоянии транса можно внушить человеку, что он силач. При этом поднимаемый им вес может быть увеличен до ста процентов от первоначального. После выхода из состояния гипноза испытуемый некоторое время сможет поднимать вес на тридцать-сорок процентов больше, чем до сеанса.

– Вы считаете, что все способности реципиента связаны исключительно с самовнушением? – Стежнев задумчиво передвинул трубку в уголок рта.

– Я не могу этого утверждать. Но теоретически такое возможно. Понимаете, даже обычная уверенность в себе чрезвычайно повышает любые способности человека. Некоторые люди совершают нечто, просто не зная, что оно считается невозможным.

– Но должны же быть какие-то пределы? – усомнился Вадим.

– Их трудно определить. Почти невозможно, – развел руками эксперт. – Например, индийские йоги и даосские монахи иногда совершали действия, совершенно необъяснимые с точки зрения современной науки. Или взять стигматов. Вы знаете, кто это такие?